Татьяна Мудрая - Клятва Гарпократа

• Название: Клятва Гарпократа
• Автор: Татьяна Мудрая
• Жанр: Фэнтези

Завершение цикла про Меч и его Людей, но с несколько иными персонажами.

Содержание романа основано на старых космогонических мифах разных народов.

---

Мы подошли и тихо стали за ними во втором ряду. Даниль с Тергатой факт обладали неким таинственным сверхвидением, а мне вроде как не было интереса, тем более что из-под низу прямо-таки пыхало жаром.

И горизонт открывался куда шире.

Поэтому как только летучие твари окружили кратер широким кольцом, в центре которого сам по себе парил мой самоцвет, высвобожденный из тенет, я отпрянул.

Ибо едва это гигантское фасетчатое око достигло некоей центральной точки, как из него вниз, вверх и во все стороны плеснуло сияние. Оно было совершенно непохоже на вязкий, точно каша, огонь внизу. Прохладное с виду и настолько прозрачное, что через огромный пузырь, который на секунду выпятился из люка, точно линза, просвечивала каждая травинка и каждое зерно каменистой осыпи.

Пузырь мигом втянулся обратно, потом поднялся — но это уже было нечто похожее на водяную змею. Выходило как-то так, что я видел все ее цвета сразу: синевато-зеленые бока, все в колючих хрустальных искрах, фиолетовое брюхо, золотисто-оранжевую спину и широкую коралловую полосу вверху, похожую на гребень.

Радуга. Радужный мост между мирами. Через него Нижний мир получит сокровенное знание о себе самом…

— Змея вобрала в себя лёд, — сказала Тергата.

— Что же, коли дорога построена, время по ней пройти, — ответил ей Даниль. — Или ты хочешь так и остаться навсегда на островке?

— Да зачем все мосты за собой жечь, — возразила она. Будет возможность — вернёмся посмотрим, как тут наши королевские дети управляются.

— Они тут вместо вас поселятся? — спросил я огорченно.

— Ведь всегда так было. Каждая пара близнецов получала свой удел, — ответила Тергата. — Но этот наш мирок особый, так что придется тебе еще посылать лодку, крылатый летун или еще что за настоящими Моргэйном и Моргианой.

— Вертдомцы для виртуальности, — пошутил ее муж.

— И настоящие люди для истинной Атлантиды, — добавила она. — Воскресшей Атлантиды. Той, что под нашими ногами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Не скажу, чтобы путь наш был долог и неинтересен.

Во-первых, время, наконец, соизволило тронуться с места, и в нашей позиции это ощущалось как внезапный рывок эскалатора после нудной остановки. То есть я вовсе не упал никуда, разве что в мощные объятия Тергаты, которая двигалась в арьергарде. Даниль в момент миникатастрофы стоял впереди и, я так думаю, не обращал никакого внимания на безобразия, что творились у него за спиной.

Во-вторых, пурпурная полоса немедленно стала поджаривать нам подошвы.

— Это чтобы Ледовые Великаны не могли спуститься вниз, к людям, — пояснила Тергата, нагнувшись и ощупывая мою обувь. — Мы с мужем вроде как в тюрьме сидим. Но и сами, по счастью, не склонны к таянию, и заключение весьма условное. Касается некоторых частей фрактала… ну, вымышленных миров второго типа.

В-третьих, другой конец Змеевой Дуги упирался в воду. Не думаю, что там водились какие-нибудь лепреконские или гномьи горшки с золотом, тем более что волны в этом месте расходились не на шутку. По всему Тихому Океану — тоже, само собой.

Постойте-ка. Откуда я взял, что это Тихий Океан, когда путь свой начал из натуральной Атлантики?

Я спросил, конечно.

— Наша супружеская резиденция находится как раз над вулканом Эребус, — любезно пояснил Даниль. — Склоны Эребуса купаются в Море Росса. А море впадает в Грейт Пасифик. Ну а перенести тебя в почти что мертвом состоянии было пустячным делом.

— Мы разве не собираемся вернуться к народу Ао-Теа-Роа?

Ну да, моя лодка и мой вертолет.

— Ты еще ни разу не возвращался назад, Бьярни, — ответил он, — поздно спохватываться.

Я хотел напомнить ему про мои челночные перевозки в Верт и из Верта, но понял, что он прав по сути дела.

— Твоим ручным животным отыщется иное занятие, — сказала Тергата. — Их обоих сейчас приманило к Лапуте, пускай пока там и остаются. Успеем еще пригнать.

Я без особого веселья представил себе, как мы трое тащимся до Кёльнского кафедрального собора пешедралом. И в ссохшихся босоножках.

Или — как мы нарываемся на прежнюю стальную стену.

А они оба мои мысли читали, как сквозь ясный магический кристалл.

— И твои родители, и все остальные клинки лучшей своей частью погрузились в Элизиум, — объяснила Тергата. — Оттого и ума в них осталось маловато — сплошное чувство долга. Я их кое-кого отослала своей волей, а кого, наоборот, притянула в полном составе. Старшая ведь, как-никак.

Моя волшебная природа, если я верно понял, тоже ухнула в комфортабельную античную преисподнюю. Сходному фокусу меня обучала маменька: касаешься острием лезвия или дола и тянешь кровушку из противника. Вместе с его экстремальными способностями. До смерти так не убьешь, однако: я ж не колдун, это лишь она — бывшая ведьма.

— Как же я один теперь буду, — пробормотал я. В смысле один и беззащитный.

— Не волнуйся, мальчик, — ответила она мне в спину. — Здесь недалеко до нашего собственного народа. Помнишь, я объясняла тебе? Некто безответственный поместил мою и Данилеву родину — добро бы неизвестно где, как твою, но прямо посреди океана. Даже не посмотрел, вместится ли она туда, и не поинтересовался конкретным полушарием, зараза. У нас там смена сезонов европейская континентальная. Январь — зима, июль — лето.

— Как называется? — спросил я.

— Динан. То есть страна — Динан, а остров — Большой Краб, если перевести с одного из местных диалектов. Лениво ему было границы с соседями изобретать и заниматься прикладной дипломатией.

Сверху этот миниконтинент походил скорее на овал с круглой выемкой в передней части, и охватывающие внутренне море полосы действительно были похожи на клешни.

— Море Полнолуния. А прибрежная полоса зовётся Лунноморье, — мечтательно произнес Даниль. — Собственно говоря, это две страны: поближе к нам — влажный степной Эдин, подальше — заросший лесом Эрк. А за Лэнскими Горами, что опоясывают Краба поперёк талии и составляют отдельную область, — пустыня по имени Эро. Тоже очень красивое место.

Радуга бережно опустила нас троих на песок в самом начале горной цепи и побрела по своим делам.

Горы здесь образовывали мощные отвесные складки, покрытые цветущим вереском. В глубь суши врезались острые ножи фиордов, куда могло бы зайти небольшое судно с профессиональными скалолазами на борту. Я себя в последних не числил, но тут Даниль коротко сказал:

— Цепляй за шею.

И мы полетели вверх. Его жена, посмеиваясь, держалась неподалёку от нас обоих и, судя по всему, ловила кайф не от полёта, но от вида моей ошарашенной физиономии.

Когда через полминуты от силы мы приземлились, я спросил:

— Это что выходит — вы так и по радуге ходили?

— Ты уж прости, собрат, — ответил Даниль. — Нам, оно конечно, было куда легче твоего, пятки не так жарило и вообще никакой усталости. Только ты ведь не жаловался, верно?

— Вампиры, — отчего-то вырвалось у меня.

— Да, — он кивнул. — Однако необычные, как и ты сам.

— Был я сам, — поправил я.

— Был и остаёшься, — возразил он.

И умолк, потому что перед нами, чуть внизу, открылась поляна, где текли ручьи, росли пышные цветы и в окружении гор со снежными шапками наверху стоял дом.

Совсем не похожий на обычные в горах «ласточкины гнезда» из камня или саманного кирпича, он привольно раскинулся по долине всеми своими службами и пристройками: медово-коричневый и золотистый, в узорчатых коньках, наличниках и столбцах, и его дерево, прокалённое на солнце и обдутое ветрами, слегка звенело под ветром.

Туда мы и спустились, как обыкновенные люди. Чтобы чувствовать землю всей ступней.

И отворили незапертую дверь, петли которой были связаны простой тесёмкой.

— Вот это мой дом, — сказал Даниль. — Мой кров.

— Наш вечный дом и кров на все времена, — поправила Тергата.

И мы вошли.

Из-за прикрытых ставен внутри было темно, однако сразу, будто приветствуя нас, на всех стенах зажегся свет. Небольшие факелы с ясным пламенем, которое мерцало, будто крылья мотылька.

— Таков и этот мир, — сказала Тергата. — Словно огонь в сосуде — мерцающий, изменчивый, Мозаичный, как стеклышки, что постоянно перемешиваются в калейдоскопе. Динан, Вертдом, Атлантида, Елисейские Поля, Рутен… Всё вместе и в самых разных комбинациях.

— Дом, в отличие от тех, кто сюда приходит, всегда постоянен, даже когда меняется, — негромко, точно затверженные стихи, говорила Тергата. — Могучая изразцовая печь заняла дальнюю от входа стену, там еще есть входы в спальные каморы. Артельный дубовый стол посреди залы покрыт белой камчатной скатертью. Ветвистые шандалы с толстыми свечами и чопорные — будто аршин проглотили — старинные стулья, обтянутые жёстким кордуаном, обступили стол и заняли все межоконья. Рояль начинает издавать нетерпеливые хрустальные звоны, стоит лишь к нему подойти. Нет, ты посмотри, мальчик — моя нянюшка связала для него кружевную накидку, как было принято во времена ее молодости! На огромном во всю стену, стеллаже навечно поселились книги. В них накопилось столько мудрости, что она сама собой начнёт перетекать в пальцы, едва ты коснешься тисненого корешка. Сияет медная, серебряная и — всей своей глазурью — глиняная посуда на кухне. В моей комнате — фаянсовый умывальник: кувшин и таз с нарисованными на них маками, — и лоскутное покрывало на постели. В комнате моего мужа поверх наспех брошенных листков со стихами — опрокинутая чашка из синего фарфора со скрещенными мечами на донце. Настоящие мечи тоже присутствуют, развешаны по всем стенам. Он это любит, и я тоже.