Еремей Парнов - Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта

• Название: Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: ТЕРРА— Книжный клуб
• Жанр: Мистика
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02115-6

Еремей Парнов — известный российский писатель, публицист, ученый и путешественник, автор научно-фантастических, приключенческих, исторических и детективных произведений, пользующихся неизменным успехом у читателя.

В пятый том включен роман «Секта». Главные действующие лица романа — известные политики, банкиры, журналисты. Книга сочетает элементы детектива, триллера и мистики.

---

Кроме заезженных общефилософских идей, ничего путного в голову не приходило.

Проститутка, авантюристка, порнозвезда — все так. Наверняка пробавлялась наркотиками и каким-то образом оказалась вовлеченной в секту. Тем не менее вопросов возникало значительно больше, чем возможных ответов. Русский компьютерный вор никак не вписывался в общую схему. Он-то с какой стороны? Татуировки на нем нет, к наркобизнесу, в первом приближении, не причастен; судя по его финансовой активности, по уши влез в махинации. Между тем она как-то узнает о его аресте, молниеносно находит нужного адвоката, да еще выкладывает миллион долларов.

Моркрофт пребывал в полной растерянности. Мешала какая-то затаенная, смутная и навязчивая мысль, которую никак не удавалось вытащить на поверхность. Так бывает обычно, когда на зубах навязает мотив, который вроде бы помнишь, но почему-то не узнаешь.

Он поймал себя на том, что рисует на полях газеты человечков со звездочками на голове, и тут его что-то тупо ударило в самое сердце.

«Клоссан!»

Где-то он уже встречал похожее имя.

Моркрофт выплеснул в мойку остывший чай, быстрым шагом прошел в гостиную, зажег торшер и присел у книжных полок, встроенных в стену справа от камина. Пролистав несколько справочников, он обнаружил лишь три более-менее сходных созвучия: русский инженер Классон, швед по происхождению, изобретатель метода добычи торфа, получившего название гидроторф; опять-таки русский шпион Клаусен, работавший в резидентуре Рихарда Зорге, и, наконец, виноторговец из Прованса.

На нем, единственном из ныне живущих, след, который вел в никуда, обрывался.

Или все же куда-то вел?

Машинально выписывая абсолютно ненужные ему фамилии, Моркрофт почувствовал, что неотвязный мотив зазвучал явственнее и четче. Его рука, безотчетно перечеркнув вполне достойных деятелей — шпион Клаусен в конце концов работал против общего врага, — вписала имена парижской танцорки и нью-йоркской актрисы горячего жанра: Фесоле — Вольфина Клоссан.[17]

И между ними с треском проскочила искра, как между шариками памятной со школьной скамьи электрофорной машины. И в этом прерывистом треске морзянкой отстукалось то исходное, что так беспокойно вертелось в мозгу. Голубоватыми вспышками обозначились опорные буквы: «Жена, облаченная в солнце»…[18]

Осталось лишь подчеркнуть извилистой, как молния в тучах, линией.

Моркрофт погасил лампу и долго сидел в темноте, безучастно глядя в окно, за которым густели фиолетовые чернила, слегка разбавленные желтоватой водицей отсветов фонаря на крыльце.

«Зачем? — спрашивал он себя. — Зачем секта гасит свои самые яркие звезды? Своими руками режет — и как! — курочек, несущих золотые яички? Или перестали нестись? Не на смену ли Вольфине Клоссан, порочной дэви, готовил О'Треди юную красавицу шакти — Патрицию Кемпбелл?»

Чем проще объяснение, тем вернее оно угадывает скрытые мотивы. Убирают нежелательных свидетелей — раз, проболтавшихся дураков — два, двурушников — три, и, наконец, тех, кому села на хвост полиция — четыре. Клоссан попадала по крайней мере под два пункта — первый и четвертый. Тоталитарные секты в этом смысле ничем не отличаются от гангстерских шаек. В той же «АУМ сенрикё» по личному указанию Асахары устранили несколько наиболее активных деятелей. Есть еще и пятый пункт, равно присущий практике террористических организаций и политических партий фашистского толка: ликвидация возможных соперников. Сталин убрал Троцкого, Гитлер — Рема. Едва ли Клоссан и эта гризеточка Фесоле претендовали на первые роли, а, впрочем, кто знает? Двенадцать звездочек о чем-то ведь говорят. Что, если всем верховодят женщины — высшие жрицы, «жены, облаченные в солнце»? Стояла же девка во главе Белого братства в России — Мария Дэви Христос!

Моркрофт вспомнил, что на другой день после появления статьи Клайва Доусона, «Нью-Йорк Таймс» напечатала еще одну подборку сообщений на данную тему. Приводились выдержки из молодежной газеты, выходящей в Москве. Там в частности говорилось, что Белое братство возникло отнюдь не на российской почве, а было заимствовано и, как прочие благоглупости, доведено до абсурда.

Автор, Моркрофт не запомнил фамилии, доказывал, что секта впервые возникла еще в двадцатые годы в Болгарии, где и по сей день ее сдвинутые приверженцы встречают рассвет, чтобы зарядиться от солнца энергией. Еще в той же Болгарии живут женщины, которых зовут нестинарками. Они славятся тем, что танцуют на раскаленных углях, не получая при этом ожогов.

Словом, от идеи насчет того, что в Лиге последнего просветления господствует матриархат, отмахиваться не стоило.

Наконец, но не последнее,[19] демонстративный, вызывающий характер убийств. Киллеры не только не пытаются уничтожить или хотя бы спрятать труп, как бы сделала это любая бандитская шайка, но, бросая наглый вызов обществу, выставляют его напоказ. И всюду один и тот же почерк: татуированное голое тело, вырезанная печень. Москва, Париж, Нью-Йорк. Где в следующий раз найдут «женщину, облаченную в солнце», обагренную собственной кровью? В Токио, Сеуле, Буэнос-Айресе?

Невольно напрашивался параграф шестой, непосредственно вытекающий из практики преступных сект и тайных религиозных братств, вроде тагов-душителей Индии, или африканского «общества леопардов»: ритуальное убийство, жертвенная кровь.

Не приходится удивляться, что маньяки, замыслившие спровоцировать светопреставление, взяли на вооружение самые дикие обряды. Обращение во тьму архаики, порука кровью, демонстрация силы и готовности умереть — и все это символизирует принесенная в жертву жрица.

В данном контексте макабрическая загадка с печенью разрешалась сама собой. Согласно первобытным верованиям многих народов, печень служит вместилищем души. Тело глумливо швыряют на всеобщее обозрение, а печень… Печень, возможно, бальзамируют и помещают в своем людоедском капище, а то и поедают сообща, как это делали в войну самураи, как доднесь практикуется где-нибудь в недоступных дебрях Новой Гвинеи.

Моркрофт по праву слыл на редкость образованным и широко мыслящим человеком. Для него важнее всего было выстроить логическую схему, устраняющую, пусть временно, основные противоречия. Только тогда открывался путь к действию.

Пока автоматика записывала телефонные переговоры Пола О'Треди, детектив заставил себя не вспоминать о преступном гуру. Все равно никуда не уйдет, только даст лишние поводы зацепиться. Пусть FBI вынюхивает, от кого он получает и кому отдает бумагу, пропитанную дьявольским экстрактом спорыньи, вызывающим видения почище тех, что смущали Святого Антония в африканской пустыне. Бесполезно срубать головы огнедышащей гидре. На месте одной вырастают три еще более жуткие морды. Главный удар следует нанеси в самое сердце или в печень, где пребывает черная душа гада, низринутого с небес в адские бездны.

Не один Моркрофт бодрствовал в ту августовскую ночь, когда на Нью-Йорк налетел сухой и горячий ветер.

В прозекторской тюремной больницы близились к завершению кропотливые исследования внутренних органов Виктора Рогожина. Помимо обширных кровоизлияний в мозгу, вскрытие выявило инфаркт печени.

После того как были взяты образцы тканей, к работе подключилась лаборатория токсикологии. Никаких следов наркотиков и галлюциногенов хромотографический анализ не показал.

Изъятым в качестве вещественного доказательства компьютером занялись лучшие специалисты FBI. Были все основания предполагать, что удастся раскрыть секрет, позволяющий грабить банки, не прибегая к автомату и газовой горелке. Рогожин не был пионером в этой новой для полиции области криминала, но разработанная им программа оказалась наиболее эффективной. По-прежнему оставалось загадкой, каким образом он сумел получить необходимые коды.

Следственные действия неожиданно были прерваны на самой начальной стадии, когда снимались отпечатки пальцев. Поднятый с постели звонком из Вашингтона, в информационный зал вбежал шеф нью-йоркского отделения секретной службы Глен Конолли. Его сопровождал Реджинальд Уэлдон. Оба были взволнованы и тяжело дышали. Что ни говори, а годы берут свое. Гонка среди ночи далась пожилым джентльменам нелегко. От Уэлдона к тому же ощутимо веяло характерным амбре виски «Бербон».

— Где дискеты? — выбросив руку, Конолли нетерпеливо пошевелил пальцами. — Давайте сюда!

— И компьютер, — подсказал Уэлдон.

— И компьютер. Упакуйте в какой-нибудь ящик… Сколько их было? — забирая дискеты, спросил Конолли.

— Четыре, сэр.

— Это точно? Вы уверены?

— Согласно описи.

Высокое начальство отбыло тем же порядком, что и нагрянуло — озабоченно и торопливо.

— Наверняка подозревают вирус шестьсот шестьдесят шесть, — высказал предположение кто-то из операторов.