Татьяна Луговская - Как знаю, как помню, как умею

• Название: Как знаю, как помню, как умею
• Автор: Татьяна Луговская
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-7784-0145-0

Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях. Книгу завершают страницы из дневника, написанные с иронией и грустью о жизни, любви и старости.

---

Конечно, Татьяна Александровна воспитывала меня. Она никогда не покровительствовала, не поучала, но ее уроков я никогда не забуду. Это была и школа этикета и хороших манер, но, главное, замечательная школа нравственности. Что-что, а осаживать она умела виртуозно. Стоило хоть на секунду задрать нос, и тут же ты оказывался в глупейшем положении. Промашки Татьяна Александровна прощала, но спуску им не давала.

Особенно она не терпела гордыни. Сама она была напрочь лишена почтения к собственной персоне, хотя далось ей это, вероятно, непросто.

Я никогда не забуду ее рассказа о решающем событии, повлиявшем на ее характер. Дело было в конце сороковых годов, когда Татьяна Александровна и Сергей Александрович еще не были мужем и женой. Он недавно вернулся из «тюряги» и ссылки, и роман был еще в начале.

Татьяна Александровна жила тогда в одном из Арбатских переулков в квартире на первом этаже. Сергей Александрович явился к ней поздно вечером, слегка навеселе. Раздосадованная Татьяна Александровна было выговорила ему, но он был непреклонен и вызвал ее во двор. Далее события развивались в темной арке.

Стояла поздняя весна, было тепло и даже душно. Татьяна Александровна выскочила из дому чуть не в тапочках, чтобы раз и навсегда покончить с этим безобразием, и вдруг увидела в глазах Сергея Александровича необыкновенное вдохновение, которое бывает только у пророков. Он как-то удивительно взмахнул не рукой даже, а дланью, и, указующим перстом пронзив твердь земли, изрек: «Гордыню… Попрать!»

Татьяна Александровна так произносила это «попрать», что было совершенно ясно, что ничего другого ей уже не оставалось. В тот вечер ее судьба решилась окончательно и бесповоротно. Она стала женой Сергей Александровича Ермолинского, она стала тем, кто она есть.

И, ей-Богу, одна только эта история стоила для меня гораздо больше, чем сотни дидактических страниц, написанных даже великими педагогами.

4

— Салфет вашей милости!

— Красота вашей чести!

— Любовью вас дарю!

— Премного благодарю!

Эту присказку Татьяна Александровна как-то припомнила, рассказывая о старомосковском быте, поре своего детства. Она вообще умела одомашнивать время, делать его доступным и близким. Когда она читала свои любимые стихи Владислава Ходасевича —

Милые девушки, верьте мне или не верьте,
Сердце мое поет только вас и весну…

казалось, что эти стихи поэт посвятил именно ей. Она была на ты с началом века, что ей нисколько не мешало жить в конце восьмидесятых и начале девяностых.

Тогда у нас только начали транслировать Уимблдонский теннисный турнир, и Татьяна Александровна однажды просто огорошила меня заявлением: «Я влюбилась». Ее избранником оказался австралийский теннисист Патрик Кэш, поразивший воображение Татьяны Александровны ленточкой на волосах. То она начинала расспрашивать меня о «The Beatles», то с жаром говорить о политике и Михаиле Горбачеве. Никогда нельзя было предугадать, о чем речь пойдет в следующую секунду.

В один прекрасный день прямо напротив ее дома должна была состояться церемония открытия памятника Эрнесту Тельману, на которую должны были явиться первые лица государства. Татьяна Александровна долго выглядывала из окна, а потом с досадой сказала: «Ужасное окно! Из него не то что мне, а даже снайперу ничего не будет видно».

И так у нее было всегда. Она могла с восторгом говорить о человеке, но стоило ему сделать опрометчивый шаг, и в его адрес звучало короткое и презрительное слово: «Дурак!» Человек, награжденный таким титулом, либо навсегда исчезал из ее жизни, либо должен был долго вымаливать себе прощение.

Мне выпало счастье знать Татьяну Александровну 10 лет. И все эти годы я балансировал на грани между «дураком» и нормальным человеком. Это было удивительное испытание, которое, к счастью, я выдержал. Я не был изгнан, и это одно из главных достижений моей жизни.

Думаю, что на это Татьяна Александровна ответила бы еще одной своей любимой присказкой:

Всё быть может, всё быть может,
Всё, конечно, может быть.
Одного лишь быть не может —
То, чего не может быть!

Заключение СЕРГЕЙ ЮРСКИЙ

Скончалась Татьяна Луговская.

Она была красива, как чередование звуков в ее имени и фамилии. Ей было уже много лет, она была больна, одинока — детьми Бог ее не наградил. Тяжелая травма ноги, годы уже не позволяли ей выйти из дома.

Что привязывало ее к жизни? ЛЮБОВЬ и ВЕРНОСТЬ тем, кого она ощущала истинно близкими. И не имело значения, что они давно уже ушли из жизни. Оставалось право ВСЕГДА ПОМНИТЬ, оставалась сила ДУМАТЬ, ГОВОРИТЬ, ПИСАТЬ. Так возникла замечательная книга Татьяны Александровны «Я помню…». Книга о детстве и отрочестве, о мудрой радости вхождения в жизнь, о брате — Владимире Луговском, но прежде всего об отце — гимназическом учителе и директоре. О Москве 10–20-х годов. Книга имела успех и была переиздана несколько раз. На склоне лет Татьяна Александровна Луговская — художник по профессии — стала писателем. Такова сила многосторонней талантливости, такова сила любви.

Но о главной своей любви она не написала. О любви не по происхождению, а по выбору, раз и навсегда, о любви к своему мужу — Сергею Александровичу Ермолинскому, писателю, сценаристу, другу Булгакова и страдальца за Булгакова. Она вышла замуж за бесправного, безнадежно ссыльного, бездомного. И непрерывной радостью была их трудная жизнь — радостью оттого, что найти друг друга, что могут шутить и веселиться, иметь друзей и, довольствуясь малым, весь мир нести в душе своей. Это была жизнь истинных аристократов духа.

Имя Ермолинского объединяло большой круг интересных людей — писателей, историков, режиссеров, ученых. Собирались у Татьяны Александровны регулярно, и — никогда — по долгу, всегда — в радость!

18 февраля — день смерти Ермолинского — давно перестал быть траурным, это день ежегодного самого большого памятного собрания друзей.

Татьяна Александровна говорила: «Десятую годовщину мы должны отметить. Надо написать о нем, надо напомнить людям…

Я должна… но я уже не могу…»

Она хотела одного — чтобы в этот день собрались.

Собрались.

Но она уже была без сознания.

Она скончалась 19 февраля во второй половине дня.

Круг разорван — ушли из жизни многие.

Теперь вырван центр — мы прощаемся с неизменно возвышенной, благородной, остроумной, талантливой, верной Татьяной Луговской.

Примечания

1

Мы приводим здесь, записанный Т.А. разговор с редактором, очень характерный для доперестроечных времен: «Т.А., рукопись мне понравилась. Вы беспощадны и правдивы, но плохо освещена средняя переломная часть 1917 года.

Что-то надо делать.

Непонятно, почему ваш отец, будучи беспартийным интеллигентом, так легко принял революцию. Почему вы, маленькой девочкой поевши красной икры и погулявши с нянькой на сквере, с большим удовольствием вспоминаете колонию и голодный 1920 год? Почему ваша семья не уехала за границу? Может быть, кто-нибудь из вашей семьи все-таки имел отношение к революции».

— Да, дядя Петр Федорович Луговской был убит в 1905 году, когда студентом произносил речь, зацепившись за фонарный столб, но это не имеет никакого отношения к тому, что я пишу и мне не хотелось бы спекулировать на этом.

Здесь и далее примечания составителя.

2

Успенские: Михаил Дмитриевич Успенский (1850(?)—1912) — отец матери Ольги Михайловны Успенской (Луговской), настоятель церкви Симеона Столпника на Поварской. Их дом на Поварской, 6, описанный в воспоминаниях ТА Луговской, рухнул в одну из бомбежек 1942 года.

Юлия Михайловна — жена Михаила Дмитриевича, бабушка Т. А. Луговской, умерла до ее рождения.

3

Ольга Михайловна Луговская (в девич. Успенская) (1878–1942) — мать Т. А. Луговской.

4

Сергей Михайлович Успенский, брат Ольги Михайловны.

5

Наталья Михайловна Успенская, сестра Ольги Михайловны.

6

В. А. Луговской — Владимир Александрович Луговской (1901–1957), старший брат Татьяны Александровны Луговской, впоследствии известный советский поэт.

7

Нина Александровна Шаховская (1903–1980), сестра Т. А. Луговской, работала в музее им. Бахрушина.

8

Голубкина Людмила Владимировна (род. 1933) — редактор, директор высших режиссерских и сценарных курсов, дочь В. А. Луговского, племянница Т. А. Луговской.