Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке

• Название: Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Красный бамбук — черный океан. Рассказы о Востоке
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: ТЕРРА— Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02287-Х

Еремей Парнов — известный российский писатель, публицист, ученый и путешественник, автор научно-фантастических, приключенческих, исторических и детективных произведений, пользующихся неизменным успехом у читателя.

В восьмой том Собрания сочинений вошел роман «Красный бамбук — черный океан» и рассказы, объединенные темой Востока.

---

Куда он мчался по темным улочкам, наводя ужас на велорикш? Зачем рисковал, ухитряясь в последний момент разминуться с таким же, как он, безумцем, неожиданно вынырнувшим из-за угла?

Шелестели задеваемые ветки деревьев сау, россыпью обманчивых звезд мелькали керосиновые огоньки на ночных тротуарах. Увидев впереди освещенные окна вокзала, он круто сворачивал и мчался к рынку Донгсуан, в старый город тридцати шести ремесленных улиц. Поневоле сбавив скорость, начинал петлять среди бесконечных лавок, выхватывая на лету фрагменты чужой жизни, рисовавшейся загадочной и лишенной смысла. И это почему-то привлекало его, словно запретный и властно манящий порок. Казалось, что стоит сделать лишь шаг в душный керосиновый мрак уличных лабиринтов, как вокруг сомкнется сладкое забытье. Фюмроль не думал о том, что и без того уже преуспел в неосознанном стремлении обрести нирвану. Разве не была его нынешняя жизнь столь же бесцельной и праздной? Разве воспоминания о прошлом, которые все еще не отпускали его, не казались похожими на запуганные видения задремавшего после сытного обеда жуира? Он не отдавал себе отчета в том, что бежит не от нынешнего полусонного существования, а от подлинных снов, тиранящих его по ночам.

Лицо Колет он забыл окончательно и уже не пытался воссоздать его из отдельных клочков. Однако она все еще снилась ему, принимая самые неожиданные облики, и он плакал по-детски навзрыд, забывая к утру обо всем. Но что-то все-таки оставалось и подсознательно, смутно волновало в течение дня, а к вечеру разрасталось и крепло, как зародыш грядущего кошмара. Во сне его навещали мать и отец, улыбаясь всеведущей улыбкой мертвых. Он рвался к ним всем существом, но что-то мешало, причудливо изменяясь, и он оставался один. Почему-то в его руках оказывался телефон, по которому — он знал это точно — можно вызвать родителей. Наконец-то он мог раз и навсегда узнать, что же с ними случилось и где они пребывают сейчас. Но не успевал он набрать первую цифру, как застопоривался наборный диск. Отчаянно торопясь дозвониться, Фюмроль разбирал аппарат, наугад соединял какие-то проводки и контакты, но ничего не получалось. Томительной памятью прежних снов он знал, что все напрасно и закончится ничем. И вправду — раскалывалось небо над полынной пустошью, шарили прожектора, разноцветные полосы трассирующих пуль со стрекотом впивались прямо в мозг. Фюмроль просыпался в липком поту. Было светло. За окном звенела жестяная завеса цикад. Колесо бытия сделало еще один оборот.

В часы ежевечерних поездок он изъездил город от южных ворот до северных, но так и не понял его. На улице Персикового цвета, где жили красильщики, пытался купить опиум, в Серебряном ряду искал холодное пиво. В очаровательных тупичках у Восточной стены он пропорол камеру и вынужден был оставить автомобиль до утра. Потом вся ханойская полиция искала безымянную улицу, на которой Фюмролю запомнился лишь каменный фонарь. Именно от полицейских он и услышал впервые пленительные названия: Барабанный ряд, улица Вееров и улица Золотых рыбок.

Стремительно накатывали сумерки, пробуждая в душе Фюмроля тревожную тоску. Неожиданно ему мучительно захотелось увидеть лицо Колет. Спрыгнув с постели, на которую еще не был опущен марлевый полог, он нашарил ногой плетеные подошвы с веревочной петлей для большого пальца. Долго сосредоточенно вспоминал, где может находиться портрет.

Рабочий стол, заваленный газетами и грудами нераспечатанной корреспонденции, стоял в углу у окна.

Выдвинув один за другим несколько ящиков, Фюмроль, к своему удивлению, обнаружил, что там кто-то основательно поработал. Бумаги, в том числе и те, которые полагалось хранить в сейфе, были сложены аккуратной стопкой. И это поразило его больше всего. Он хорошо помнил, что кое-как распихивал их по ящикам, едва успев пробежать глазами. Но этого мало! Он мог поклясться, что некоторые письма он видел впервые в жизни. Взять хотя бы это, напечатанное на бланке с японскими иероглифами. Откуда оно?

Фюмроль включил настольную лампу, но тут же пересел в кресло, выставив ноги на свет, чтобы не жрало комарье. Иероглифы читались совершенно однозначно: «Японская контрольная комиссия». Французский перевод чуть ниже означал то же самое. Но что это за комиссия и с каких пор она находится в Тонкине, Фюмроль понятия не имел. Пожав плечами, он отложил письмо, заварил чай кипятком из термоса и, подумав, пошел в душ. Постояв несколько минут под тепловатым щекочущим дождичком, насухо вытерся и надел кимоно, купленное несколько лет назад в токийском районе Асакуса. Стараясь не думать о письме, неторопливо, смакуя тонкий аромат, напился чаю. Выкурив сигарету «голуаз», почувствовал легкое головокружение. В мозгу было пусто и ясно, как после долгой болезни. Тщательно пролистав бумаги в столе, Фюмроль обнаружил еще два таких же бланка с грифом японской контрольной комиссии. При всем своем равнодушии и полной безалаберности, он просто не мог не обратить внимания на такой документ. Хотя бы один из трех. Последнее письмо, подписанное неким генералом по фамилии Нисихара, было отправлено вчера. Вытряхнув корзину с макулатурой, Фюмроль нашел желтый конверт. Он был аккуратно разрезан сбоку. Эта манера распечатывать конверты снимала последние сомнения. Фюмроль обычно надрывал уголок и небрежно вспарывал пальцем. И вообще он еще не просматривал корреспонденцию за вчерашний день. Как, впрочем, и за позавчерашний, кажется, тоже. Фюмроль спрятал конверт и принялся изучать письмо.

Японский генерал на плохом французском языке и со множеством ошибок настоятельно предлагал «офицеру связи господину майору Валери де Фюмроль незамедлительно прибыть для встречи, которая может состояться в помещении миссии на улице Гамбетта». Эту улицу Фюмроль, разумеется, знал. Она была в двух шагах от отеля и прямехонько вела к ночному бару «Паке». Он взял с подоконника недавно установленный полевой телефон, поставил его себе на колени, медленно снял трубку и вдруг понял, что оживает. В нем проснулось извечное любопытство охотника.

 — Послушай, Жаламбе, — нарочито бесцветным голосом спросил он. — С каких это пор в Ханое находится японская миссия?

 — А черт ее знает, — с тем же безразличием отозвался Жаламбе. — По-моему, с конца июня. Что-то в этом роде.

 — И чем она занимается?

 — Ты когда проснулся? — Жаламбе укоризненно вздохнул. — Облейся водой, и через двадцать минут встретимся внизу.

 — Ладно, встретимся, — согласился Фюмроль. — Но только ответь на мой вопрос, Шарль. Это серьезно.

 — Ты что, в самом деле ничего не знаешь про миссию?

 — Так оно и есть. Господин генерал-губернатор, видимо, забыл ввести меня в курс дела. Это военная миссия?

 — Разумеется. Японцы в категорической форме потребовали от нас полностью закрыть границу с Китаем и прислали инспекцию. Очень просто.

 — В Париже… В Виши об этом знают?

 — Должны знать. Впрочем, мы, кажется, поставили их в известность уже постфактум. Катру, как ты понимаешь, вынужден был согласиться. На рейде Хайфона болтался японский крейсер… Почему ты молчишь, мой мальчик?

 — Соображаю, а это очень трудный процесс.

 — Плюнь на все, Валери, — по некоторой замедленности речи можно было догадаться, что Жаламбе порядком нагрузился. — Пока вы подписывали капитуляцию там, мы подписали ее здесь. Так-то… Притом, кажется, на более выгодных условиях.

 — Понятно. — Фюмроль поставил тяжелый, выкрашенный в защитный цвет аппарат на пол и, прижав трубку плечом, раскрыл карту. — Где находятся контрольные посты?

— Ты слишком многого от меня хочешь, красавчик, — Жаламбе игриво хрюкнул. — Ну да ладно, попробую тебе помочь… Записываешь? — спросил он после длительной паузы.

 — Давай. — Фюмроль взял красный карандаш и приготовился нанести на карту первый крестик.

 — Значит, так… Монгкай, Лангшон, Каобанг, Хазянг, Лаокай и, как ты понимаешь, Хайфон.

Картина вырисовывалась довольно неприглядная: японцы взяли под контроль все основные шоссейные и железные дороги, ведущие на север.

 — У меня такое впечатление, что мы кувыркаемся в аквариуме.

 — Что ты хочешь этим сказать? — в голосе Жаламбе проскользнуло недоумение. — Какой еще аквариум?

 — Все видно на просвет, Шарль. Сегодня наблюдают, завтра начнут шарить сачком… Кто такой Нисихара?

 — Бррр! Настоящее чудовище. Он чего-нибудь от тебя хочет?

 — Я нашел у себя на столе три письма. Точнее — повестки, в которых мне предлагают немедленно прибыть для переговоров.

 — Целых три? — растроганно спросил Жаламбе. — Тогда ты железный парень, маркиз. Преклоняюсь. Я бы не выдержал уже на втором.

 — Что ты мне посоветуешь? — Фюмроль инстинктивно предпочел умолчать об истории с письмами.

 — Поезжай. Не надо дергать тигра за усы. Нам всем это может дорого обойтись. Тебе от него еще не звонили?