Андрей Гребенщиков - Сумрак в конце туннеля

• Название: Сумрак в конце туннеля
• Автор: Андрей Гребенщиков
• Жанр: Постапокалипсис
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082743-5

Темны туннели Москвы и Питера, Новосибирска и Екатеринбурга, Ростова-на-Дону и Нижнего Новгорода, Киева и Харькова… Но даже в них, последних убежищах человечества, нет-нет да и сверкнет луч надежды для всех выживших. Что выхватит он из мрака? Свет или тьма поджидает в конце туннеля дерзкого? Двадцать один ответ на этот вопрос — результаты второго официального конкурса рассказов портала metro2033.ru.

И традиционный бонус — эксклюзивная история от главного редактора «Вселенной» Вячеслава Бакулина!

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

---

Второй этаж оказался освещен гораздо хуже. Да и такого порядка, как внизу, здесь не наблюдалось. Где-то стояли перевернутые кресла, где-то громоздились целые завалы из сваленной в одну кучу мебели и других вещей. Вадим, видимо, только начинал реставрировать это место и многого не успел, но это ее не смущало. Скорее наоборот. Как по пластам земли, они уходили глубже в историю. Яна могла видеть дом в его первоначальном виде.

— Как ты могла заметить, я тут еще только начал работу. Пришлось кое-что поменять в силу достаточно веских причин, но, думаю, никто не в обиде из-за моих причуд. Тут раньше находилась спальня, ванная и еще одна комната, по всей видимости то ли детская, то ли гостиная. Там еще камин был.

— Камин?

— Да, сейчас сама все увидишь. Не знаю, впервые вижу, чтобы камин располагали на втором этаже, особенно таких размеров, но тем не менее. Правда, он временно нерабочий: я внутри все заделал, — сказал Вадим, но, поймав на себе вопросительный взгляд, продолжил: — чтобы Санта-Клаус не спустился. Не верю я в него с детства. Да и в России живем…

Дверь отворилась, и они вошли в просторную комнату с зелеными обоями. У окна стоял диван, почерневший от грязи и пыли, чуть ближе — шкаф с висящими на вешалках вещами, в дальнем углу лежал упавший телевизор. Тут же был и обещанный камин.

Яна подошла ближе, обходя стороной вещи старого гардероба и не глядя на разбросанные газеты и бумаги. Она шла прямиком к тому, что смутило ее с самого начала.

— Если начистоту, вообще ничего тут пока не делал. Все руки не доходили, — попытался разбавить тишину Вадим, но осознал, что девушке, сидящей рядом с бывшим источником тепла, это было не важно. Присев рядом, он понял: что-то не так. — Ян?

— Вадим, мне кажется, что я знаю этот дом.

«Вот так новости! Что это с ней?» — подумал сталкер.

— Я думал, романтическое свидание, а тут на тебе… Откуда? Ты настолько коренная москвичка, что знаешь все дома в городе? — он улыбнулся.

— Вадим… я жила в этом доме.

* * *

— То есть как это, жила? Я и не знал… Это что, секрет? — он не смог сдержать искреннего удивления. Что угодно мог бы предположить, но только не такого развития событий.

— Нет. Все дело в том, что тут жили мои бабушка с дедом. А я с ними все детство провела. Родители у меня были преуспевающими: папа — крупный бизнесмен, мама — директор в офисе. Помню, машины у них были большие, красивые. Еще лица их помню, но — и всё. Знаешь, как раньше говорили: либо ты много работаешь и хорошо зарабатываешь, либо проводишь больше времени с близкими. Родители за неимением времени с раннего детства отдали меня бабушке с дедом. Я, и где дом-то наш, то есть родительский, находится, не помню. И этот не узнала в темноте. Маленькая я была, когда все это случилось, сам понимаешь. А вот камин вспомнила. Меня бабушка около него в тазике купала, а дедушка по вечерам сказки читал. Вот и полка как раз тут. Было хорошо, — она опустила голову и провела пальцем по пыльному полу, стараясь нарисовать домик, каким его рисуют дети — квадрат, на нем еще один квадрат, маленькие окошечки и треугольник крыши.

— Ну и дела… — ответил Вадим, садясь рядом с ней. — Я, конечно, догадывался, что в каждой девушке должна быть загадка, но чтобы такая… Честно сказать, удивила, мать.

— Видать, это судьба.

— На втором этаже в комнатах еще остались вещи, которые были тут изначально. Ты хочешь…

— Успеется, — прервала она его. — А ведь, Вадим, я и не узнала его. Никогда бы не подумала, что не узнаю собственный дом!

— Перестань. Сейчас, если половину наших вытащить на поверхность и сказать, мол, иди, ищи свой дом, — не найдут, сколько ни старайся. А если и найдут, то не узнают. Мир изменился. Нынче везде новые квартиранты. Да и я тут к тому же немного изменил все, так что ничего удивительного.

— И вот этот телевизор. Где-то должны храниться на полках диски с мультиками. В детстве я их очень любила. У меня всяких-разных было. Там все так красиво подавали — мир, любовь, обязательные счастливые концовки. После войны я все никак не могла понять, почему мир не такой, как в мультиках? Зачем люди уничтожили его? Ведь мультфильмы создавали те же люди. Они же что-то хотели сказать этим!

Вадим не знал, что ответить. Сколько времени прошло со дня падения последней бомбы, он не знал — сбился со счета, а то и вовсе не считал. Но тем не менее тема «почему все случилось…» оставалась весьма популярной и через двадцать лет после Катастрофы. И останется, пока живы те, кто помнит старый мир. Он ведь был не таким уж и плохим…

— Наверное, что-то и хотели. Но, видимо, тех, кто не создавал мультфильмы, было больше.

Впервые с момента их прихода сюда наступила тишина. Яна погрузилась в воспоминания, связанные с этим местом, а сталкер думал о том, что у него с этим домом была другая связь, нежели у нее. Пускай он здесь и не жил, пускай у него и не было дома в прошлом, он обрел его в настоящем. Вот и думай, так ли уж плох постапокалипсис?

— А у меня все было по-другому. Я сам в детдоме вырос. Школу жизни познал слишком рано, сбежал, когда подумал, что подрос. Первый раз вернули, а вот во второй не догнали. Скитался по улицам, пытался выживать, но кем я был тогда? Считал себя большим, а на деле мелкий шкет. В конце концов стал практически жить в метро — днем просил подачки, ночами уходил в туннели. Как не сбили — большая загадка. Наверное, благодаря этому и спасся. Ни дома, ни родителей не помню совсем — меня подкинули новорожденным.

— Прости, я не знала…

— Да ладно. Я не скажу, что у меня было неинтересное детство. Например, к своим годам я ориентировался в метро покруче любого путевого обходчика. Да и столько историй было! — сталкер рассмеялся, вспоминая какие-то моменты из прежней жизни.

— И все равно — должно быть, это слишком тяжело… с этим жить?

— Вовсе нет. Наоборот. Там я был никем, не имел ничего, у меня никого не было, хотя в мире было так много людей. А сейчас у меня есть дом, ты, друзья, цель, собственные взгляды. Да и многих ли ты видела сейчас с романтическими взглядами, а?

— Кроме тебя дураков нет, — уже ласково ответила она, пододвигаясь к нему.

— Почему сразу «дураков»?

— Потому что. За это я тебя и люблю.

— За дурость?

Яна положила ему голову на плечо, Вадим, в свою очередь, обнял ее. А он и не знал, кто ее родители, как и она не знала, кто он на самом деле. О прошлом они не говорили, так как оба безмолвно, с самого начала решили, что живут настоящим и будущим, без постоянных причитаний о том, что осталось за бортом. Детдомовец и девушка, которая родилась в богатой семье. В прошлом мире они бы никогда не смогли стать единым целым. Откати колесо времени назад, сотри последнюю войну, и где они были бы? Оборванец, просящий милостыню, и подросшая девушка из хорошей семьи. Если бы и встретились, то чисто случайно, соприкоснувшись взглядами под холодными сводами подземки. И где их любовь? Она есть здесь и сейчас.

— Думаешь, мы вернемся назад?

— А тебе хотелось бы?

— Тут неплохо. Да и дом у нас уже есть.

— Я не знаю, честно.

— Ты же чертов романтик, Вадим.

— Зачем возвращаться, когда мы и так уже здесь? — попытался отшутиться он.

— Я про другое. Про нас — людей. Мы заслужим право заселить землю снова?

— Наверняка заслужим, если только все будут думать так же, как и мы с тобой. Но для этого должны пройти года, может, больше. Сейчас везде такая обстановка, что нас никто не ждет. Да и мы — не готовы.

— Интересно, а есть ли место на планете, где не знали последствий Апокалипсиса?

— Я слышал, что Австралию не бомбили — не было резона. Но и там сейчас вряд ли так же светло и тепло, как было. Наверняка и их коснулись последствия.

— Но не так, как нас? — девушка никак не унималась.

— Не так, наверное. Ян, я, честно, не знаю.

— Наверное, там хорошо. Если мы однажды вернемся сюда без страха, — она на минуту замолчала, видимо вспоминая собак, караулящих у входа, после чего продолжила: — мы поедем туда?

— Куда это, мать, ты собралась?

— В Австралию. Я там никогда не была.

— Съездим, а чего ж не съездить. Можно даже будет совершить турне по всему миру. Я сам нигде не был.

— И я.

В комнате опять воцарилась тишина. Только за окном было слышно поскуливание и повизгивание. Как бы они ни хотели оградиться от внешнего мира, он был тут как тут, напоминая о себе полными обреченности и непередаваемой тоски звуками и пустынными пейзажами, которые открывались за окнами. Их мир был пока что слишком мал, чтобы отпочковаться от основного. И как бы Вадим ни старался, сколько бы попыток ни предпринимал, чтобы оставить внешний мир за дверьми, пока что эта задача оставалась непосильной.

Большой мир, Австралия, пустой город, оставшийся напоминанием о том, что было до наступления хаоса… столько слов. Сталкер попробовал их на вкус. Он не помнил мир прошлого в радужных красках. В детстве еще рассчитывал на удачу, на счастье, потом перестал, а потом началась война. Человек, который видел слишком много, или человек, не видевший ничего? Какая разница! Сейчас все было хорошо. Даже в аду ты можешь построить то, что не построил, будучи на земле… интересно выходит.