Леонид Могилев - Век Зверева

• Название: Век Зверева
• Автор: Леонид Могилев
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02065-6

Новые приключения героев «Тройного дна» разворачиваются в подземельях Кенигсберга, где спрятаны не только сокровища и секретные архивы Третьего рейха, но и тайны дня сегодняшнего.

---

К концу дня Шарлоттенбург был взят, и опять можно было заняться фортом.

По форту било двухсотвосьмидесятимиллиметровое орудие прямой наводкой и не смогло существенно помочь. Стены там те еще. Наконец через водяной ров перебрались саперы и килограммов триста взрывчатки заложили под стены. В пролом пошли десантники. Здесь, как и в некоторых других местах, использовали напалм. В результате остаток гарнизона загнали в подвалы и врукопашную добили. Человек сто все же сдалось. Утром восьмого апреля форт был наш.

Баллончики, вернее, то, что от них осталось, нашлись в самом кромешном подземелье, под завалами. Остававшиеся при них «материально ответственные лица» заняли «неподъемную» позицию, и их просто там наши сожгли. Напалмом родимым и сожгли. Баллончики, корпуса их, не выдерживали высокой температуры. Они рвались и плавились, а вирусы эти самые исчезали в пламени. То, что осталось — корпуса, стеклышки оплавленные и прочее, а по размерам это было раза в два больше того, что у нас уже находилось, — я упаковал и отправил в Москву. Самолетом.

Оставалась третья часть изделий. А они уже были где-то в Кенигсберге. И найти их там было потруднее, чем в ближайшем округе. А найти их просили в целости и сохранности. Иначе я мог и под военно-полевой суд пойти. Такова проза жизни.

— Однако не пошли?

— Не пошел. И Звезду получил.

— Значит, нет там больше баллончиков?

— Почему же нет. Там они и находятся.

— В Калининграде?

— Не в Калининграде, а под Кенигсбергом. Не надо смешивать понятия и путать системы координат.

«Первые сливки» с подземелий снимала наша группа. Мы мотались по городу, в котором еще были очаги сопротивления. Лилиенвег и Тюльпенвег. Это — Герман-Герингштрассе. Там теперь Рижское предместье. Был открытый ход под землю. Скажу сразу, что подземный город в той, общенародной версии — чушь, хотя в каждой сказке есть намек на истину. Я работал после с саперами, историками, геологами. Город стоит на толще рыхлых осадочных пород. То есть в массовом порядке сооружать систему функциональных подземных бункеров — дело неблагодарное и дорогое. Это все было, но в меньших масштабах. Никаких вод Балтийского моря для затопления подземелий. Море ниже города метров на шестьдесят. Проще воды реки пустить в подвалы, или, в принципе, можно использовать мощные насосы. Хотя с грунтовыми водами манипулировать было возможно. Но никакие подводные лодки по тайным фарватерам не перемещались.

Форты и бастионы — вещь основательная. Но водяные рвы, окружавшие их, служили одновременно и дренажными каналами. Ниже грунта расположены кабели энергоснабжения, канализация. Стратегические объекты, вроде артиллерийских складов, ниже уровня, но бетон там высочайшего класса и обмуровка.

Сложные сооружения находились внутри возвышенностей, на холмах. Бомбоубежища германцы построили классные. Некоторые и сейчас могли бы послужить, и, наверное, еще послужат.

Историческое решение было принято где-то в сорок третьем году, когда союзники, понимая, что Кенигсберг отойдет к Советам, ровняли его с землей. Тогда бомбоубежища — соединили системой ходов, а в них проложили железобетонные трубы метра в полтора в диаметре. Когда мы спускались в одно бомбоубежище, то под порушенными зданиями могли переместиться едва ли не через полгорода. Впечатление сильное. Там-то и шли долго бои местного значения. Дважды нашу группу могли запросто положить. Впереди шли разведчики, сзади — прикрытие, но как раз между ними мы нос к носу сталкивались с немцами. Оба раза это были юноши из ополчения. А если бы вервольф или просто обалделые от подземной жизни солдаты, дело закончилось бы печально.

Инженерные коммуникации были весьма пригодны для перемещений и имели грандиозную протяженность. Поверьте мне, что и посейчас ни энергетики, ни водоканал не знают всей схемы коммуникаций. Ну, то, что теряется какой-то объем воды, — это нормально. Трубы старые, чугунные, превратились практически в графит, а вот куда девается электричество? Допустим, кабель старый, в почву идет утечка. Только цифры потерь несколько иные.

— Вы хотите сказать, что где-то под землей работает если не завод, то цех?

— Не цех, а возможно, вентиляция, освещение. При мне оприходовали примерно половину этих самых бункеров и коллекторов. А что было потом, знает, пожалуй, лишь товарищ Берия. Точнее, знал. По его приказу все входы под землю бетонировались.

Мы двигались к центру по мере освобождения города, готовые в составе десантной группы идти в тыл к немцам, в пекло, если бы появились хоть намеки на изделие. Следующее место нашего гробокопания — Нойендорфер-шоссе. Там был подземный аэродром. Самолеты выкатывались на поверхность, взлетали, садились, вкатывались. Аэродром был подавлен еще союзниками. Оставалось там, правда, кое-что. Место это было весьма вероятным и в ориентировках значилось как перспективное. Но увы. Много интересного и для разведки, и для СМЕРШа. Потом нас перебросили к Южному вокзалу. Но дело там не заладилось, и, когда появилась возможность, мы оказались на Энзен-штрассе, это — Северный вокзал, и там нашли длинный ход на Бель-Альянсштрассе. Пусть вас не поражает моя память. Мне та работа половины жизни стоила. У Верхнего пруда, на Валльринг, полегла половина группы, я — получил ранение. Ровно через двое суток появился опять на «рабочем месте». Город был уже взят. И началась рутинная проверка укреплений старого города, третьего кольца. Примерно месяц мы работали там. Потом — уже внутри. Фридрихсбургские ворота, казарма Кронпринц, самый центр, под кафедральным собором. Помещения обширнейшие. Мы нашли много такого, что к делу не относится и о чем я предпочел бы промолчать. А сердце мне подсказывало, что делаем мы не то и ищем не там. И контрольные сроки приближались. Моя голова могла оказаться в кустах.

— Так нашли вы изделие?

— Нашел.

— И подняли на поверхность?

— А вот в том-то и дело, что нет.

— Что, товарищ Берия запретил?

— Он лично контролировал поиски. Докладывали ему регулярно по ВЧ. Раз в неделю я летал в Москву.

— И лично с ним говорили?

— Неоднократно.

— И что?

— На второй день боев наши вышли к Преголе, взяв Понарт. Все разводные мосты были взорваны. Нужно было форсировать реку под кромешным огнем, а в тылу наступавших войск продолжал биться главный вокзал. Это был, по существу, еще один форт. Там целый комплекс каменных построек. Немцы беспрерывно ходили в контратаки. Если мне не изменяет память, девяносто пятый и девяносто седьмой полки брали вокзал. Танки и самоходки шли прямо по рельсам. Но пока «катюша» не отстрелялась, перелома достичь не удалось. И потом каждая постройка превратилась в дот. На платформах стояли поезда, а в каждом вагоне — огневые точки. Пишется в хрониках, что к восемнадцати часам вокзал в основном пал. А дальше и начинается самое интересное. То, что под вокзалом этим, теперь он называется Южным, и есть настоящий подземный город. Там термитник какой-то. Ходы и колодцы, залы и коридоры. До сего времени не освоено и десятой части всего. Но время от времени открывается то подземный зал с камерами хранения, то еще какой-то тупичок.

Немцы под вокзалом оставались еще несколько дней, и выйти из-под него можно было, в принципе, куда угодно. Часть этих оборонцев ушла под город и выбралась потом в других местах. Когда мы допрашивали пленных у себя в конторе, часто встречали тех, кто сражался с нами на вокзале. Как они ушли оттуда, вразумительно не объясняли. Вели их какие-то проводники из инженерных служб.

— И там-то вы и нашли изделия?

— Там-то и нашел. Но гораздо позже штурма. Вокзал — объект стратегический. Разбор развалин, разминирование, очистка путей. Все шло ударными темпами. И однажды появились признаки того, что пленным, которые работали на расчистке, попались изделия. Снова трупы, снова признаки удушья, мгновенные смерти. Мне дали знать, и я прибыл туда, когда нашлись уже сработавшие изделия. Людей отвели от места работ, мы надели противогазы последней модели, предназначенные для спецусловий защитные костюмы и пошли вниз, примерно туда, где, по показаниям пленных, нашлись красивые металлические патрончики.

В бункере, левее Кульмерштрассе, на глубине примерно пяти метров, находилась камера, дверь в которую задраивалась. Дверь эту вскрыли саперы… И ушли.

Ящики, а их было четыре со специальными ячейками, хранили примерно тысячу единиц изделий. Ящики оказались разметаны взрывной волной. Слишком сильным был взрыв, герметичность многих баллончиков — нарушена. То есть мы тогда находились возле своей смерти. Предстояло рассортировать изделия: годные — поднять на поверхность, остальные — уничтожить при помощи ранцевого огнемета. Я отправил людей наверх и стал работать один. И тогда я совершил то, чего не мог и не должен был совершать.