Александр Куланов - Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня

• Название: Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня
• Автор: Александр Куланов
• Издательство: Ломоносов
• Жанр: Научпоп
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91678-146-5

Человек, претендующий на роль серьезного исследователя, должен обладать изрядной смелостью, чтобы взяться за рассказ о сексуальной культуре другого народа, ибо очень легко перейти ту грань, за которой заканчивается описание традиций и начинается смакование "клубнички".

Особенно если это касается такого народа, как японцы, чья сексуальная жизнь в восприятии европейцев овеяна легендами. Александру Куланову, японисту и журналисту-международнику, хватило и смелости, и мастерства, чтобы в подробностях рассказать обо всем, что связано с сексом и эротикой в японской культуре - от древних фаллических культов до гейш, аниме и склонности к тому, что европейцы считают извращениями, а многие японцы без всякого стеснения частью своего быта. Но сексом при этом они занимаются мало, что дало автору повод назвать Японию "страной сексуального блефа". А почему так получилось, вы узнаете, прочитав эту книгу.

---

Как и другие аналогичные жанры, процветавшие помимо Японии во многих странах мира, сюнга обычно отличались невысоким качеством печати, грубоватым выполнением рисунка, использованием дешевой, второсортной бумаги. Зато печатались они огромными тиражами (примерно половина всей печатной продукции средневековой Японии носила откровенно сексуальный характер — невиданный в мире показатель!), стоили недорого и моментально раскупались, принося высокие прибыли издателям. Первые сюнга, появившиеся еще в XVII веке, были черно-белыми, но по мере развития техники печати и снижения себестоимости они быстро впитывали достижения передовых полиграфических технологий и скоро начали радовать горожан многоцветием и именами признанных авторов укиё-э. Существуют даже списки японских художников, обессмертивших свое имя эротическими лубками, но и без его цитирования можно сказать, что в реестре значатся практически все мэтры: от Моронобу Хисикава (1618—1694) до Куниёси Итиюсай (1797—1861), включая такие привычные глазу западного читателя имена, какХарунобу, Киёнага, Утамаро, Тоёкуни, Сяраку (впрочем, есть версия, что как раз Сяраку да еще Эйси Хосода были двумя мастерами, никогда не рисовавшими сюнга, а их именами подписывались «пираты», но конечной ясности в этом вопросе пока нет) и, наконец, Хиросигэ.

Разумеется, все они были подлинными энтузиастами предмета интереса горожан и своего собственного. Они великолепно знали Ёсивару и другие аналогичные кварталы Японии, и именно благодаря их мастерству, таланту и их именам сюнга смогли перейти из разряда дешевой порнографии в область высочайшего творчества, стать непревзойденными памятниками не только истории, но и изобразительного искусства. Дело в том, что дешевизна сюнга сыграла с гравюрами злую шутку и многие из них не сохранились до нашего времени. В свою очередь, западные нравы, усердно внедряемые в Японии с середины позапрошлого века и до сих пор, заставляют хранителей сюнга не распространяться о своих коллекциях, и многие из них до сих пор находятся в запасниках музейных собраний или частных архивов. Любопытное в этом отношении свидетельство приводит российский исследователь профессор Э. В. Молодякова, поинтересовавшаяся наличием сюнга в крупнейшем в Японии собрании укиё-э в музее Ота в Токио: «На мой вопрос, есть ли в коллекции “сюнга”, служитель музея как-то поспешно ответил, что, конечно, нет. Я продолжала расспрашивать: “Где же можно увидеть “весенние картинки” в Токио или хотя бы получить материал о них?” Просмотрев какие-то книги и каталоги, служитель сказал, что, пожалуй, нигде. Это лишь подтвердило мое убеждение, что они скрыты от глаз современного зрителя как недостойные и оскорбительные образцы всемирно известных японских гравюр»[71].

Другое дело — насколько велика потеря для нас от того, что мы не видим большинства сюнга. Безусловно, это вопрос вкуса, но существует мнение, что при наличии целого ряда шедевров в этой области в массе своей сюнга — не более чем дешевая порнография, чье мнимое величие во многом покоится на репутации мастеров укиё-э и раздуто опытными пиарщиками-коллекционерами, умеющими из всего извлекать материальную прибыль. Кстати, в этом смысле сюнга напоминают другой очень популярный, в том числе в России, жанр современной массовой японской рисованной эротики — хэнтай, одним из прообразов которого сюнга, несомненно, и являются. Миф о том, что сюнга «передают самую сокровенную суть укиё-э», возник во многом из-за их недоступности, но у тех, кто видел много сюнга, первоначальное очарование неофита обычно быстро сменяется разочарованием или безразличием. Впрочем, это характерно не только для любителей. Крупнейший знаток и коллекционер японских гравюр Джеймс Мичинер, которому удалось изучить значительное число наиболее известных коллекций, авторитетно заявляет, что из ста эротических книг, выбранных наугад, по крайней мере девяносто — «чистый хлам», не имеющий художественной ценности, даже если на них и стоят имена Киё-наги, Сюнсо или Утамаро. Понимая, что делались они ради денег, а также признавая определенную смелость в их изготовлении (поскольку гравюры нередко подвергались цензурному запрету со стороны властей, а их авторы преследовались) и даже отдавая им дань как своеобразной форме социального протеста против строгой регламентации всех сторон жизни средневековой Японии, Мичинер полагает, что потеря от недоступности 90 процентов сюнга для людских глаз невелика[72]. Конечно, ответ на вопрос «являются ли все сюнга художественным шедевром?» всегда будет поводом для дискуссий, но вот важность сюнга для японской сексуальной культуры — вещь бесспорная, а потому стоит разобраться в том, как возникли эти гравюры и во что они трансформировались.

Откуда что берется?

Как вам уже известно, традиция издания своеобразных «эротических пособий» для молодежи существовала в Японии задолго до появления сюнга — примерно с IX—X веков, когда появились «книжки у изголовья» — маку-ра-э. Значительная часть из них носила эротический характер и соответствующим образом иллюстрировалась. Учитывая особенности древнего японского общества, такие свитки были в ходу прежде всего в аристократических семействах и нередко передавались по наследству. Благодаря этому часть из них дошла до нашего времени и оказалась доступна для изучения специалистами, которые из всего массива старинных эротических изданий особо выделяют «великие сексуальные панорамы» школы Тоса. Это нечто среднее между древней японской живописью (ямато-э) и средневековыми сюнга — течением, возникшим в XIV веке и единственным, которое исследователи характеризуют как одновременно «откровенное, человечное и органичное».

Уже в то время японский подход к переосмысливанию существовавших индийских и китайских трактатов о любви выразился в том, что японцы редко воспевали эротическую любовь, предпочитая в своих произведениях обучение ей, в том числе посредством иллюстрированных картинок. Китайские многоплановые эротические саги уступили место незамысловатым и коротким историям о любовных приключениях, выполненным с сугубо японским откровенным отношением к сексу.

Но настоящий расцвет японского эротического искусства, связанный с появлением сюнга, начался, когда на карте Эдо возникла Ёсивара и проституция стала официально признанным бизнесом. Несмотря на то что японское правительство не раз приходило в ужас от того, что печаталось на гравюрах, отражающих жизнь Ёсивары, и время от времени запрещало сюнга, эротическое книгоиздание стремительно набирало обороты, расширяя свой рынок. Надо отметить, что население Эдо в то время перевалило за полмиллиона человек, да и Осака быстро догоняла столицу — это значило, что читательская аудитория у сюнга росла постоянно, причем как мужская, так и женская. Специальные «коробейники» разносили запрещенную литературу по домам, где она пользовалась большим спросом у стеснительных женщин и девушек, а мужчины сами приходили в книжные лавки, где, как они точно знали, всегда можно купить вожделенные «веселые картинки».

Любопытно, что один из нынешних главных рычагов набирания высокого рейтинга в средствах массовой информации активно использовался столетия назад в Японии — в сюнга в том числе. Если сейчас любой журнал или тем паче телеканал просто обязан как можно больше показывать лица звезд, эксплуатируя их в самых разных качествах, в том числе скандальных, то средневековые авторы и издатели сюнга для увеличения популярности своих произведений договаривались о том же самом с актерами кабуки. Многие герои сюнга наделены лицами и гербами звезд тех времен и предстают перед нами в самых фривольных позах. Это не вызывало у их прототипов никакого стеснения, но зато вело к росту популярности и изданий и звезд, а следовательно, и их доходов.

При том что главными персонажами сюнга чаще всего становились ойран и актеры кабуки, существовали и определенные ролевые клише для остальных героев «драмы».

Таковыми являлись супруг-рогоносец, выживший из ума или вечно отсутствующий старый муж, молодая жена и ее любовник. При начисто лишенном всякого намека на стеснительность рисунке пояснительные тексты, наоборот, были вполне пристойны и нередко насыщены своеобразным японским юмором[73]. Более того, на многих сюнга присутствуют дети, что потрясает европейского зрителя, но легко объясняется уже не раз упоминавшимся нами своеобразным упрощенным отношением японцев к сексуальной традиции.

Автора!

Основоположником жанра сюнга обычно называют Моронобу Хисикава. Хотя бы по той простой причине, что он считается и создателем более общего жанра укиё-э. Но есть еще один повод — около двух третей его работ посвящены сексуальной теме, это сюнга. Рисунки Моронобу считают наиболее лиричными, его герой — молодой человек, развлекающийся в саду среди изысканных цветов с еще более изысканными дамами. Это наводит на мысль о продолжении романтической линии в любовной литературе эпохи Хэйан и живописи ямато-э.