Рафаэль Сабатини - Меч ислама

• Название: Меч ислама
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Исторические приключения

---

— С чего бы? Дож был избран при поддержке генуэзцев и не может быть низложен. Господа, должно быть ваши сведения столь же ложны, как и ваши предположения.

— В наших сведениях можете не сомневаться, — ответил ему Филиппино. — Что же касается предположений, то вашему отцу должно быть известно, что французскими войсками командует Чезаре Фрегозо, которого именно он лишил такого же звания. Это может заставить его усомниться в собственном положении в случае успеха французов.

Просперо покачал головой. Но прежде, чем он смог заговорить, Джаннеттино резко добавил:

— Именно эти распри отравляют все; эта веками длящаяся борьба между Адорно, Фрегозо, Спинолой, Фиески и прочими. Каждый дерется за свой кусок. На протяжении поколений это было кошмаром для республики, истощало силы Генуи, которая когда-то превосходила своим могуществом Венецию. Обескровленная вашей проклятой грызней, она пала под пятой иностранных деспотов. И мы здесь, — взревел он, — именно для того, чтобы положить конец как междоусобным распрям, так и посягательствам чужеземных узурпаторов. Мы взялись за оружие, чтобы вернуть Генуе независимость. Мы здесь, чтобы…

Терпение Просперо иссякло.

— Господа, господа! Оставьте это. Не нужно произносить здесь речи! Я знаю, зачем мы осаждаем Геную. В противном случае меня бы с вами не было.

— Это, — спокойно и уверенно сказал старший Дориа, — должно быть достаточным доказательством для вашего отца, даже если он и забыл, что я сам генуэзец до мозга костей и что моей единственной целью всегда было процветание моей страны.

— Я писал ему, — сказал Просперо, — что вы получили заверения короля Франции в том, что Генуе наконец будет возвращена независимость. Должно быть, — заключил он, — мои письма до него не дошли.

— Я рассматривал такую возможность, — сказал Андреа. Его вспыльчивые племянники попытались было возразить, но он мягко остановил их.

— В конце концов, возможно, объяснение именно в этом. Земли Милана полны испанцами де Лейвы, и ваш гонец мог быть перехвачен. Но следует написать ему еще раз, чтобы остановить кровопролитие и открыть нам ворота Генуи. У дожа должно быть достаточно для этого местных добровольцев.

— Как мне теперь переправить ему письма? — спросил Просперо. Андреа сел, уперев одну руку в мощное колено, а другой задумчиво поглаживая бороду.

— Вы можете сделать это открыто, под флагом парламентера. Просперо в задумчивости прошелся по шатру.

— Испанцы могут опять перехватить его, — сказал он наконец. — И на этот раз письмо, возможно, поставит под угрозу моего отца.

На вход в шатер упала тень. На пороге стоял один из лейтенантов Просперо.

— Прошу прощения, господин капитан. Прибыл рыбак из залива. Он говорит, что у него письмо для вас, но передаст он его только в ваши собственные руки.

Все застыли в изумлении. Затем Джаннеттино круто повернулся к Просперо.

— Вы что, ведете переписку с городом? И вы еще спрашиваете…

— Терпение! — прервал его дядя. — Что толку строить догадки?

Просперо взглянул на Дженнеттино без всякого возмущения.

— Введите посланца, — коротко приказал он.

Больше не было сказано ни слова, пока на зов офицера не явился босоногий юнец. Темные глаза парня по очереди внимательно оглядели каждого из четырех мужчин.

— Мессер Просперо Адорно? — спросил он. Просперо выступил вперед.

— Это я.

Рыбак вытащил из-за пазухи запечатанный пакет и протянул его. Просперо бросил взгляд на надпищь, и, когда вскрывал печать, пальцы его слегка дрожали. Он читал, и лицо его омрачалось. Закончив, он поднял глаза и встретился взглядом с тремя Дориа, наблюдавшими за ним. Он молча (протянул письмо Андреа. Затем обратился к своему офицеру, указывая на рыбака:

— Пусть подождет внизу.

В этот мил Андреа испустил вздох облегчения.

— По крайней мере, это подтверждает вашу правоту, Просперо. — Он повернулся к племянникам. — А ваши обвинения — нет.

— Пусть прочтут сами, — сказал Просперо. Адмирал протянул листок Джаннеттино.

— Впредь вам наука: не будете судить слишком поспешно, — мягко пожурил он племянников. — Я рад, что действия его светлости проистекают от недостаточного понимания наших целей. После того, как вы проинформируете его, Просперо, используя предоставившуюся сейчас возможность, мы сможем надеяться, что сопротивлению Генуи скоро наступит конец.

Оба племянника в полной тишине читали письмо:

«От пленников, захваченных вчера ночью в Портофино, — писал Антоньотто Адорно, — я с прискорбием узнал, что ты находишься в блокирующей нас папской эскадре. Несмотря на доказательства, не оставляющие места для сомнений, я не могу поверить, что ты поднял оружие против своей родной земли, тем более — против родного отца. Хотя кажется, что этому нет никаких объяснений, они все же должны быть, если только не произошло нечто, полностью изменившее твою натуру. Это письмо доставит тебе рыбак из залива, и он, без сомнения, будет пропущен к тебе. Он же привезет мне твой ответ, если только он у тебя есть, о чем я молю Бога».

Филиппино мрачно взглянул на дядю.

— Я разделяю ваши надежды, но не вашу уверенность. Тон дожа кажется мне враждебным.

— И мне, — согласился с ним Джаннеттино. Он гневно повернулся к Просперо. — Объясните его светлости, что он не мог бы навредить себе больше, чем оказывая нам сопротивление. В итоге могущество Франции победит, и он будет привлечен к ответственности за каждую каплю бессмысленно пролитой крови.

Просперо прямо и спокойно посмотрел ему в лицо.

— Если у вас есть подобное сообщение для моего отца, вы можете послать его от себя лично. Хотя не советовал бы этого делать, поскольку я еще не встречал Адорно, которого можно было взять на испуг. Советую вам, Джаннеттино, помнить это и когда вы разговариваете со мной. Если кто-то сказал вам, что мое терпение беспредельно, он вам солгал.

Это могло бы стать прелюдией к весьма серьезной ссоре, если бы не адмирал.

— Поверьте, вы и так были слишком терпеливы, Просперо, и я вдолблю это нахалам в головы. — Он поднялся. — Нет необходимости стеснять вас нашим присутствием теперь, когда все разъяснилось. Мы только задерживаем отправку вашего письма.

И он вывел заносчивую парочку из шатра, прежде чем они успели натворить бед.

Глава II. ДОЖ

Дух его светлости дожа Адорно был достаточно крепок, чтобы противостоять напастям тех знойных августовских дней.

Войск маршала де Лотрека, наступавших по суше, Генуя могла не опасаться. Фланги и тылы города были хорошо защищены естественными укреплениями — отвесными скалами, образующими амфитеатр. Опасность представляла узкая прибрежная полоса у основания этих скальных бастионов, но любую атаку здесь, как с востока, так и с запада, было столь же легко отразить, сколь опасно затевать.

Тех же сил, которых было недостаточно для штурма города, вполне хватало, чтобы перекрыть пути снабжения. На Геную надвигался голод, а голод никогда не способствует героизму. Истощенное население восстанет против любого правительства, навлекшего на него лишения. Осознавая это, сторонники Фрегозо в своем соперничестве с Адорно подстрекали жителей к восстанию. Массы легко верят обещаниям лукавой оппозиции. Чернь Генуи клюнула на посулы Золотого века, который наступит с победой короля Франции. Он не только положит конец мукам голода, но и обеспечит вольготное изобилие на все времена. Поэтому от ремесленников, парусных дел мастеров, рыбаков, более не решавшихся выходить в море, портовых грузчиков, чеканщиков — словом, от всех тех, кто тяжко трудился, все чаще слышались требования сдать город.

В воздухе носилась угроза восстания против дожа, который, предпочитая знакомого дьявола тому, с которым еще предстоит познакомиться, считал своим долгом перед императором продолжать сопротивление королю Франции и его союзникам — папе и Венеции.

Прошлой ночью в Портофино он продемонстрировал способность отражать угрозу извне, пока не подоспеет помощь, которая рано или поздно придет в лице дона Антонио де Лейвы, императорского губернатора Милана. Однако внутренняя угроза была гораздо серьезнее. Она ставила дожа почти в безвыходное положение. Либо он должен использовать испанский полк для подавления мятежа, либо сдать город французам, которые скорее всего обойдутся с ним так же, как германские наемники обошлись с Римом. Он надеялся, что ответ Просперо облегчит ему решение этой суровой дилеммы.

С письмом от него дож и сидел сейчас в замке Кастеллетто, красной цитадели, считавшейся неприступной и господствовавшей над городом с востока. Маленькая комната находилась в восточной башне, стены ее были увешаны блеклыми серо-голубыми шпалерами. Это было орлиное гнездо, нависшее над городом, портом и заливом.

Дож откинулся на спинку высокого и широкого кресла, обитого голубым бархатом, облокотившись правой рукой о тяжелый стол. Его левая рука висела на перевязи, чтобы унять боль в раненном прошлой ночью у Портофино плече. Возможно, из-за большой потери крови его знобило даже в эту изнуряющую жару, и он сидел, закутавшись в плащ. Плоская шапка была надвинута на высокий, с залысинами лоб, делая более глубокими тени на впалых щеках.