Андрей Рытов - Рыцари пятого океана

• Название: Рыцари пятого океана
• Автор: Андрей Рытов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

12 февраля 1940 года из нашей армии развернули две - 8-ю и 15-ю. Вместо громоздких лыжных батальонов были созданы эскадроны, насчитывающие по 150 человек.

Эти подразделения оказались более подвижными и часто наносили неожиданные удары по врагу.

Стремясь повысить проходимость войск по глубокому снегу, командующий 8-й армией отдал приказ собрать в окрестных городах фанеру для изготовления снегоступов. Производство этих нехитрых, но весьма нужных в условиях снежной зимы изделий было организовано на заводах Петрозаводска. Для обеспечения безопасности бойцов при наступлении были сделаны бронещитки. Бойцы толкали их по снегу впереди себя, защищаясь от ружейного и пулеметного огня.

Словом, была проведена тщательная подготовка к решительному наступлению.

2 марта в 8 часов 15 минут заговорили пушки. В артиллерийской подготовке участвовало 34 дивизиона. Продолжалась она до 10.00. Незадолго до ее окончания мощный десятиминутный удар по вражеской обороне нанесла авиация. В воздух были подняты все самолеты армии. А ровно в десять часов ударная группировка ринулась в атаку. Бойцы двигались по пояс в снегу, волоча за собой пулеметы, артиллерийское вооружение.

"В результате первых двух дней операции,-доносил в Ставку командующий 8-й армией, - противник понес очень крупные потери в живой силе. Захвачено и уничтожено значительное количество дзотов. Противник подтянул свежие части. Драться приходится за каждый метр".

Наступление советских войск активно поддерживала авиация. Она долбила с воздуха укрепленные узлы врага, бомбардировала скопления его живой силы, препятствовала подвозу подкреплений.

Конец войны наступил неожиданно. Помню, я находился на каком-то аэродроме. Подбегает дежурный по части и передает:

- Только что звонил командующий. Вас просят срочно прибыть в штаб армии.

Через час я был уже на месте. Иван Иванович Колец подал мне телефонограмму:

- На, читай.

Я впился глазами в неровные строчки и, признаться, не сразу поверил написанному: "В соответствии с договором между СССР и Финляндией о прекращении военных действий и о мире между обеими странами, на основании приказа Ставки Главного Военного совета боевые действия на всем фронте армии с 12.00 по ленинградскому времени 13 марта прекратить".

Основной козырь, каким империалистическая реакция считала Финляндию на севере, был выбит из рук. Наша граница отодвинулась далеко от Ленинграда.

 

ВОЙНА НАРОДНАЯ

Гроза идет с запада

Накануне Великой Отечественной войны я был военным комиссаром 6-й смешанной авиационной дивизии Прибалтийского военного округа. В ее состав входили шесть полков: 21-й и 148-й истребительные, 241-й штурмовой, 31-й и 40-й бомбардировочные и 312-й разведывательный.

Кроме того, в стадии формирования находились 31, 238 и 239-й истребительные и 61-й штурмовой полки.

Такая насыщенность Прибалтики авиацией объяснялась тем, что обороне северо-западного рубежа, прикрывавшего жизненно важные центры нашей страны, уделялось серьезное внимание. Каждый из нас, воинов приграничного округа, отчетливо сознавал, что он находится на боевом форпосте, почти в непосредственном соприкосновении с вероятным противником.

К тому времени в нашей дивизии, как и в других соединениях, началось обновление самолетного парка, а также реконструкция старых и строительство новых аэродромов. Но процесс перевооружения проходил довольно медленно. И это легко понять: авиационная промышленность только еще начинала перестраиваться на производство более совершенной техники и, естественно, в короткий срок не могла обеспечить ею боевые части.

Все это наложило своеобразный отпечаток на боевую подготовку и характер партийно-политической работы в полках. Личный состав знакомился с новыми образцами самолетов, настойчиво изучал опыт участников хасанских и финских событий, готовился к достойному отпору врага на случай нападения его на Советскую Родину.

А в том, что рано или поздно нам придется драться с фашистской Германией, пожалуй, мало кто сомневался:

в результате мюнхенского сговора уже состоялся империалистический раздел Чехословакии, немецкие полчища оккупировали Польшу.

Командиры и политработники 6-й дивизии всеми формами и средствами разоблачали звериный облик германского фашизма, призывали авиаторов быть бдительными, внимательно следить за происками агрессора, несмотря на то что 23 августа 1940 года между Советским Союзом и Германией был заключен договор о ненападении, а 28 сентября-договор о дружбе и границе между СССР и Германией.

Как-то вечером я задержался в кабинете комдива Ивана Логиновича Федорова. Предстоял партийный актив, на котором он должен был выступить с докладом. Мы посоветовались, кое-что уточнили. Затем начался доверительный, чисто товарищеский разговор, какие нередко возникали между нами. Федоров был прямым человеком и говорил со мной всегда откровенно.

- Слышь, комиссар, - "слышь" было его любимым присловием, - что будем делать дальше? Ну, выступлю я перед коммунистами, расскажу им о последних установках и директивах: не поддаваться, мол, на провокации, нам нужно выиграть время, а оно, как известно, работает на нас, и так далее. А потом? Немецкие самолеты все чаще нарушают государственную границу, ведут воздушную разведку, а катера, как тебе известно, заходят в наши территориальные воды. Открывать огонь по нарушителям запрещено. Единственное, что нам разрешается подавать крылышками сигналы: пожалуйста, приземлитесь, господа фашистские летчики. Но ведь ни один экипаж еще не подчинился этим вежливым командам...

Иван Логинович говорил горькую правду, и на его вопрос ответить было очень трудно. Собственно, такой вопрос - а что же дальше? - возникал у многих. Как-то я был на одном из аэродромов. Летчик, только что ходивший на перехват немецкого самолета, страшно негодовал:

- Фашисту надо не условные сигналы подавать, товарищ комиссар. Плевал он на эти сигналы. Огнем бы его, сволоту, приучить!

В душе я был согласен с летчиком. А что ему сказать, чем утешить? Вот и теперь вместо ответа командиру дивизии сочувственно говорю:

- Да, что-то неладное творится, Иван Логинович. Над Либавским и Виндавским аэродромами снова кружились немецкие разведчики.

- Верно, неладное. Что же дальше будем делать? - отозвался он. - Слышь, Андрей Герасимович, я сегодня кое-кому намекнул: на договор с немцем надейся, а сам в случае чего - не плошай. Как думаешь, правильно?

- Да, оружие надо держать наготове. Я тоже как следует потолкую об этом с комиссарами полков.

О том, что фашистская Германия готовится к нападению на СССР, не скрывала и зарубежная пресса. Сообщения на этот счет появлялись в заграничных газетах одно за другим.

...Вскоре в округе состоялись большие учения. Мы играли в войну: шуршали в штабах картами, наносили на них условные знаки, писали легенды и политические донесения. А немецкие самолеты тем временем все нахальнее залетали на нашу территорию и, зная, что они все равно останутся безнаказанными, фотографировали аэродромы, железнодорожные узлы и порты, будто свои учебные полигоны.

Все ожидали: вот-вот поступит распоряжение о том, какие необходимо принять меры в сложившейся ситуации. Но вышестоящие штабы молчали. И только накануне 22 июня получаем наконец указание рассредоточить самолеты по полевым аэродромам и тщательно замаскировать их. Но было уже слишком поздно...

На рассвете я зашел к Федорову. Весь штаб не спал в эту ночь. Иван Логинович разговаривал по телефону с командиром 148-го истребительного полка майором Зайцевым. Я понял, что там произошло что-то серьезное. Положив трубку, Федоров тревожно посмотрел на меня и сказал:

- Аэродром и порт в Либаве подверглись бомбежке. Сожжено несколько самолетов.

- Когда это произошло?

- В 3 часа 57 минут. И еще, слышь, Зайцев доложил, что немцы выбросили десант.

На какое-то время в штабе установилась мертвая тишина. Каждый, вероятно, думал: "Что же делать?" Потом Федоров снова схватился за ручку телефонного аппарата и начал безжалостно крутить ее. Не скрывая тревоги, он попросил телефонистку срочно соединить ею с Виндавой. Минуты две спустя в трубке послышался голос начальника штаба 40-го полка скоростных бомбардировщиков. Слушая его, комдив кивал головой и барабанил по столу пальцами.

- Понятно, товарищ Чолок, - заключил Федоров, - Теперь слушайте меня. Во-первых, не допускайте паники, немедленно уточните нанесенный ущерб и доложите мне. Во-вторых, передайте командиру полка, чтобы он послал экипаж на разведку. Да предупредите, пусть далеко не заходит.

- Есть! - донеслось со второго конца провода. О результатах разведки доложил майор Могилевский:

- В районах Кенигсберга, Тоурагена и по дорогам, ведущим к нашей границе, обнаружено скопление танков и пехоты.

- У Зайцева дела, видать, плохи. Полечу туда, - сказал я комдиву. - Надо на месте посмотреть, что делать.