Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон

• Название: Мой брат Наполеон
• Автор: Фрэнк Кеньон
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87952-039-0

«Мой брат Наполеон» — роман-«мемуары» младшей сестры Наполеона Каролины. Пользуясь своей красотой и мастерски владея искусством плетения интриг она «делает карьеру» не только своему мужу — Мюрату, но и… императору Франции.

Впервые в столь откровенной и увлекательной форме изложена удивительная история Каролины Бонапарт — сестры Наполеона, — хитроумие, интриги и обольстительные чары которой помогли генералу Бонапарту стать императором Франции.

---

Разумеется, он оказался прав. Фуше почти всегда оказывался прав. По поручению императора Франца Меттерних направил в Неаполь специального посла в лице Адама фон Нейперга. Я приняла его одна, поскольку Мюрат находился в тот момент в Пьяле. Посол был австрийским графом, фельдмаршалом и безобразнейшим из всех встречавшихся мне мужчин. Безобразным до привлекательности, нужно добавить. Правый глаз прикрывала черная повязка, что подействовало на меня крайне возбуждающе. Это был очень искусный любовник со многими громкими победами над женским полом. Одно прикосновение его руки — таково уж было личное обаяние этого человека — заставило бешено колотиться мое сердце. Случилось неизбежное, без лишних проволочек и уверток, доставившее мне огромное удовольствие. Фактически было только удовольствие, ибо мне хватило ума сообразить, что нет никакой надежды повлиять на императора Франца или Меттерниха через любовную интрижку с графом Адамом фон Нейпергом.

Мюрат вернулся из Пьяле слишком быстро, и мы обсудили условия предполагаемого альянса. От имени Меттерниха граф Нейперг предложил сохранить. Неаполитанское королевство за нами в обмен на нейтралитет. Но Мюрат, все еще мечтавший об объединенной Италии, хотел большего. Он потребовал Папскую область и государства Северной Италии, отобранные Наполеоном у Австрии и все еще управляемые вице-королем принцем Евгением. Курьеры сновали взад и вперед. Меттерних настаивал на своем. Мюрат тоже. Образовался тупик, и Нейперг уехал, однако мне удалось тайно провести с ним еще одну ночь. Мюрат просто бесил меня. Объединенная Италия ничего для меня не значила; я хотела одного: сохранить Неаполь для себя и моих детей.

Вскоре после отъезда Нейперга Мюрат получил письмо от Наполеона с повторными упреками (их было уже немало) за дезертирство со своего поста в России. Дрожа от ярости, Мюрат однажды за ужином бросил письмо передо мной на стол.

Наполеон писал:

«Мне не хотелось бы напоминать Вам еще раз, как я недоволен Вашим поведением, которое, мягко говоря, во многих отношениях прямо противоречило Вашему долгу. И в данном случае проявилась слабость Вашего характера.

Вы хороший воин на поле битвы, в остальных жизненных ситуациях Вам недостает твердости. Когда я впервые услышал о Вашем дезертирстве из России, я сказал Меневалю, что Вы или предатель, или же сумасшедший и Вас нужно расстрелять или поместить в дом для умалишенных в Шарантоне. Теперь я отношу Ваше предательство на счет страха. Примите это предупреждение и постарайтесь как можно лучше служить мне. Титул короля вскружил Вам голову. Не забывайте, однако, что я дал его Вам, и я вправе распоряжаться им. Если хотите сохранить свой титул, то будьте осмотрительны в своих словах и поступках. И, наконец, помните, Вы мне нужны, однако, еще важнее то обстоятельство, что я нужен Вам».

— Для чего ты ему нужен? — спросила я.

Как оказалось, помимо личного письма Мюрат получил еще и приказ. Ему предписывалось выступить со своей армией на север — с армией, состоявшей исключительно из неаполитанцев, поскольку Наполеон уже давно отозвал из Неаполя все французские войска. На севере Мюрату следовало совместно с принцем Евгением атаковать австрийцев.

— И… что же? — поинтересовалась я.

— Твой брат пишет мне оскорбительное письмо и в то же время ожидает, что я помчусь ему на помощь, — проговорил Мюрат, все еще дрожа от ярости. — Это его следует отправить в Шарантон. Меня так и тянет, ей-богу, полностью поддержать австрийцев.

— Без формального договора? — заметила я серьезно. — Ради нас самих мы должны продолжать помогать Наполеону. Если он победит противника без нашей помощи, то наверняка отберет у нас Неаполитанское королевство.

После недолгого колебания Мюрат сказал:

— А с другой стороны, если он потерпит поражение, несмотря на нашу поддержку, Неаполь отнимут его враги.

— Наполеон постоянно увеличивает свою военную мощь. Насколько я понимаю, сейчас наша единственная надежда удержать Неаполь связана с возрождением военного гения Наполеона, не говоря уж о твоем кавалерийском мастерстве.

— Не пытаешься ли ты своею лестью побудить меня выполнить приказ твоего братца?

— Нет, Мюрат. Я только прошу помочь мне, чтобы я могла помочь тебе принять решение.

— Возрождение его военного гения… — произнес Мюрат в раздумье. — Хорошо, я присоединюсь к Евгению, но с одной единственной целью: через победу при моем участии создать объединенную Италию.

И вот Мюрат повел на север неаполитанскую армию, одержал несколько небольших побед и, возглавив, пожалуй, самую знаменитую свою кавалерийскую атаку, в значительной мере способствовал победе в сражении под Дрезденом.

Потом произошла так называемая битва народов под Лейпцигом — самая кровавая из всех, — которая закончилась катастрофой. Мюрат увел с поля боя неаполитанцев и прибыл в Неаполь значительно раньше их. Он выглядел усталым, но не постаревшим. Ни намека на седину в черных кудрявых волосах, и всего лишь несколько морщин на лице. Военная форма была расшита золотом еще богаче.

— Для императора это начало конца, — заявил он.

— А для нас? — спросила я со страхом.

Мюрат упал в кресло и сжал голову руками.

— Не знаю, Каролина, ничего не знаю.

— Мюрат, возьми себя в руки!

Он рассеянно взглянул на меня.

— Какая-то нелепость произошла перед Дрезденом. Или перед Лейпцигом? Не могу точно припомнить. Как бы там ни было, я получил от Меттерниха записку. Шифрованную. Расшифровать не успел. Потом уже было поздно. Просто какая-то нелепость.

— Что было в записке? — спросила я как можно спокойнее.

— Если коротко, предложение относительно Сицилии.

Как я ясно видела, Мюрат не был расположен в данной ситуации принимать какое-либо решение, хорошее или плохое. Предстояло мне, насколько возможно, спасти что-нибудь для нас самих. Поэтому я возобновила переговоры с Австрией, и граф Адам фон Нейперг опять прибыл в Неаполь вместе с английским эмиссаром, поскольку в этом вопросе Австрия и Англия действовали сообща. К моему неудовольствию, переговоры продвигались слишком медленно, но таковы уж методы дипломатий. Обмен мыслями и идеями происходил также на многочисленных балах, приемах и торжественных обедах. Дискуссии и споры велись спокойно, с достоинством, если не считать легкую возбудимость Мюрата. В конце концов было достигнуто соглашение и выработаны условия наступательно-оборонительного договора, в одном из пунктов которого недвусмысленно говорилось о передаче Неаполитанскому королю Сицилии. Но в последний момент Мюрат заявил мне в частном разговоре, что ни под каким видом не подпишет договор. Швырнув копию документа, он приготовился удалиться.

— Подожди, — сказала я требовательно. — Император Австрии не желает восстановления Бурбонов в Неаполе, а ты…

— Не желает? — повернулся Мюрат ко мне. — Это почему же?

— Я сильно подозреваю: он опасается, что Австрия с двух сторон будет окружена династиями Бурбонов.

— Двумя? — переспросил Мюрат безразличным тоном.

— Конечно. Если кто-нибудь из Бурбонов сменит Наполеона на французском троне. Наш договор — это невероятная удача. Он сохранит за нами власть над двумя Сицилиями. Заметь: над двумя Сицилиями, а разве не к этому ты стремился?

— Я подозреваю какое-то надувательство, — заявил Мюрат без всяких Признаков энтузиазма. — Кроме того, мне нужна вся Италия.

— Союз полностью одобрен британским правительством, — продолжала я терпеливо. — Англия, которая поддерживает Австрию, с радостью ратифицирует договор.

— И все же я подозреваю обман. Подписывай договор сама.

— Непременно подписала бы, если бы могла! — воскликнула я в сильнейшем раздражении.

— Ты, конечно, сожалеешь, что своевременно не позаботилась о том, чтобы взять всю власть в Неаполе в свои руки, — слабо улыбнулся Мюрат.

— Бесконечно сожалею! Пожалуйста, Мюрат, подпиши договор.

— Никогда!

— Тебя опять мучает совесть? — спросила я, имея для подобного вопроса веские основания.

По телу Мюрата пробежала судорога, и он рыдающим голосом подтвердил мое предположение. Его психическое здоровье вновь заметно ухудшилось, причем процесс зашел значительно дальше. Терзаемый безрассудными страхами, он постоянно твердил, что секретная полиция Наполеона прячется во дворце, выжидая удобного случая убить его. По телу вновь прокатилась волна дрожи, и он взглянул на меня, как на постороннего человека, а не на свою жену. Мало того, он назвал меня именем недавней гостьи из Франции.

— Мадам Рекамье, — проговорил он, бросаясь к моим ногам и беря меня за руки, — скажите правду. Я в самом деле неблагодарный и изменник?

— Сейчас, — заявила я холодно, — ты трус, человек, обезумевший от бессмысленного страха.