Андрей Рытов - Рыцари пятого океана

• Название: Рыцари пятого океана
• Автор: Андрей Рытов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Раньше я никогда не держал в руках штурвал, - продолжал Селезнев. Представляете ситуацию? Будь я один, возможно, вмазал бы самолет прямо в переправу: такое ожесточение овладело мной, какого никогда не испытывал. Но рядом лежал летчик без памяти, да и стрелок отказался прыгать с парашютом. Славный боец, между прочим. Бил по зенитчикам до тех пор, пока я не остановил его: надо было беречь боеприпасы на случай встречи с истребителями противника.

- Но как все-таки вам удалось довести машину и посадить ее на аэродром?

- Жить захочешь - долетишь и сядешь, - повторил штурман популярное в то время изречение.- Я видел прежде, как действует в кабине летчик. Это мне и пригодилось. Попробовал одну педаль, потом другую, штурвалом покрутил, смотрю, что-то получается. Воспрянул духом. Да и стрельба к тому времени поутихла отошли от переправы. Лечу, командир экипажа лежит у ног, в чувство не приходит. Я его и так и сяк тормошу - ни в какую. Здорово, видать, контузило. Ну, думаю, в воздухе кое-как совладаю с машиной. А что буду делать при посадке? Наверняка разобьюсь сам и экипаж погублю. Подлетаю к аэродрому, слышу по радио: "Заходи на прямую". Я зашел. Советуют: "Отожми штурвал чуть-чуть от себя". Отжал. Да так вот и сел. Но самолет дал такого козла, что даже контуженный командир экипажа пришел в себя.

Слушал я этот рассказ, которому штурман пытался придать юмористическую окраску, и думал: какой замечательной силой воли и выдержкой наделила этого человека природа. Не растерялся, спас весь экипаж и машину. А может, "виновата" не одна природа? Может, наше, советское, воспитание сказалось?

Как бы то ни было, а люди проявили настоящее геройство, и мы позаботились, чтобы о Селезневе и Дуде знал не только корпус, но и весь фронт.

 

По ту сторону подвига

Было бы наивным думать, будто на войне люди только и делают, что рвутся в атаки, бьют врага, поздравляют друг друга с наградами и отдают почести павшим смертью храбрых. Нет. После бомбежки или воздушного боя вернется летчик на свой аэродром, присядет на лесной опушке, прочтет письмо, присланное из дому, а если нет его - взгрустнет под неторопливый перебор баяна, сыграет с друзьями партию-другую в шахматы или домино, побалагурит в кругу весельчаков. Словом, жизнь течет во всех ее проявлениях. А еще наивнее полагать, что за словом "фронтовик" стоят только мужественные, честные воины с кристально чистыми сердцами и высокими помыслами. К сожалению, были и такие, которые оправдывали свои неблаговидные поступки хлесткой фразой: "Война все спишет", или приспособленной для собственного оправдания строчкой из песни: "...а до смерти четыре шага".

Нет, война не все списывала, и на войне шла борьба за человека, за то, чтобы он не поступался моральными принципами, не изменял правилам и нормам, выработанным советским обществом. И в этом огромную роль играли партийные и комсомольские организации, мнение солдатского и офицерского коллектива.

Майор А. (не называю его фамилии, потому что этот офицер впоследствии вел себя достойно) зачастил с выпивками, втянув в свою компанию начальника полевой почты, командира роты связи, его заместителя и военфельдшера. Сначала выпивки устраивались по вечерам в комнате, которую майор занимал в частном доме, потом их стали замечать под хмельком и в служебное время.

Начальник политотдела корпуса старший батальонный комиссар Шибанов пришел по каким-то делам на полевую почту. Постучался в комнату начальника - закрыта.

- Где ваш начальник? - спросил он девушек, сортировавших письма.

Те многозначительно переглянулись, хихикнули, и одна из них молча указала на дверь: там, мол, он, постучите еще раз.

Шибанов постучал. За загородкой послышались шаги, на пол что-то упало и покатилось. Потом дверь открылась, и начальник полевой почты, без ремня, с расстегнутым воротом, изумленно посмотрел на Шибанова и смутился, не зная, что предпринять. Сидевшие за столом поспешно встали.

- Что вы здесь делаете? - спросил начальник политотдела, обводя взглядом маленькую комнатушку.

- Да так, обсуждаем разные вопросы, - растерянно ответил майор. Лицо его залилось краской. Уж слишком очевидна была обстановка, в которой обсуждались "разные вопросы". На разостланной газете стояла банка консервов, горкой лежали нарезанные ломтики хлеба, лук.

- А где водка?

- Какая водка? - наивно переспросил майор. - Никакой водки у нас не было.

- А это что? - Шибанов наклонился и извлек из-за шкафа недопитую бутылку, которую второпях кто-то постарался спрятать.

- Ну, это самая малость, - пытался свести все к шутке начальник почты. Она давно тут стоит. В это время в дверь постучали.

- Входите, - распорядился Шибанов.

На пороге показался красноармеец. От неожиданности он растерялся, хотел было повернуть обратно, но Шибанов задержал его.

- А ну-ка, молодец, показывай, что у тебя в кармане?

Тот поспешно поправил ремень, пытаясь прикрыть выпиравшую из-под подола гимнастерки бутылку.

- Не прячь, не прячь, выставляй. Видишь, гости пришли, - миролюбиво сказал старший батальонный комиссар.

Красноармеец обвел недоуменным взглядом собравшихся в комнате и, видя, что его начальники уныло потупили голову, все понял и поставил бутылку на стол.

- Теперь можете идти, - приказал Шибанов. - Хороший пример подаете, товарищи начальники, - укоризненно заметил Шибанов. - Пей, гуляй среди бела дня. а на все дела наплевать... Над вами даже девушки смеются. Как вы могли докатиться до такого положения?

Компания стояла потупившись. Оправдываться было бесполезно.

Об этом ЧП Шибанов доложил мне. Из ряда вон выходящий случай решили разобрать в партийном порядке. Война войной, а чернить высокое звание коммуниста, разлагать дисциплину никому не позволено.

- Поскольку вы были очевидцем, - сказал я Шибанову, - разберитесь до конца и доложите на собрании.

Выявилась довольно неприглядная картина. Водка стоила дорого. Месячное денежное содержание у любителей выпить расходилось быстро. Где достать дополнительные средства? Тогда пошли с молотка личные и казенные вещи. Майор А. продал деревенской шинкарке меховой комбинезон и шинель. А начальник почты оказался изобретательней. Ему удалось подделать вещевой аттестат, получить по нему комплект нового обмундирования и продать.

На партийном собрании майор вел себя неискренне, пытался отрицать предъявленные обвинения, грубить начальнику политотдела, который занимался партийным расследованием. Поведение майора получило суровое осуждение. На собрании выступил командир корпуса. Говорил он обычно образно, насыщал свою речь афоризмами, поговорками. Вот и на этот раз начал свое выступление несколько необычно:

- Народная мудрость гласит: без гвоздя потеряешь подкову, без подковы испортишь лошадь, а на хромой лошади проиграешь сражение. Находятся в нашей среде добрячки, которые говорят: "Подумаешь, выпил. Подумаешь, продал гимнастерку. Война. Все это мелочи, о которых и говорить-то не стоит". Нет стоит! - возвысил голос генерал Каравацкий. - Потому что именно с мелочей все и начинается. Сегодня вступил в пререкание с командиром, а завтра не выполнил боевое задание.

Потом слово взял начальник штаба полковник Власов, за ним Суханов, Смирнов, Барсуков. Коммунистов возмутил не столько сам факт выпивки, как притворство майора А., его стремление все отрицать, черное представить белым.

В конце концов майор осознал свой поступок, понял, что подает подчиненным недостойный пример.

- Подобного впредь не допущу, - заверил он коммунистов.

И верно. Добросовестной работой, примерным поведением он вновь себе вернул доброе имя, доверие и уважение командиров и товарищей. Выговор с занесением в учетную карточку, вынесенный ему на собрании, сыграл свою воспитательную роль.

На этом же собрании мы обсуждали и проступок начальника почты. Подделка аттестата - дело уголовное, и его следовало отдать под суд. Однако к нему проявили снисхождение, учли прежнюю безупречную службу.

Но разговор на собрании получился крутой. Начальник почты краснел и бледнел, не смея поднять глаз на товарищей. В отличие от майора он честно признал: да, аттестат подделал, вещи получил, деньги пропил.

- Как же вы могли допустить такое? - спросил я офицера. - Вы же имеете высшее образование, работали учителем, а скатываетесь на путь мелкого уголовника.

- Заверяю коммунистов, - глухо сказал он в своем заключительном слове, искуплю вину. Если, конечно, поверите...

И коммунисты поверил и ему. Но взыскание вынесли серьезное - строгий выговор с предупреждением с занесением в учетную карточку.

На войне редко бывало, чтобы часть продолжительное время воевала в одном и том же составе. Одних переводят с повышением, другие убывают по ранению в госпитали, а третьи... Третьи уже никогда не возвращаются. На смену выбывшим приходят новые люди. Этот процесс совершался беспрерывно: жестокие схватки с врагом не обходились без потерь. Бывало, присылают в часть бойца. А что о нем знает командир? По существу, ничего, кроме фамилии, имени и отчества. И тем не менее люди распознавались довольно быстро. Лучшего экзамена на стойкость, преданность общему делу, каким была боевая обстановка, не придумаешь.