Сергей Сезин - Провозвестник Тьмы

• Название: Провозвестник Тьмы
• Автор: Сергей Сезин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1613-4

Я расскажу вам о путешествии в одну странную и интересную обитель. В живое прошлое, которое живет и проникает в нас. Вы его не видите, а оно с вами. Темное, тихое, оно просачивается в ваши миры и становится частью вашего мира. Вы его не замечаете, как не замечаете таракана под плинтусом. Или крысу в вентиляции. А потом Тьма прошлого приходит к вам ночью и заглядывает в глаза, приподнявшись на задние лапки. И не дай вам боги открыть глаза в этот момент. А еще лучше бы умереть во сне, не мучаясь. Потому что Тьма обязательно придет в ваш мир. Тьма – она вас не минет.

---

Однако наряду с ростом благосостояния стал я замечать одну странную особенность. Я как будто стал пропадать на несколько дней. Иду я по улице, а соседка мне говорит: «А где ты, Леша, был минувшие три дня? Я к тебе заходила, а тебя нет. И люди тебя искали». А я ничего не помню, куда я уходил и зачем. Пороешься в воспоминаниях, а там только странные образы явно не из этого времени и места. На сапогах какие-то следы засохшей грязи, когда вокруг все сухо. Ну ладно, не помню я, что залез в речку и сапоги запачкал. Но отчего у этой глины странно красный цвет? Это глина с кровью или просто такая красная глина? Руки изодраны в кровь, и костяшки сбиты, будто я с кем-то врукопашную бился, а не помню я такого. И участковый на пороге с планшеткой не стоит.

И эти видения… Я, конечно, пока болезнь не притихла, много чего видел. Бывало и страшное, бывало и не очень. Чаще всего мне чудилось, что я потерял дочку в каком-то бытовом эпизоде и ищу ее. Жену я тоже видел в видениях старого времени, но не в таком ракурсе. Как-то отстраненно. А вот от потери дочки бывал не в себе, и, увидев, что потерял ее на рынке в Краснодаре, бегал искать ее по новороссийским улицам. Болезнь, что же тут сделаешь. Когда она притихла, я научился смотреть на это уже без нервной реакции. Ага, видишь это? Правильно, уже обед, пора таблетку кушать. Да и редко уже такое было. Как говорили врачи – инкапсулировалось все это.

А теперь что – опять вернулось, и в новом антураже? Тема новая, причем сильно разнообразная – поля смерти. Поля битв, вырезанные города и села, города, вымершие явно от каких-то болезней.

География весьма широкая. Исландия, Шотландия, Польша, страны бывшей Югославии. Отчего я это узнавал – ну, читал я много. И телевизор не забывал смотреть. И что-то мне как бы подсказывало, что это не безымянное поле битвы, а именно Ведрошское побоище.

Что это за битва? Сейчас малоизвестная, на Митьковом поле около Дорогобужа. 1500 год. Легла там вся литовская армия, попав в кольцо. На Руси тогда правил Иван Васильевич, прозванный Грозным, а в Литве верховодил великий князь Александр. Это не тот Грозный, про которого вы подумали, это его дед. Он тоже Казань брал, Новгород брал и много чего другого, что и внук делал, только его не помнят. Больно внук его затмевает. А ведь этого внука могло и не быть. Там тоже интересная история вышла, но о ней потом…

Ну ладно, коль уж так просите, расскажу и об этой истории. После неизвестного Ивана Грозного правил его сын Василий Третий, который все же добился, чтобы хоть некоторые страны за рубежом его царем называть стали. Еще он отвоевал Смоленск – к крайней досаде соседей. Несколько раз он чуть не завоевал Казань, но его воеводы при этом так оскандалились, что я вполне понимаю его сына, который потом их детям головы рубил. Ну вот представьте себе – подошло войско к Казани, то есть к столице вражеской, стало по Казани бить из пушек. Казань испугалась и ворота открыла. Все. Не нужно будет воевать за нее!

Извините, в глотке пересохло. Передайте мне, пожалуйста, вот ту бутылку. Спасибо.

А воеводы устроили пьянку. Город стоял с открытыми воротами, стоял и ждал, пока воеводы протрезвеют. Потом казанцам надоело видеть такое невнимание к себе и долгое ожидание погрома и насилия, они ворота и закрыли. Все. Шанс упущен. Впереди еще двадцать лет борьбы, пяток походов, набеги казанцев на пограничье и сумасшедшие усилия по постройке Свияжска, копанию подкопов и подрыву стен, а затем кровавый штурм 1552 года. «А все, господа, делалось хмелем. Пропили город воеводы». Это сказано не про Казань, но очень подходит.

Но я отвлекся. У Василия детей долго не было. Совсем. Это и сейчас, при возможности детей из пробирки, чрезвычайное бедствие для семьи, которая хочет детей. То есть нормальная семья, а не для рекламы. А царю дети обязательны. У него ДОЛЖЕН быть наследник мужского пола. Подойдут и девочки, ибо их можно замуж выдать и получить союз с другим владетелем. А тут детей совершенно нет. Идут уже десятилетия, а никак. У Василия есть два младших брата, но как не хочется, чтобы их род продлился и в Москве сел. Вот он и запрещал, как старший в семье, братьям жениться. А время идет, и так можно вообще династию угробить – чтобы у всех троих детей не случилось. И ничто не помогает – ни молитвы, ни подношения монастырям. Нету детей.

И тут, после многих лет напрасных надежд, Василий видит племянницу одного литовского князя, Михаила Глинского. Тот в свое время перешел на московскую сторону, а дальше опять назад захотел и был пойман, когда бежал назад. По-моему, он тогда еще в тюрьме сидел. И вот Василий решил пойти на крайне сложный шаг. Развестись с женой, с которой двадцать лет прожил, жениться на другой (а ему уже сорок шесть), – а что скажут подданные? А что скажет церковь?

Жену Соломониду насильно отправили в монастырь, церковь также принудили дать согласие на развод и новый брак при живой прежней жене, народ тоже замолчал. Не знаю, пришлось ли отдельным болтунам языки укорачивать или нет. А детей и от второго брака нет! Вот и впору подумать о проклятии каком-то. Потому что у царя Василия совесть не совсем белого цвета была. Потому что был у него соперник с правами на престол, которого в тюрьме уморили. Братьев он утеснял в праве жениться, жену загнал в монастырь с применением физической силы. Назначенный на это боярин постарался с согласия Василия.

И вот три года детей нет опять! А из монастыря ползут слухи, что отправили туда царицу уже беременной, и родила она там мальчика, окрещенного Георгием. А по тем же слухам, умер он сразу. Но по другим – не умер, а отдан нужным людям на воспитание, и придет еще его время! Ведь для отвода глаз куклу сделали и похоронили. Вот представьте себя на месте Василия! С ума сойти можно, и не так, как я! Но потом попустило. Через четыре года родился сын Иван, которого вы на картине Репина видели. А еще через три года – второй сын, Юрий. Как бы можно умирать спокойно. И умер Василий. От какой-то незаживающей раны на бедре. Сочился из нее гной, сочился – с ним и вышла из тела жизнь царя. Впору увидеть здесь божий промысел, только я атеист.

И это был не конец. Царевич Юрий оказался больным и умер через тридцать лет. Иван же вступил на престол и процарствовал почти полвека. Про его деяния вы наслышаны. А с детьми ему тоже не везло. Жен у него было, по-моему, семь или шесть, что по тогдашним церковным правилам было явное беззаконие. Вроде как три раза только правила венчаться дозволяли. Но Иванову волю гнула лишь судьба, а не какие-то там правила. Сыновей у него было, кажется, четверо. Старший жил себе и жил, только помер от несчастного случая. Нужно было куда-то плыть на судне. По сходне взошла царица-мать с грудничком на руках, под руки ее по этикету две кормилицы держали. И под четырьмя людьми сломалась сходня. Все в воду упали, и всех вытащили, только царевича уже бездыханным. Иван умер уже в возрасте. Про это написана картина Репина, только про пробивание виска посохом – это слухи все и фантазии по поводу этих слухов. К моменту смерти Ивана на престол взошел Федор, увы, головой слабый. И жил еще самый младший, Дмитрий, увы, тоже больной. Эпилепсией. Этой болезнью страдали многие великие люди, например Юлий Цезарь, только никто не мог гарантировать, что при следующем припадке ребенок выживет. Может, он потом и станет равным Петру Первому или Цезарю, а может, завтра его не станет. И даже до брака не доживет, чтобы оставить потомство.

А у Федора тоже в семейной жизни плохо было. Женился он на Ирине Годуновой, а вот с детьми опять проблема. Дети если и рождались, то быстро умирали. Только одна дочка два года прожила. А потом случилось очень странное событие с Дмитрием в Угличе. Оно темное, как сама Тьма. Но все считали, что Дмитрий умер. Не то от несчастного случая, не то в результате заговора.

А через шесть-семь лет умирает и царь Федор. И на престол вступает царский шурин Борис Годунов. То, что у него ума и воли хватает на престоле сидеть, и вполне достойно, – это и его враги признавали. Не хватало ему только знатности рода. И наследник у него был. А потом на страну обрушился неурожай и голод. Голод повторился. А затем пришла весть, что из соседней земли пришло войско, которое возглавляет не кто иной, как чудесно спасшийся в Угличе царевич Дмитрий, который пришел брать свой, законно принадлежащий ему трон…

Извините, прервусь я, проголодался уже. Да и глотка пересохла от долгого говорения. Пару стаканов чаю мне бы не помешало выпить…

Ах, да, еще чуть-чуть. Прошло четыреста лет, и во вскрытой монастырской могиле нашли ту самую куколку. Но куда делся царевич Георгий – никто не знает. Может быть, пошел в разбойники, как легенда гласит. Я думаю, что помер. От какой-то детской инфекции. Потому и не взорвалась бомба под династией где-нибудь в одна тысяча пятьсот пятидесятом году.

Уф, поел, теперь можно и продолжить.

А с Лжедмитрием Первым совсем непонятно. И самая главная загадка в нем – все видевшие его отмечали, что он человек владетельного рода. Как бы вам понятнее объяснить – он чувствовал и вел себя как человек, который привык повелевать и знает, что ему будут подчиняться. По праву рождения. Такое само по себе не появляется, а достигается долгим воспитанием. То есть рассказ про Григория Отрепьева, который был сыном сотника и у сильных мира сего в секретарях состоял, явно какой-то недостоверный. Откуда ему внутренней свободы набраться и кто будет ему знаки подчинения выказывать? Польские паны Лжедмитрия видели и отмечали, что он явно высокого рода и ведет себя соответственно. А не как вчерашний монах, который вообразил себя царевичем. Или действительно царевич Дмитрий из Углича спасся, а потом долгое время жил под чужой личиной, но зная, кто он такой и для чего скрывается. Или был на Руси человек из сильных мира сего, который готовил долгоиграющую интригу с прицелом лет так на двадцать вперед. А для того какому-то ребенку с детства вдалбливал, что он не простолюдин, а скрывающийся от убийц царевич. Сейчас пока ему объявляться не стоит, но придет время, и станет он царем… А потому на него при людях покрикивают, как на того, кем он якобы является, а вечером кланяются и просят простить, что на царского сына голос повысили, но токмо ради того, чтобы никто не заподозрил и не подал извета… Я думаю, что вы догадываетесь, что за такие дела смертная казнь полагалась интригану в случае раскрытия? И хорошо. И оттого понятно, что человек такой на Руси был один – Федор Романов. На трон мог еще и Василий Шуйский претендовать, но он и дело в Угличе расследовал, и потом многократно говорил про смерть царевича в Угличе. И в бою под Добрыничами воевал против Лжедмитрия вполне по-взрослому. Лжедмитрий еле ушел от смерти и плена. Зато постриженный в монахи Федор Романов, получив весть про успехи Лжедмитрия, много веселился (аж до неприличного для монаха уровня) и окружающим намекал, что недолго ему в монастыре сидеть осталось. Есть, правда, альтернативная версия, что на роль Лжедмитрия выбрали какого-то незаконнорожденного потомка Стефана Батория или другого польского магната. Тогда поведение его вполне соответствует. Но есть нюанс – Лжедмитрий демонстрировал знание русской монастырской жизни и очень невысокое мнение о монахах в своем отечестве, ибо почитал их пьяницами и невеждами. А вот потомков Батория, которые в русских монастырях жили, никто найти не смог. Так и осталось все загадкой на уровне: с одной стороны – да, а с другой стороны – нет. Ну а дальше все было совсем обыденно. Мать Дмитрия, Марфа Нагая, при извлечении из монастыря говорила то, чего требовали от нее. Когда нужно – что он погиб и она его мертвого видела. Когда нужно – узнавала своего сына, которого видела мертвым.