Мариса де лос Сантос - Когда приходит любовь

• Название: Когда приходит любовь
• Автор: Мариса де лос Сантос
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059497-9

Менеджер уютного кафе Корнелия Браун обожает черно-белые фильмы и в тайне мечтает встретить мужчину, похожего на неотразимого Кэри Гранта.

И однажды ее мечта становится явью…

За Корнелией начинает ухаживать обаятельный, остроумный красавец Мартин Грейс.

Она счастлива… но, увы, жизнь — не мелодрама со счастливым концом.

А тот, кто рядом, не всегда похож на идеального киногероя.

Он совершает ошибки. У него есть недостатки и слабости.

И Корнелии предстоит решить: принять его таким, каков он есть, — или снова устремиться в погоню за мечтой?

---

— Ш-ш-ш, — прошипела я, заметив, что мистер Фрингер бросил на нас строгий взгляд поверх очков. Его магазин не относился к числу элегантных, таких как на Райн-стрит, и в его витрине не красовался секретер восемнадцатого века, напоминающий балерину на пуантах. Ничего такого. Но хороший магазин, мой любимый. Хлам, но симпатичный, соседствовал с потрясающими вещицами — если не обращать внимания на оборванный подол, отсутствие ручки, жирное пятно, порванную обложку. Все эти предметы объединяло одно: в какой-то период жизни мистер Фрингер их любил.

Мистер Фрингер был суровым, но он нравился мне по двум причинам. Первое — он был абсолютно без ума от своей жены, развесил ее фотографии в позолоченных рамках над письменным столом и умудрялся упомянуть о ее красоте в любом разговоре. Она действительно была красива — тип Ингрид Бергман, широкоплечая и царственная. Самое удивительное в любви мистера Фрингера к жене заключалось в том, что она не была мертва, как можно было предположить. Я даже пару раз ее видела. Меня трогало, что мужчина способен сохранить любовь и верность жене, к которой возвращался каждый вечер после работы.

Вторая причина, почему мне нравился мистер Фрингер, заключалась в том, что он был человеком разумным, с ним можно было торговаться. Однажды я уговорила его продать мне за двести долларов большую люстру времен Депрессии, за которую он просил пятьсот. Люстра была в плохом состоянии, но ее можно было спасти, во всяком случае, я так решила, хотя абсолютно не разбиралась в антиквариате. И я оказалась права. Я не хвастаюсь, но есть вещи, относительно которых интуиция меня не подводит. Я отполировала бронзу, разыскала подходящие хрустальные подвески и уговорила квартирного хозяина повесить ее на мой высокий потолок. И теперь вечерами я любуюсь, как она сверкает, будто моя собственная галактика. Так что если мистер Фрингер хотел, чтобы в его драгоценном магазине было тихо и торжественно, я рада была подчиниться.

— Ты правильно поступила, что отказалась. Может, он маньяк-убийца, — театральным шепотом произнесла Линни.

Я взяла в руки черное, асимметричное, перевернутое вверх ногами торнадо из фетра.

— Может. Только он не маньяк. Ты же не знаешь, ты не видела его глаз. Они карие, — прошептала я.

— Чего же ты мне раньше не сказала? — фыркнула Линни. — Ты дала ему номер своего телефона? И что это такое, черт побери?

— Шляпа. Дала. Написала прекрасным почерком. — Я положила шляпу на место. Очень оригинально, но, я не Грета Гарбо. Кроме того, некоторые вещи не в состоянии совершить прыжок из прошлого в настоящее, и эта шляпа в число прыгунов явно не входила.

Молодой человек в одеянии, которое можно было только назвать блузоном — нечто разрисованное, с широкими рукавами на резинке у запястья, — вошел в магазин с таким видом, будто прогуливался. Он тащил битком набитый походный мешок, который он, наверное, называл рюкзаком. Я увидела, как загорелись глаза у мистера Фрингера. Он не отрываясь следил за рюкзаком, который находился в опасной близости от хрупких предметов. Мистер Фрингер откинул голову и расправил плечи — словно готовая к броску кобра.

Взгляд молодого человека остановился на Линни. Он явно ее узнал, лицо его потемнело, и он приблизился, вздувая рукава.

— Ваша поэзия — только для птичек, — заявил он, подняв брови. Несколько лет назад Линни отложила свое поступление в юридический колледж и работала в книжном магазине.

— Чирик-чирик, — громко прочирикала Линни, выдержав паузу нужной длины. Линни у нас специалист по паузам. Парень удивленно уставился на нее, затем выскочил из магазина. Мистер Фрингер одобрительно улыбнулся Линни. Она улыбнулась в ответ, скромно пожала плечиками, и затем с улыбкой повернулась ко мне.

— Его рубашка, — только и сказала она.

Я даже глаза закрыла, чтобы не вспоминать.

— Я от нее в восторге, — заявила подруга.

Я открыла глаза и внимательно посмотрела на Линни: шарф, полосатый рабочий комбинезон и вышитые китайские тапочки. Меня окатила волна любви. Линни в самом деле единственный человек, который носит то, что ей заблагорассудится. Если она когда-нибудь поступит в юридический колледж, преподаватели, возможно, отправят ее домой переодеться. А может, и нет. Вполне вероятно, что одним прекрасным утром она скатится с постели, потянется, под настроение сдаст вступительные экзамены в юридическую школу и получит оценки, которые заставят всех пускать слюни, как бассет.

— Мне нравится вот это, — сказала я. Божественное, идеальное, сшитое лет семьдесят пять назад, но специально для меня. Черное, без рукавов, узкая заниженная талия, немного черных бус, возможно, настоящий янтарь. Легкое, как перышко, и, слава Богу, никаких выцветших пятен под мышками. Самое подходящее платье для первого свидания. Умереть можно! Платье для первого свидания, ради которого Луиза Брукс бы повесилась. Я знала, что оно мне подойдет.

— Годится только на китайскую собачонку, — заметила Линни.

Это был второй знак.

На удивление мало людей знают, что до того, как стать чудовищем с бровями, похожими на взъерошенных ворон, Джоан Кроуфорд была милой и забавной сильфидой. В конце фильма «Пожертвовав всеми другими», фильма, который вас очарует, но не повлияет решительным образом на вашу жизнь, Джоан выясняет, что именно старый приятель Кларк Гейбл, а не любовь всей ее жизни Роберт Монтгомери, как она полагала, в день ее предполагаемой свадьбы наполнил комнату любимыми цветами героини — подсолнухами. Когда друзья рассказали ей об этом, прелестное лицо Джоан просияло и пелена упала с глаз. Цветы были знаком! Кларк был ее мужчиной! Ко всему прочему, несмотря на довольно милую внешность, сравнивать Роберта Монтгомери с Кларком Гейблом было просто смешно, не говоря уже о том, что Роберт надрался и женился на девице с неприятным искусственным голосом за день до того, как он должен был жениться на Джоан. Именно цветы выгнали Джоан из дома, когда Кларк Гейбл должен был на корабле навсегда покинуть ее.

Но после того как Линни напомнила мне, что Мартин Грейс вошел в мою жизнь вовсе не с экрана кино, я впихнула подругу в книжный магазин, а сама заглянула в кафе «Дора», хотя у меня был выходной.

И они там были, две дюжины, во всей красе. И послал их Он. Целое облако белых великолепных пионов, надежда и обещание. Я кивнула им, и двадцать четыре снежные головки кивнули мне в ответ.

Знак номер три.

Глава 4 Клэр

Клэр сидела на своей постели с блокнотом и сортировала героинь. Они распадались на две категории: девочки, которые достигали всего лаской, и девочки, которые брали препятствия отвагой. В «Маленьких женщинах» встречались оба типа. Бет Марч была мягкой и робкой, так что даже страшный сосед мистер Лоуренс подарил ей пианино. А когда Джо Марч, посмотрев ему прямо в глаза, заявила, что он совсем не такой красивый, как ее дедушка, он засмеялся и заметил, что у нее есть характер.

Клэр было важно выяснить, что нужно делать, чтобы понравиться мужчине, ведь она решила позвонить отцу. В ее отце не было ничего путающего. Он не был безобразен или лохмат, он не кричал, и она даже не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь на нее злился. Нет, Клэр не боялась его, но при мысли о звонке ее сердце колотилось. Она никогда не звонила ему. Когда она сказала об этом Макс, их домработнице, та начала пыхтеть, сердиться и вытирать стол рывками, как будто давала ему пощечины.

— Милостивый Боже, тебе одиннадцать лет, и ты никогда не звонила своему собственному отцу! Этот урод наверняка здорово постарался, чтобы ты чувствовала себя с ним неловко. — Клэр улыбнулась спине Макс, на несколько секунд вырванная из тумана своего беспокойства бурной тирадой. Клэр считала, что у Макс самый неожиданный голос, какой только может иметь человек. Хотя Макс была с виду вполне крутой современной девицей — тощая брюнетка, с пирсингом, пряди в середине челки коротко подстрижены, цветные линзы, имитирующие кошачьи глаза, — но ее голос напоминал мультяшное чириканье. Ее эпитеты вылетали как серебряные пузырьки в аквариуме с рыбками.

— Ты только подумай, он считает, что достаточно выписать чек, и все его отцовские обязанности выполнены. Забудь о встречах. Забудь об участии в жизни ребенка. Настоящий обормот, думаю, ты считаешь так же. — Она замолчала и взглянула на Клэр.

— Точно. — Клэр пожала плечами. Она не звонила отцу раньше не потому, что он ей не велел. Ей это просто не приходило в голову. Она задумалась: может быть, ей давно следовало позвонить ему и рассказать о новой подруге или своей роли в школьной пьесе? Может быть, это она обормотка? Клэр решила было спросить об этом Макс, но потом передумала.

Наблюдая за Макс, Клэр заметила, что она вытирает пыль так же, как делает все, — уверенно, с расправленными плечами, аккуратно. Она представила себе, как играют мускулы Макс под татуировкой. А может быть, вообще выбросить из головы идею звонить отцу? И вместо этого все рассказать Макс? Может быть, она сможет ей помочь?