Эмили Гиффин - Детонепробиваемая

• Название: Детонепробиваемая
• Автор: Эмили Гиффин
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006

Сначала приходит любовь. За ней следует брак. А потом... коляска? Разве не этого хотят все женщины? Может, и все, но не Клаудия Парр. И едва лишь она отчаялась найти мужчину, который считал бы точно так же, на её пути встречается чудесный обаятельный Бен. Все кажется слишком хорошо, чтобы быть правдой: Клаудия и Бен влюбляются друг в друга и соглашаются попрать традиции, заключив привлекательный для обоих брак, не предусматривающий рождение детей. Но затем случается гром среди ясного неба: один из них вдруг изменил мнение. Кое-кто все же захотел обзавестись потомством. В этой остроумной и душевной истории мы увидим, что происходит с идеальной парой, когда партнеры внезапно не сходятся по принципиальному вопросу. Роман о том, что человек может чувствовать, что в жизни все хорошо, а затем резко понять, что все в ней не так радужно - и что достигнуть соглашения невозможно. Эта книга о том, как принять решение, что в жизни является главным и побороться за свое счастье. Но прежде всего эта книга о том, что мы готовы - и не готовы - сделать ради любви.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Куратор: LuSt            

Перевод: LuSt, -Tess-, ЛаЛуна, blackraven            

Редактура: LuSt, codeburger

---

Нажимаю кнопку сохранения, закрываю телефон и поднимаю глаза на Зои, все еще зачарованную неподвижным мимом. Теперь она держит свой берет в руке, и солнечный свет падает на ее волосы, отчего они кажутся рыжее, чем обычно. На один восхитительный момент я чувствую, что меня переполняют ощущения мира и благоденствия.

А в следующую секунду все разом меняется.

Сначала я замечаю мальчика, щуплого скейтбордиста в мешковатых шортах, высоких кедах и оранжевом шлеме. Рассеянно удивляюсь, что он в такой холодный день вышел из дома без пальто. Он не старше двенадцати, а в движениях проскакивает подростковая неуклюжесть, хотя трюки паренек выполняет быстро и уверенно. Начинающий каскадер явно рисуется, но притворяется, будто не замечает нескольких восторженных зрителей, уже уставших от созерцания мима. Должно быть, он одиночка: мальчишки его возраста обычно ходят стайками. Смотрю, как он перелетает несколько ступенек, ловко приземляется и снова разгоняется. И тут вижу, что Зои бежит ко мне как раз на пути движения скейтбордиста. Я замираю, уже зная, что сейчас случится, но бессильная предотвратить неизбежное – совсем как при просмотре особо жуткой сцены в фильме ужасов, сопровождаемой зловещей музыкой. И вот мальчик на полной скорости мчится навстречу Зои и кричит: «Эй! Эй! Поберегись!» Вижу, как моя девочка в последнюю секунду пытается свернуть в сторону, и молюсь, чтобы навыки лихача победили силу инерции. Но в момент разворота подросток соскальзывает с доски и врезается в Зои. Малышка падает на спину как кукла, и ее голова с глухим стуком ударяется об асфальт. Скейтбордист лежит рядом с ней: похоже, он больше смутился, чем поранился.

Слышу свой крик и стук сердца в ушах. Кажется, что все вокруг движется в замедленном темпе, пока я пробираюсь сквозь толпу и падаю на колени рядом с Зои. Ее кожа посерела, веки прикрыты, а по левой щеке струится кровь – прямо на воротник из белого кроличьего меха. Меня переполняют ужас и паника, пока проверяю, дышит ли она. Да, дышит. Но в голове бьется мысль: «А если она умрет?» Настойчиво убеждаю себя не сходить с ума, ведь дети не умирают от столкновения со скейтбордом. Это просто небольшой несчастный случай. Но страх не унимается: «Сотрясение мозга, черепно-мозговая травма, увечье головы и шеи, паралич». Вспоминаю другие несчастные случаи, например, с мальчиком из сюжета новостей, который остался парализованным после обычной игры в хоккей на льду. В голове проносится образ Зои, приезжающей на школьный выпускной в инвалидной коляске.

«Соберись же, – приказываю я себе. – Действуй и перестань драматизировать!»

Но все, что я могу, – повторять имя Зои и осторожно встряхивать ее за плечи. Малышка не реагирует. Лихорадочно пытаюсь вспомнить правила оказания первой помощи, выученные сто лет назад в скаутском отряде и на уроках в старших классах: «Никогда не перемещайте человека с черепно-мозговой травмой или травмой шеи, проверьте зрачки, наложите шину, чтобы остановить кровь, вызовите скорую, позовите на помощь».

Я чувствую взгляды окружающих и слышу беспокойный ропот вокруг, пока нашариваю в сумке гигиеническую салфетку. Когда прижимаю ее к голове Зои, веки бедняжки трепещут и она открывает глаза. С огромной благодарностью произношу ее имя. Зои хнычет и трогает лицо. При виде крови на розовой перчатке малышка вскрикивает, поворачивается на бок, и её тошнит. Где-то на периферии сознания всплывает, что рвота – признак сотрясения мозга, но понятия не имею, ни насколько оно серьезно, ни как его лечить.

Зои садится и начинает, подвывая, звать Мауру и Скотта.

– Мамочка! Папочка! Хочу к мамочке!

Скейтбордист, прихрамывая, подходит к нам и бормочет извинения.

– Простите, – мямлит он, – она выбежала мне поперек дороги.

Похоже, он боится влипнуть в неприятности. Мне хочется обвинить его, накричать за катание на доске в толпе, но я просто говорю:

– Все нормально.

Мальчик незаметно исчезает, зажав под мышкой свою доску. Я переключаюсь обратно на Зои, и тут внезапно, словно из ниоткуда появляется пожилой мужчина и приседает рядом с нами. Он хорошо одет, а низкий голос звучит успокаивающе. Он осторожно спрашивает, моя ли это дочь.

– Нет, я ее тетя, – виновато признаюсь я.

И такое случилось, когда племянница была под моим присмотром.

– Я поймал вам машину, – сообщает незнакомец, указывая на автомобиль, стоящий на дороге перед отелем в нескольких метрах от нас. – Вас отвезут в медицинский центр Нью-Йоркского Университета. Наверное, девочке просто наложат несколько швов.

При упоминании о наложении швов Зои хнычет, а потом бурно протестует, когда мужчина пытается поднять ее с земли.

– Позволь дяде донести тебя, милая, – прошу я.

И она успокаивается. Несколько секунд спустя я сажусь в машину, а спаситель передает мне Зои и мягкий белый платок с вышитыми инициалами «У.Р.Г.».

– Все будет в порядке, милая, – говорит он.

Не уверена, обращается ли он ко мне или к Зои, но мне хочется поцеловать этого доброго седоволосого незнакомца, чье имя начинается на букву У. Он диктует водителю адрес больницы и закрывает дверь. Пока мы едем по Пятой авеню, Зои сворачивается в клубочек на сиденье и всхлипывает. Я прижимаю платок к ссадине на ее голове. Волосы спутались и липкие от крови. В какой-то момент я осознаю, что оставила берет малышки на тротуаре, и чувствую себя еще более виноватой. Сначала я допустила несчастный случай, затем потеряла любимый головной убор племянницы. Могу только вообразить, что подумает Маура, выслушав мой рассказ о случившемся: «Знаю, ты любишь Бена, но ты уверена, что способна быть матерью?» Звоню сестре – и на домашний телефон, и на сотовый – и с облегчением слышу включившуюся голосовую почту. Я еще не готова каяться, равно как и не хочу расстраивать Мауру, которой и так несладко. Пытаюсь успокоить Зои, повторяя последние слова незнакомца. Говорю ей, что все будет в порядке. Но в ответ она только хнычет и требует мамочку.

        * * * * *

По приезде в больницу кровь из ранки сочится гораздо слабее, и я больше не беспокоюсь о параличе или повреждении мозга. Но нас все равно вызывают почти сразу же после регистрации. Что очень отличается от посещения неотложки с Беном, когда он сломал лодыжку, играя в флагбол, – в тот раз мы просидели в приемном покое семь часов. Или от случая, когда я отравилась суши и буквально умирала от рези в желудке, но все равно дожидалась приема, пока врач не осмотрел, казалось, всех бандитов и «Ангелов Ада» в Нью-Йорке.

Поэтому я чувствую гигантское облегчение, когда племяшке предоставляют первоочередность и нас ведут в смотровую. Медсестра помогает Зои переодеться в больничную рубашку и снимает ее основные жизненные показатели. Секунду спустя за ширму влетает жизнерадостный ординатор, который представляется доктором Стивом. Доктор Стив напоминает гибрид Дуги Хаузера[13] и Джорджа Клуни из сериала «Скорая помощь». Он очень молод, но все равно уверен в себе и харизматичен. Пока он выспрашивает подробности несчастного случая и осведомляется у Зои о ее самочувствии, перемежая медицинские вопросы с болтовней о школе и любимых занятиях, я вижу, что малышке он нравится и способен ее успокоить. После короткого осмотра он обращается к Зои со словами:

 – Что ж, Зои, ты довольно сильно поранилась, поэтому вот что мы сделаем. Для начала устроим тебе маленький рентген головы, а потом наложим несколько крохотных швов за ухом.

При упоминании швов Зои опять пугается (медикам нужно придумать для них новое название: ну какому ребенку понравится мысль о том, что его кожу будут сшивать иголкой?), но доктор Стив улыбается и обещает наложить швы не только не больно, но еще и чудесной розовой ниточкой, которая через несколько дней рассосется. Зои продается с потрохами.

– А зачем рентген? – спрашиваю я, все еще опасаясь, что племянница могла серьезно повредить голову.

– Просто мера предосторожности, – обращает свою улыбку уже ко мне доктор Стив. – Буду очень удивлен, если обнаружится что-то помимо легко устранимого повреждения.

Я киваю и благодарю его. Доктор Стив уходит, чтобы организовать для Зои рентген и принести волшебную розовую нитку, а я пока отыскиваю в сумке лист бумаги и предлагаю малышке сыграть в «виселицу».

Два часа и минимум переживаний спустя исследование рентгеновского снимка подтверждает врачебный прогноз, и Зои выглядит как новенькая с пятью розовыми шовчиками и по уши влюбленная в доктора Стива. Тот вручает ей леденец на палочке – хороший, с жевательной конфетой внутри – и говорит:

– Итак, Зои, ты мне нравишься и все такое, но я очень надеюсь, что больше никогда тебя здесь не увижу.

Зои неуверенно улыбается и становится непривычно стеснительной.

– Так что скажешь, Зои? Обещаешь не гулять на пути разгона скейтбордистов?