Жюль Верн - История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века

• Название: История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1999
• ISBN: 5-86218-278-0, 5-86218-022-2

Большую научно-популярную работу "История великих путешествий и великих путешественников" Жюль Верн писал на протяжении 16 лет. В ней ярко и занимательно описаны наиболее значительные путешествия, открытия, события постепенно изменявшие представление человека о географии мира, стиравшие белые пятна на картах, сулившие богатства и становившиеся причинами войн. Автор охватил период от глубокой древности до 40-х годов XIX века. В работе большую помощь ему оказал географ, переводчик и библиотекарь Габриэль Марсель.

Третий том "Истории", озаглавленный "Путешественники XIX века", рассказывает о морских и сухопутных экспедициях, совершенных на рубеже веков и в первой трети XIX века. Они стирали белые пятна с карт Аравии и Центральной Африки, Бразилии и Северной Америки, Средней Азии и Мексики; отважные путешественники отправлялись к южному полярному материку и искали Северо-Западный проход.

За основу перевода в данной книге взят "канонический" перевод, впервые опубликованный в 50-х гг. XX века. Он был заново сверен с оригиналом, в тексте исправлены неточности и восстановлены обширные купюры. Перевод пропущенных отрывков — А. Москвина. Также им заново был составлен список дополнительной литературы.

Книга сопровождается классическими иллюстрациями Бенетта, а также факсимиле старинных гравюр и карт.

---

Пройдя Шигру, где в горах находится один из лучших источников, караван достиг Нила у селения Анкейр, или Вади-Бербер.

В общем, единственная опасность при переходе через пустыню заключается в том, что колодцы Неджейма могут оказаться пересохшими. Других трудностей ожидать не приходится, если только не сбиться с дороги, а это при хороших проводниках вряд ли возможно. Поэтому тяготы, перенесенные Брюсом в этих краях, видимо, чрезвычайно преувеличены, хотя отчеты шотландского путешественника обычно заслуживают доверия.

Обитателей Бербера Брюс называет барбаренами. У них красивое телосложение, а черты лица совсем другие, чем у негров. Они сохраняют чистоту крови, выбирая жен лишь из числа девушек своего племени или среди сородичей — арабов.

Описание характера и нравов этого народа у Буркхардта не только очень любопытно, но и поучительно. Испорченность нравов у жителей Бербера невероятна. Этот маленький город, где перепродаются товары и встречаются караваны, куда сгоняют рабов, не мог не стать настоящим разбойничьим притоном.

Торговцы из Дарау, на защиту которых полагался до сих пор Буркхардт (полагался зря, потому что они только и старались поживиться за его счет), прогнали его, когда караван покидал Бербер, и путешественник был вынужден искать покровительства у проводников и погонщиков ослов, охотно принявших его в свою компанию.

Десятого апреля чуть южнее впадения Могрена (по Брюсу — Мареб) караван был ограблен правителем города Эд-Дамер. Этот городок заселен факирами и приятно отличается своей чистотой и порядком от грязного, полуразрушенного Бербера. Факиры занимаются всяческим колдовством, магией и самым отъявленным шарлатанством. Один из них даже заставлял блеять ягненка в желудке человека, который его украл и съел. Население слепо верит в такие чудеса, и с сожалением приходится отметить, что его невежество очень помогает властям сохранять порядок и спокойствие в городе и вообще способствует процветанию края.

Из Эд-Дамера Буркхардт попал в Шенди, где прожил целый месяц, и никто там не заподозрил в нем неверного. Незначительное во времена Брюса селение Шенди теперь разрослось до тысячи домов. Здесь ведется крупная торговля, причем обменной единицей являются рабы, верблюды и дурро. Больше всего здесь торгуют камедью[58], слоновой костью, золотом в слитках и страусовыми перьями.

Число рабов, ежегодно продаваемых в Шенди, достигает, по словам Буркхардта, пяти тысяч: две тысячи пятьсот увозят в Аравию, четыреста — в Египет, тысячу — в Донголу и на побережье Красного моря.

Путешественник воспользовался своим пребыванием на границе Сеннара и собрал некоторые сведения об этой стране[59]. Ему сообщили много любопытного и своеобразного. Между прочим, рассказывали, как ее властелин пригласил однажды посла Мухаммеда Али[60] на смотр кавалерии, которую он сам считал весьма грозной. Посол, в свою очередь, попросил разрешения показать сеннарцам, как действует имевшаяся у него турецкая артиллерия. При первом залпе двух маленьких полевых пушек, навьюченных на верблюдов, сеннарская кавалерия, пехота, все зеваки, двор и сам повелитель в ужасе бежали прочь!

Буркхардт распродал тут все свои пожитки. Затем, так как ему надоели приставания египетских купцов, его дорожных спутников, он присоединился к направлявшемуся в Суакин каравану. Ему хотелось побывать в совершенно неизвестной области, отделявшей этот город от Шенди. Из Суакина путешественник рассчитывал отплыть в Мекку, надеясь, что звание «хаджи»[61] сильно поможет ему в осуществлении его дальнейших планов.

«Эти хаджи, — рассказывает он, — составляют особое сословие, и никто не осмеливается тронуть ни одного из них из боязни восстановить против себя всех остальных».

С караваном, к которому присоединился Буркхардт, шло сто пятьдесят купцов и триста рабов. Две сотни верблюдов были нагружены тяжелыми тюками табака и свертками «даммура» — ткани, изготовляемой в Сеннаре.

Внимание нашего путешественника вскоре было привлечено рекою Атбара; после перехода по безводным пустыням берега ее, поросшие большими деревьями, приятно ласкали взор.

Путники следовали по течению реки вплоть до плодородной местности Така. Белая кожа шейха Ибрахима — как известно, такое имя принял Буркхардт — во многих деревнях вызывала крики страха у женщин, редко видавших арабов.

«Однажды, — рассказывает путешественник, — деревенская девушка, у которой я купил несколько луковиц, сказала, что прибавит мне еще, если я сниму тюрбан и покажу ей свою голову. Я потребовал восемь штук, и она тут же отдала их мне, а затем я исполнил ее желание. Увидев мою наголо бритую белую голову, она отскочила в ужасе. Когда же я спросил ее шутя, не хочет ли она иметь мужа с такой головой, она с величайшим отвращением стала клясться, что предпочла бы самого безобразного раба из Дарфура»[62].

Не доходя до Гоз-Регеба, Буркхардт заметил одно строение. Ему сказали, что это какой-то храм. Он бросился было в ту сторону, но спутники стали звать его обратно.

«Тут все окрестности полны разбойников! — кричали они. — Ты и сотни шагов не пройдешь, как на тебя нападут!»

Путешественник так и не выяснил, был ли то египетский храм или, быть может, какая-нибудь постройка времен Аксумского царства[63].

Караван вступил затем в страну Така, или Эль-Гаш. Это большая равнина, в июне и июле затопляемая разливом небольших речек, ил которых необыкновенно плодороден. Дурро, растущее здесь, продают в Джидде на двадцать процентов дороже лучшего египетского проса. Местные жители, которых называют адендоа, известны как предатели, воры и кровожадные люди, а жены их развращены почти так же, как женщины Шенди и Бербера.

На пути из Таки к берегам Красного моря в Суакин приходится пересекать горную цепь. Горы сложены известняками, и до самого Шинтераба не встречается гранитов. Переход через эту гряду не труден, и путешественник 26 мая прибыл в Суакин.

Но бедствия, предназначенные судьбою Буркхардту, еще не кончились. Ага и эмир[64] сговорились его ограбить. Они накинулись на него, как на последнего раба, однако предъявленные им фирманы от Мухаммеда Али и Ибрахим-паши совершенно изменили дело. Вместо тюрьмы, которой ему угрожали, его отвели к аге, а тот решил поселить его у себя и даже подарил молодую рабыню.

«Такой двадцатипятидневный переход от Нила к Красному морю, — писал Вивьен де Сен-Мартен, — был совершен европейцем впервые. Благодаря ему в Европе получили точные сведения о живущих в этих краях полукочевых-полуоседлых племенах. Наблюдения Буркхардта не утратили своего значения и представляют безусловно поучительное и в то же время на редкость занимательное чтение».

Седьмого июля Буркхардту удалось отплыть на туземном корабле в Джидду, служащую портом для Мекки.

Джидда, куда он прибыл через одиннадцать дней, лежит на берегу моря и окружена стенами, которые не могут противостоять артиллерии, но представляют отличную защиту от ваххабитов. Эти последние, часто именуемые «пуританами ислама», образуют особую секту, стремящуюся вернуть магометанству его первоначальную чистоту[65].

«Одна батарея, — сообщает Буркхардт, — охраняет вход со стороны моря и господствует над всем портом. Там стоит на лафете огромная пушка, стреляющая ядрами весом в пятьсот английских фунтов. Эта пушка известна по всему Арабскому заливу, и одной ее славы достаточно для обороны Джидды».

Большой недостаток этого города — отсутствие пресной воды, которую берут из колодцев, находящихся почти за две мили. Без садов, без всякой растительности, без финиковых пальм, Джидда представляет исключительно своеобразное зрелище. В городе насчитывается двенадцать — пятнадцать тысяч жителей, но цифра эта удваивается во время паломничества. Население Джидды далеко не все является коренным: оно состоит из уроженцев Хадрамаута и Йемена, из суратских и бомбейских индусов и малайцев: придя сюда в качестве паломников, люди оставались здесь жить, и таким образом основался город.

В отчете Буркхардта наряду с подробностями о нравах, образе жизни, ценах на съестное и количестве купцов встречаются любопытнейшие анекдоты.

Рассказывая о своеобразных обычаях жителей Джидды, путешественник говорит: «Здесь почти все обитатели привыкли с утра проглатывать небольшую чашечку растопленного масла — "ги", — затем пьют кофе, которое считается сильным тонизирующим средством. Люди свыкаются с самого детства с таким завтраком и, изменяя своей привычке, чувствуют себя плохо. Представители высших сословий ограничиваются одной чашечкой масла, но люди, принадлежащие к низшим сословиям, втягивают еще полчашки масла через нос, полагая, будто этим они препятствуют проникновению заразы в организм».