Алексей Щербаков - Солнце за нас!

• Название: Солнце за нас!
• Автор: Алексей Щербаков
• Жанр: Незаконченное

Это не прямое продолжение, а сиквел к повести "Журналисты не отдыхают". В том смысле, что тут появляются новые герои. Я решил зайти с другой стороны. Но старые персонажи тоже будут.

---

К тому же ему предложили пройти трехмесячные курсы "повышения квалификации". Повышали квалификацию там плотненько. Не пернуть, ни вздохнуть. Самое смешное, что собственно журналистике там учили мало. Хотя... репортеру особые литературные таланты не нужны. Ему нужно написать грамотно, чётко и опираясь на факты. Кстати, особо напирали на то, чтобы не ударяться в "либеральную журналистику". В методичке Конькова была глава "Как не надо писать".

"Многие до сих пор считают, что журналист — этот тот же писатель. Вроде как кот — тот же тигр, только маленький. Недаром до революции бытовало слово "литератор", которым называли себя все, кто пишет — хоть роман, хоть пожарную хронику. Между тем разница принципиальная. Писатель — это кустарь-ремесленник. Одиночка. Вы — рабочие фабрики новостей. Так что брать пример с дореволюционных либеральных "литераторов" не следует. В чём особенность того стиля? В том, что журналисту лень было бегать и добывать факты. Он брал пару случаев из газет — и разражался длинной статьей на тему "что я по этому поводу думаю". Либеральные читатели вытирали слезы умиления.

Такой журналистики нам не надо. Разумеется, корреспондент РОСТА может высказывать своё личное мнение, он может выдвигать версии. Но всё это должно подтверждаться фактами. Демагогия нам не нужна."

Прочтя этот пассаж, Максим усмехнулся. Да уж, демагогией занимается сам Коньков и талантливые товарищи вроде Геббельса. Дилетантам здесь не место.

Кроме того, мрачный тип лет за сорок учил обнаруживать слежку и уходить от неё. Судя по всему, на этом деле он собаку съел. Видимо, какой-нибудь бывший подпольщик. Он между делом давал умные советы.

— Если вас работают профессионалы, слежку вы обнаружить не сумеете. Тут нужны году опыта. Хотя против вас могут действовать разные силы. Далеко не все из них имеют такой опыт какой имели люди Медникова[35]. Но стоит помнить и другое. Есть такой прием. За вами посылают "лопуха", которого вы быстро обнаруживаете, отрываетесь и облегченно вздыхаете. А настоящая слежка продолжается. Да, товарищи, не стоит без нужды играть в казаки-разбойники. Если, допустим, вы идете на легальное заранее согласованное интервью — то черт с ними, пусть следят. Отвлекая на себя агента, вы тем самым поморгаете нашим товарищам...

Журналистов учили стрелять. А желающим предложили заняться рукопашкой. Максим пошел, чтобы не терять форму. Учили их, в основном, отбиваться от внезапного нападения. Максим в первом приближении восстановил навыки, но тут он оказался далеко не самым крутым. Один парень из его группы явно неплохо знал вариант английского бокса, который называли "уличным". Все знают, что в спортивном боксе есть запрещенные приемы. То есть изначально-то они имелись, запретили их, когда бокс перешел из уличной драки в состязание джентльменов, а потом и в спорт. Но их отлично помнили, и даже спортсмены применяли, если рефери зевнет.

Другой парень был из буденовских "синих беретов", из их пластунов. Да и до того он явно не философию изучал. Приемчики у него были те ещё... Вот у ним-то троим тренер и обратил речь.

— Товарищи, я специально обращаюсь к вам, имеющим опыт боев. Стоит помнить, что вы будете не в разведке и не на ринге. Вы журналисты. Помните наш девиз: "жив ты или помер, главное, чтоб в номер материал успел ты передать". Вот это главное, а не то, чтобы успокоить всех врагов. Вообще-то на журналистов нападают редко. Особенно — на наших. Знают, чем это может закончиться. Но! Нередко против журналистов действуют методом провокации. То есть, к вам привязываются хулиганы, вы вступаете в бой... Тут появляется полиция и куча свидетелей, утверждающих, что ребята мирно беседовали в темном переулке о поэзии и философии, а тут вы вдруг на них напали... Вас берут в местный участок. Даже если вскоре отпустят с извинениями, то за время задержания ваши материалы могут пропасть, фотографии окажутся засвеченными... Так что, ликвидировав непосредственную угрозу здоровью и жизни, следует не добивать противника, а драпать с места происшествия со всех ног.

В общем, учеба была интересной. Максим догадывался, что у РОСТА предусмотрен вариант перехода его сотрудников на подпольное положение. Разумеется, не в СССР, а на Западе. Не исключалось: в случае обострения ситуации в Европе компартии и прочие просоветские структуры могут запретить. Но было понятно — есть и иные варианты работы. Коньков, сволочь такая, развернулся. Тут одно из двух — либо его именем будут называть улицы и вузы, либо его шлепнут. Но тут люди думали не том, чтобы жить хорошо и долго, а о том, чтобы ЖИТЬ.

Во время пребывания Максима в Москве случилось одно интересное события. В одном из журналов вышла повесть Алексея Толстого "Аэлита". Вокруг которой тут же начался громкий скандал. Солировала тут партийная печать. Впрочем, флагман, "Правда", хранила молчание. В нынешнем СССР до единомыслия и прочего тоталитаризма было далеко. Каждый партийный орган сидел под своим местным начальником и печатал то, что именно ему было надо. Кстати, ещё при встрече с Коньковым Максим поинтересовался:

— А почему РОСТА устранилось от партийной печати?

— Не смеши мои тапочки. Они печатают наши материалы. Не только информашки, но и репортажи с мест. Потому что конкурентов нам нет, мы на любое событие успеваем быстрее. А идейное словоблудие... Так пусть желающие этим и занимаются в партийной печати. Когда будет надо, Сталин ткнет пальцем: а этот товарищ вот такую-то глупость сморозил. А с другой стороны — все довольны, что мы туда не лезем.

Так вот, партейные издания стали наезжать на произведение с какой-то непонятной яростью, причем с идеологических позиций. Честно говоря, Максим в том времени "Аэлиту" не читал[36]. Что ж, прочел незамыленным взглядом. Повесть ему понравилась. Нормальная такая фантастика. А из сути нападок он понял, что книга какая-то немарксистская. Между тем "Рабочая окраина" и прочие коньковские издания встали в позицию "попрошу нашу птичку не обижать". Если идут такие яростные споры, которые ведут серьезные люди, это не просто так...

Поговорить о литературе с единовременником удалось случайно. Максим после совместной пьянки с ним не общался. В конце концов, они не друзья, главарь РОСТА и так сделал для него, что мог. Но уже в конце своего обучения на курсах они встретились в журналистском клубе "РОСТА", расположенном в том же "Ростове", то есть, на Большой Никитской. Это было чисто корпоративное заведение, сюда пускали только по соответствующим ксивам. Впрочем, место было очень даже молодежное. Здесь тоже паслись толпы людей в косухах, а народ пил пиво. На сцене играли песни Цоя из "Группы крови". Эти вещи в Москве среди комсомольцев были хитами. Максим как-то видел роту ЧОНовцев, которые шли строем с песней "Попробуй спеть вместе со мной".

И вот тут появился Сергей со своей женой. Точнее, как оказалось, она его женой не являлась. Но законодательство в СССР на этот счет было офигенно либеральным. Жениться и развестись можно было за один день. Тем более, обязательных паспортов тоже не было. Имелись удостоверения личности, которые получали по желанию. Вот в то самое удостоверение можно было ставить печать о браке. А можно было не ставить. Разницы никакой. О правах женщин власть заботилась. Уже сам факт "совместного проживания" подразумевал гражданскую ответственность. К примеру, возможность подать на алименты[37].

Но Коньков и его подружка уже семь лет не расставались. И хотя детей у них не было, но вот как их называть? Светлана оказалась не хуже, чем на плакатах. Симпатичная и очень светло-рыжая... А как её назвать? Даже для Максима она была уже очень взрослой. Да дело даже не в том. Девушкой редактора крутого умного журнала назвать было бы странно. Дама? Ага. Если учесть, что она была одета в стиле "металлисты пошли в партизаны". Косуха, черные штаны и тяжелые ботинки и красная бандана на голове. А под косухой френч с ремнем и кобурой. В общем, непонятно.

Вела себя парочка по-простому. Поздоровались со знакомыми, сели в уголок с большими кружками пива. Время от времени к ним подсаживались какие-то ребята, что-то перетирали. Максим решил тоже подойти.

— А, привет, Макс. Знакомься, Света, это неплохой фоторепортер из Франции. Сам Эмиль о нем хорошо отзывался. Кстати, вроде тебя — недобитый русский дворянин. Правда, его в подростковом возрасте утащили в эмиграцию.

Света улыбнулась.

— Так это правильно, что ты к нам пристал. Кто за нас — тот за Россию. Остальные — предатели.

— У тебя вопросы есть? — Спросил Коньков.

— Есть насчет литературы.

— Это надо за пивом обсуждать. Деньги есть?

— Найдутся.

Максим пошел за пивом. Вообще-то в этом мире во всех странах, в которых он успел побывать, даже в самой гадкой забегаловке были официанты. Но тут, видимо, царили коммунистические принципы. Заказывать надо было тащиться самому[38].

Максим обратил внимание, что ассортимент был подчеркнуто скромным. Неужели Коньков и в самом деле хочет воспитать коммунистов? Романтик, блин.