Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

• Название: Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)
• Автор: Михаил Тырин
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083546-1

Весь спектр современной российской фантастики: от социальной и научной до сказки и мистики, от космооперы до фэнтези и ужасов, от признанных мэтров до представителей молодого поколения, уже успевших громко заявить о себе.

Самые свежие, самые интересные, самые необычные истории. Ну и, конечно, Дозор. Куда же без него?!

---

И помилуйте, о каких границах – государственных ли, здравого смысла ли – могла идти речь здесь и теперь, в новом мире, в котором возможно все?! Государств не стало – обновленное человечество не нуждалось более в централизованном управлении своими искусственно выделенными частями, превратившись в конгломерат относительно стабильных анархий.

Так продолжалось до тех пор, пока на свет не начали появляться результаты этих странных союзов.

Плоды межвидовой любви поначалу ужаснули даже самых раскрепощенных и терпимых представителей бесконечно многоликой теперь человеческой расы.

В ходе акций за чистоту человеческого генотипа, проводившихся молниеносно возникшими партиями неосоциалдарвинистов, быстро выяснилось, что в природе человеческий генотип как явление более не существует. Падение барьеров тканевой совместимости, помноженное на многие годы успешных аллотрансплантаций, привело к взаимопроникновению геномов донорских организмов и пересаженных органов и тканей. Оставаясь стабильными в границах одного отдельно взятого организма, при половом размножении получившиеся в результате кроссовера мультигены рекомбинировали настолько непредсказуемым образом, что развившиеся по заключенным в них паттернам организмы оказывались нежизнеспособными, по сути своей организмами уже и не являясь.

Для того, чтобы через пару поколений не исчезнуть с лица земли, явно утомленной всей этой искусственно стимулированной эволюцией, человечеству пришлось спешно учиться размножаться вегетативно, клонироваться, почковаться и делиться надвое.

Тем же, кто не хотел уподобляться представителям низших классов, типов и царств, снова пришла на помощь ее величество наука.

Неотрадиционалистам, которых в итоге оказалось немало, помогали в планировании семей Центры Рекомбинации, Родовспоможения и Модификации, в которых эмбриомеханики, тератологи, генотехники и прочие специалисты неустанно трудились – разумеется, за полагающееся им вознаграждение – над вопросами выживания рода человеческого в условиях устроенного их предшественниками эмбриогенетического хаоса.

Услуги Центров были недешевы – но ведь чего не отдашь за счастье стать родителями, верно?

* * *

Слушая успокаивающий голос супруги, Тадам не слышал ее слов.

Он вспоминал, как счастливы они были в любви, как сутками не вылезали из постели, доводя друг друга до взаимного изнеможения водоворотом бесконечных ласк; как радовались беременности Лис – и как страшились неопределенности, которая ждала их впереди.

Он вспоминал, как держал ее за руку в стерильной палате Центра, когда в боли и муках она произвела на свет некий кровавый комочек, в ту же секунду спешно унесенный прочь в герметичном боксе, и как потянулись бесконечные месяцы ожидания, опустошившие их сердца и банковский счет.

Зная, что над проблемой выживания их ребенка трудится не покладая рук армия дипломированных специалистов, они тем не менее, едва не потеряли надежду и доверие – к Центрам, человечеству и друг другу.

День за днем отчаяние все больше наполняло мир, и супруги все дальше отстранялись один от другого.

Все уже висело на волоске, когда в их дверь позвонил собакоголовый курьер, явив собой осовремененную версию старых как мир историй об аистах…. Или об ангелах-хранителях?

И все стало, как раньше, – только гораздо лучше.

– Тьфу ты, – сплюнул Тадам, изрядно напугав отпрянувшую от неожиданности жену. – И правда: было бы из-за чего расстраиваться. Деньги…. Деньги появятся. Все будет хорошо. Ведь счастье-то и впрямь не в них!

Он крепко прижал к себе Лис, и вместе они склонились над колыбелью, с любовью глядя на своего малыша.

– На Рождество из шкуры вылезу, но подарю ему глаз. Хотя бы один, – сказал Тадам, обнимая жену. – Пусть увидит нас в конце-то концов! На Центры надейся, а сам не плошай! Ничего, ангел мой, проживем! К весне еще кое-что прикупим… К тому времени, думаю, уже видно будет, на кого похож – на мальчика или на девочку. Тогда и имя подберем…

– Пусть будет сын, – сказала Лис. – Хочу, чтобы у тебя был сын.

– У нас, – сказал Тадам и, не удержавшись, лизнул шершавым языком мордочку любимой, видя в темных омутах ее расширившихся воловьих глаз золотистый блик от собственных радужек, рассеченных надвое вертикальными щелями зрачков. – У нас, любимая.

За окнами начался снегопад – первый в этом году.

В зеркале над камином они отражались всей семьей.

Все трое.

Тигр.

Олень.

И ухо.

Аркадий Шушпанов Никто не прилетит

Любой из них был способен накормить пятью хлебами тысячу голодных, не считая женщин и детей. Но они к тому вовсе не стремились…

Сергей Лукьяненко. Неделя неудач

В приглашении было сказано, что господина такого-то (ФИО совпадали с данными Германа) просят явиться в филиал № 5 детско-юношеской библиотеки имени Островского для обсуждения условий договора. Именно сегодня, в последнюю среду месяца, когда в библиотеке санитарный день, Герман это точно знал. Старое одноэтажное зданьице с желтыми шторами он изучил уже вдоль и поперек. Еще бы, с восьмого класса бывал тут каждые две или три недели. Правда, студентом заглядывать стал намного реже.

Глянцевую картонку он вставил как закладку в журнал с единственным своим опубликованным рассказом.

Развесистые мокрые снежинки липли к усам Германа. Сейчас библиотека выглядела уныло, это летом она утопала в зелени, кокетливо обнажая угол, как дамское плечико.

Герман воспользовался любимым ходом – между ржавеющим коробом трансформатора и стеной с древними граффити. Осенние ботинки с недовольным хрустом утонули в снегу. К волнению Германа добавилось ощущение сырости и холода. Надо было идти там, где все. Но он не любил ходить там, где все.

Табличка рядом с дверью напоминала про санитарный день. Зато в окне Герман усмотрел приклеенный скотчем лист: «Вход по приглашениям литературного агентства «Ex libris» свободный». Написано от руки, словно принтеры еще не изобрели.

Дверь поддалась, выплеснув в лицо запахи пыльной бумаги и старого картона. Герман шагнул вперед, оставляя позади крики галок.

А первым же лицом, увиденным за порогом, оказалась физиономия Лехи Самоцветова.

* * *

– Никогда бы не подумал, что они нас найдут, – сказал Герман.

– А чего там, – отозвался Леха. – Тут как раз все четко. Коммерческие авторы им не нужны. А коммерческие все где? В Москве или в Питере. Да хоть наших возьми, сколько уже свалили? Для вербовки – испорченный материал. А у нас земля непаханая. Возьми хоть нашу студию.

Герман перебрал в уме студийцев и добрался до папы Димы. Именно он однажды рассказал про вербовку и договоры. Но тогда папе Диме не поверили. Решили, это такая писательская байка. Из той же серии, что братья Стругацкие – инопланетяне. Историю про братьев им тоже рассказал папа Дима.

– А почему они папу Диму не пригласили?

– Откуда я знаю, – изрек Самоцветов. – Спроси у них. Вот вызовут тебя, и спроси.

Они сидели на банкетке в крохотном вестибюле, рядом с обитой дерматином дверью на платный абонемент. Теперь, правда, на двери висела табличка: «Прием». В остальном все было как прежде: гардероб, мертвые настенные часы и стенд с наказом любить книгу.

Для Германа филиал Островского номер пять давно уже стал архивом времени, где бережно хранились образцы того или иного года, месяца или дня. Можно было подойти к стойке и попросить: «Мне, пожалуйста, второе декабря тысяча восемьсот восемьдесят пятого…»

– Ты анкету высылал?

– Ага, – жизнерадостно ответил Самоцветов. – Список публикаций, анкету, три стиха и рассказ.

– А приглашение как получил?

– По электронке. Там ссылка была на сайт. Причем он больше никак не пробивается, только по этой ссылке почему-то. А на сайте анкета, объявление и список, с кем они работали. Хайнлайн, Саймак, Гамильтон… Да кого только нет! И это только в прошлом веке! Представляешь, а теперь мы!

– В прошлом веке? – Герман обратил внимание совсем на другую часть Лехиной тирады. – А в позапрошлом?

– Да они же всегда были. Наблюдали, но не вмешивались. Просто научная фантастика появилась только в девятнадцатом. А до этого они выходили на контакт как боги или демоны.

– Или музы, – сказал Герман, и оба хмыкнули.

Вадик Водопьян на заседании их студии как-то пожаловался, что его покинула муза. На что Леха заявил: кто не может обойтись без музы, тот не поэт, а музозвон. Они с Водопьяном чуть не подрались.

– А тебе тоже на ящик прислали? – поинтересовался Самоцветов.

– На ящик. Обыкновенный, почтовый, – Герман достал из сумки приглашение.

– У всех по-разному, – Леха повертел картонку в руках и вернул.

Сидели, наверно, уже с полчаса. Еще когда Герман шагнул через порог, Леха – ни здрасьте, ни до свидания – тут же объявил, что Герман будет за ним в очереди, а пока никого просили не входить.