Александр Куланов - Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня

• Название: Обнаженная Япония. Сексуальные традиции Страны солнечного корня
• Автор: Александр Куланов
• Издательство: Ломоносов
• Жанр: Научпоп
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91678-146-5

Человек, претендующий на роль серьезного исследователя, должен обладать изрядной смелостью, чтобы взяться за рассказ о сексуальной культуре другого народа, ибо очень легко перейти ту грань, за которой заканчивается описание традиций и начинается смакование "клубнички".

Особенно если это касается такого народа, как японцы, чья сексуальная жизнь в восприятии европейцев овеяна легендами. Александру Куланову, японисту и журналисту-международнику, хватило и смелости, и мастерства, чтобы в подробностях рассказать обо всем, что связано с сексом и эротикой в японской культуре - от древних фаллических культов до гейш, аниме и склонности к тому, что европейцы считают извращениями, а многие японцы без всякого стеснения частью своего быта. Но сексом при этом они занимаются мало, что дало автору повод назвать Японию "страной сексуального блефа". А почему так получилось, вы узнаете, прочитав эту книгу.

---

После его смерти О-Кои провела несколько лет в одиночестве, но потом вернулась в Токио и в полном соответствии с духом времени открыла один из первых баров в западном стиле на Гиндзе — в самом центре японской столицы в двух шагах от ее родного квартала Симбаси. Последним ударом для нее стало Великое землетрясение Канто в 1923 году, которое уничтожило Токио вместе с ее баром. О-Кои уже не смогла оправиться от потрясений и после череды новых злоключений стала в 1938 году буддийской монахиней, чтобы завершить свою жизнь в чтении сутр и размышлениях о бренности мира, превратностях судьбы и способах совершенствования кармы.

Мокрое дело

К 30-м годам прошлого века мода в Японии на чарльстон закончилась, и вместе с нею исчезли гейши-модернистки. Оказалось, что японскому обществу важнее сохранить Традицию, чем ломать ее в угоду прогрессу. Сегодняшние гейши, которых осталось менее 10 тысяч (в 1947 году их было еще меньше — 2478), внешне выглядят точно так же, как их предшественницы двухсотлетней давности. Гейш по-прежнему приглашают на банкеты дзасики в чайные дома, где они по предварительной договоренности определенное время развлекают гостей: поют, танцуют, шутят, наливают саке — в общем, делают то, что обычно называют «окрашиванием досуга». Умение это делать стоит даже по японским меркам чрезвычайно дорого (счет идет на тысячи долларов), и приглашений год от года становится все меньше. Сегодня позволить себе посиделки-дзасики с участием таких танцовщиц могут либо чрезвычайно богатые люди (их в Японии не так уж много), либо крупные фирмы, в бюджетах которых специально предусматриваются расходы «на гейш» — это очень престижно и совсем не зазорно. Помимо установленной платы, которая перечисляется на счета домов, содержащих работниц, сами гейши могут получить наличными чаевые, а могут и не получить — все зависит от клиента, и консу-мация здесь неуместна.

В общественном смысле гейши ценны для Японии тем, что сейчас они одни остаются носителями духа старины: только они умеют носить кимоно именно так, как надо, и только у них и осталось такое их количество, которое когда-то должна была иметь уважающая себя японская женщина. На наряды уходит большая часть немалых заработков современной гейши, и это такая же необходимость, как хождение в гэта и окубо — деревянных сандалиях-скамейках, высота которых зависит от статуса гейши и которые дали толчок неоднократно охватывавшей весь мир моде на туфли «с платформой».

Ныне только гейши и майко специально обучаются чайной церемонии и по-настоящему искусны в исполнении песенок коута и игре на сямисэне, а увидеть их традиционные танцы могут все желающие на майских фестивалях в Киото — таких же, как и в 1902 году, когда Морган встретил свою О-Юми. Кстати, только в Киото гейши по-прежнему живут в квар-талах-ханамати. Токийские «служительницы муз» предпочитают приезжать на работу на такси, а «онсэн-гейши», то есть работающие в курортных городках близ горячих источников онсэнов, и вовсе ходят пешком и носят лишь одно кимоно. Кстати, именно онсэн-гейши пользуются наиболее громкой славой по части сексуальной осведомленности, хотя и тут ожидать от них знания «Камасутры» не следует. Это объяснимо: в отличие от столицы или Киото, где в кварталах гейш складывается постоянная клиентура, на курортах гости все время меняются, и все они хотят как можно больше расслабиться и получить от гейш «по полной». Лайза Дэлби побывала в качестве гейши в одном из самых знаменитых курортных городов Японии — Атами, который славится своими онсэнами и располагает собственной, хотя и очень небольшой, общиной гейш, и сделала любопытное наблюдение: «На банкетах с гейшами в Атами витает дух похотливости. Администрация отелей часто вывешивает в банкетных залах такой плакат: “Дорогие гости, наши гейши — это актрисы”, хотя в то же время поощряет самые дикие выходки своих гостей. В одном из отелей я видела брошюру “Введение в гейшелогию”, специально изданную для туристов, не знакомых с искусством гейш, с тем чтобы проинструктировать гостей, как вести себя с гейшами[84]. Там приведен такой разговор между гейшами:

«Гейша Д.: Когда мы были в ученицах, нам приходилось на банкетах играть “Мелкую речку”. А там нужно задирать подол все выше и выше.

Гейша А.: Из-за этой “Мелкой речки”, когда я была еще молодая, я ревела.

Гейша Г.: Сямисэн все играл и играл, а мы поднимали подол все выше и выше. Сначала сямисэн играл медленно, потом темп ускорялся, и мелодия звучала все выше и выше.

Гейша Б.: Гости следили с ухмылкой и все приговаривали: “Покажи волосики, покажи волосики!”

Гейша А.: Им надо увидеть это место, они все пили и хохотали.

Клиент: А вы что, без трусов были?

Гейша Г.: Конечно, мы же танцовщицы. Трусы видны сквозь кимоно, так нам нельзя.

Гейша Б.: Когда меня заставляли танцевать “Мелкую речку”, я сгорала от стыда, убегала в слезах и запиралась в ванной.

Клиент: Но вы показывали?

Гейша Б.: Иначе нельзя. Ведь сямисэн играет не останавливаясь.

Гейша Г.: Бедные девчушки, у некоторых даже еще пушка там не было.

Клиент: Ну и что же они делали?

Гейша Г.: Перед началом банкета брали кисть и тушь и рисовали себе растительность под животом»[85].

Та же Лайза Дэлби впервые откровенно, но без предвзятостей рассказала неяпонцам об одной из самых загадочных сторон жизни гейш, во многом из-за которой и возникла сначала популярность книги Артура Голдена, а затем и его конфликт с Ивасаки Минэко. Речь идет о церемонии лишения гейш, а вернее, майко девственности — традиции мидзу-агэ. Вот как в изложении Артура Голдена узнала об этом молодая гейша Саюри:

«— Что называется мидзу-агэ?

— Когда женскую пещеру впервые посещает угорь. Вот, что мы называем мидзу-агэ.

“Мидзу” означает “вода”, а “агэ“— “поднять” или “поместить”, поэтому дословно термин мидзу-агэ означает “поднимающаяся вода” или “поместить что-то на воду”. Если вы спросите у трех гейш, откуда взялся этот термин, никто из них не ответит на вопрос.

— Думаю, ты догадываешься, почему Доктор любит бывать в Гионе, — продолжала Мамеха. — Он получает очень много денег от своего госпиталя. Часть денег он тратит на содержание своей семьи, а остальные — на поиски мидзу-агэ. Думаю, тебе будет интересно узнать, что ты как раз тот тип молодой девочки, который ему нравится больше всего. Я это точно знаю, потому что сама оказалась одной из них.

Как я позже узнала, за год или за два до моего приезда в Гион Доктор Краб заплатил рекордную сумму денег за мидзу-агэ Мамехи — 7 или 8 тысяч иен. Сейчас эта сумма не кажется такой огромной, но в то время даже Мама, все мысли которой поглощали деньги или то, как бы заработать их побольше, только раз или два в своей жизни видела такие деньги. <...>

В конце концов, Доктор Краб согласился заплатить 11 тысяч 500 иен за мое мидзу-агэ. До настоящего времени это самая высокая цена за мидзу-агэ в Гионе, а возможно, и во всех районах гейш в Японии. Имейте в виду, что в те дни один час времени гейши стоил около 4 иен, а экстравагантное кимоно могло продаваться за 1 тысячу 500 иен. Может, это покажется небольшой суммой, но она гораздо выше, чем, скажем, рабочий зарабатывал за год.

Должна признаться, я не очень умею считать деньги. Многие гейши гордятся отсутствием наличных денег. Даже здесь, в Нью-Йорке, я живу так же. Хожу в магазины, в которых меня знают, где продавцы записывают все мои покупки, а когда в конце месяца приходит счет, я прошу своего помощника оплатить его. Так что вы видите, я до сих пор не могу сказать, сколько денег трачу или на сколько флакон духов стоит дороже, чем журнал. Поэтому мне меньше всего подходит рассуждать о деньгах. Тем не менее хочу сослаться на слова своего близкого друга, сказавшего мне — а он знал, о чем говорил, потому что был министром финансов Японии в 1960-е годы, — деньги дешевеют с каждым годом, поэтому мидзу-агэ Мамехи в 1929 году стоило гораздо больше, чем мой в 1935-м, хотя цена за мой и составила 11 тысяч 500 иен, а мидзу-агэ Мамехи — 7 или 8 тысяч иен. <...>

Наконец бездомный угорь пометил свою территорию, и Доктор лег всей своей тяжестью на меня, влажный и потный. Мне совсем не нравилась такая близость с Доктором, поэтому я сделала вид, что мне тяжело дышать, в надежде, что он слезет с меня. Долгое время он вообще не шевелился, но затем резко встал на колени и стал опять очень деловым. Я не смотрела на него, но краем глаза заметила, что он вытирается одним из полотенец, бывших подо мной. Он завязал пояс своей пижамы и надел очки, не заметив маленького кровяного пятна на линзе. Затем начал вытирать у меня между ног, используя полотенце и ватные тампоны, словно мы находились в палате госпиталя. К этому времени я почувствовала себя комфортнее. Доктор же достал деревянный ящик и вытащил ножницы. Он вырезал кусочек кровавого полотенца, лежащего подо мной, и вложил его в стеклянную пробирку с моим неправильно написанным именем на ней. Затем официально поклонился мне и сказал: