Людвига Кастеллацо - Тито Вецио

• Название: Тито Вецио
• Автор: Людвига Кастеллацо
• Издательство: Глоса
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 985-6068-08-8

Несчастная любовь к юной красавице-рабыне и несправедливое лишение наследства толкнули отважного римского патриция Тито Вецио на отчаянный шаг — поднять восстание рабов и свободных граждан. В романе увлекательно описаны бои гладиаторов, роскошные пиры пресытившейся и развращенной знати, обычаи и нравы, царившие в Риме за сто лет до Рождества Христова.

---

Людвига Кастеллацо ТИТО ВЕЦИО Роман

Часть первая

ТАВЕРНА ГЕРКУЛЕСА-ПОБЕДИТЕЛЯ

В ночь на 31 декабря 104 года до нашей эры Рим представлял собой удивительное зрелище.

Седьмой час ночи[1] был провозглашен городским сторожем, надзиравшим за водяными, часами у судебных мест, а город квиритов, вместо того, чтобы оставаться погруженным во тьму, был освещен огнями тысяч факелов. По его главным улицам разносился шум от ударов молотков, стука проезжающих колесниц и криков толпы.

Что же так взволновало жителей Рима, какая опасность грозила им, почему, нарушая ночную тишину, они толпились на улицах словно пчелы, кружащие вокруг огромного улья? Не оставил ли Порсена[2] свою могилу, чтобы вновь поддержать тирана Тарквиния? А может, Бренн,[3] Пирр[4] или Ганнибал стоят у ворот Рима во главе галльских, эпирских или африканских орд?

Нет. Об этих некогда грозных врагах Рима остались лишь воспоминания. Большая часть Галлии уже была порабощена, и многие из галлов под тогой гражданина скрывали цепи рабов. Греция, скорее изнеженная, чем воинственная, также сдалась на милость победителя. Карфаген, последний из достойных соперников Рима, к тому времени уже был превращен в развалины, и римский орел парил над ними.

Римляне больше не опасались вторжения вражеских войск. Напротив.

Граждане великого города готовились к торжеству, укрепляющему гордость и патриотизм, к последнему штриху в еще одной славной странице истории великого народа, которыми римляне заполнили целые тома. Город готовился к триумфу.

После семи лет губительной войны в Африке с Югуртой дикие, свирепые и многочисленные племена нумидийцев, гетулов и африканцев были покорены, и Рим готовился созерцать, как консул-победитель Гай Марий, восседая на колеснице, проследует за побежденными врагами, закованными в цепи, и повозками, гружеными неприятельскими знаменами, оружием и драгоценностями по пути к Капитолию.

Гай Марий, плебей по происхождению, грубый неотесанный горец из Арпино, первым осмелившийся призвать к оружию пролетариат, был победителем не только Югурты, но и римских патрициев.

Люди толпились повсюду, начиная от Марсова поля, где стояли легионы, предназначенные для следования за триумфатором, вдоль длинной и очень красивой Триумфальной улицы, у Большого цирка, Форума и Капитолия. Везде строились подмостки, на которые ставились стулья. Двери, окна и балконы домов украшались тканями, венками, картинами, статуями.

Свободные рабочие, численность которых в Риме ежедневно уменьшалась, отличались от рабов своим усердием. Они сознавали, что работают на себя, тогда как рабы, работавшие на своего хозяина, были равнодушны и нерадивы.

Особое своеобразие толпе придавали отдельные представители среднего сословия, которые смешались с рабочими и рабами, хотя в любом другом случае никогда бы не согласились находиться даже рядом с чернью. Эти ротозеи сбивались в кучки, громко рассуждая о ходе работ, отвлекали рабочих вопросами, но время от времени переходили на шепот, искоса поглядывая на показавшуюся стражу ликторов.[5]

На углу Триумфальной улицы между статуей и алтарем Геркулеса находилась таверна, названная в честь этого полубога, к которому квириты имели обыкновение обращаться при всех своих клятвах. Но таверну, скорее, следовало назвать пещерой циклопа, поскольку посетители ее отнюдь не принадлежали к числу лучших представителей римских граждан. Так как располагалась она поблизости от Большого цирка, под сводами которого нашли приют дома терпимости, наиболее популярные среди черни, то именно к этой публике и принадлежали завсегдатаи таверны. Атлеты, возницы, гладиаторы, болтуны-греки, напыщенно именовавшие себя софистами, сторожа диких зверей, прислуга цирка, нищие и надсмотрщики за рабами чувствовали себя здесь, как дома. А если в Таверну заходил патриций или всадник,[6] то, как правило, ночью, в капюшоне, тщательно скрывавшем его лицо, и, обменявшись несколькими таинственными фразами с владельцем таверны, немедленно покидал ее.

Таверна Геркулеса-победителя была длинной узкой лачужкой с почерневшими от дыма стенами, грязными полами, которые скрипели и трещали от ветхости. С улицы к ней вели четыре полуразрушенные ступеньки, а входить приходилось в такую низенькую дверь, что даже человек среднего роста вынужден был наклоняться. При входе, сбоку, находилось отверстие, заменявшее окно, где были выставлены разные припасы, накрытые грязным полотном. Расположенные в беспорядке окорока, соленья, туши ягнят, окровавленные печенки, свинина, яйца и другие продукты ждали своего часа, чтобы утолить голод посетителей таверны.

Большая ветвь тополя, дерева, посвященного Геркулесу, служила вывеской. Внутри помещения царил тусклый свет от подвешенной к потолку на веревке лампады с тремя фитилями, отбрасывавшими рыжеватое пламя, которое отражалось от поверхности жаровни, стоявшей в конце помещения, озаряя каменный прилавок, на котором стояло несколько терракотовых урн с вином и уксусом. За прилавком красовался полунагой человек атлетического сложения с множеством шрамов на груди и лице, со следами заживших ран, рыжеволосый и с самой гнусной физиономией, какую только можно увидеть у трактирщиков. Позади него рядом с жаровней находилась женщина мужеподобной наружности, высокая, плотная, бородатая, казавшаяся еще безобразнее в неверном отблеске пламени, озарявшем ее лицо. Одежда этой дамы состояла из грубой, серой, шерстяной туники, голову покрывал платок из толстой материи. Ноги были босы, талия не перетянута поясом. Все ее внимание было сосредоточено на сковороде с поджаренным горохом, который должен был подаваться посетителям уже остывшим.

По всей вероятности, мужеподобная женщину была то ли подругой, то ли сожительницей, то ли женой трактирщика. В том же конце комнаты находился столик в рост человека, на котором было поставлено что-то вроде часовни с фигурками на пьедестале, изображавшими двух воинов, вооруженных копьями, с лежавшей у их ног собакой.

Фигурки эти были деревянными, грубо выточенными, на них были возложены венки из сухих цветов мирта и розмарина, а под фигурками лежал маленький жезл, шерстяная шапка, пальмовая ветвь, оружие для нападения и защиты, уже заржавевшее, а также сеть и трезубец.

Все эти предметы, разложенные на столике, оказались в таверне далеко не случайно. Так, маленькая часовня служила религиозным символом римского трактирщика, святилищем лар,[7] изображения которых представляли две упомянутые выше деревянные статуэтки. Цветы и венки говорили о религиозности хозяев, чье ремесло и близкое знакомство с самыми подозрительными личностями, как это часто бывает, заставляло их относиться к богам с неизменным почтением. Остальные предметы говорили о том, что раньше трактирщик был гладиатором. Жезл означал, что в награду за храбрость и искусство, с которым он убивал себе подобных, Плачидежано (так звали трактирщика) получил свободу, то есть из гладиатора превратился в рудиария. Шапка свидетельствовала о том, что свобода была полной, а оружие и сеть служили приношением бывшего гладиатора его домашним богам.

Налево и направо вдоль стен стояло несколько прибитых к полу скамеек, ломаных, грязных, источенных червями. В таверне толкалось много посетителей, приходивших поесть, выпить и поиграть в кости; иные довольствовались разговорами, потягивая разогретое критское вино или пиво из красных глиняных кубков или чаш из бука.

Среди посетителей особенно выделялись три человека, при взгляде на которых приходила на ум римская поговорка «подобное притягивается к подобному». Все трое были толстяками маленького роста, с бычьими шеями, красными лицами, выпученными глазами, налитыми кровью и багровыми носами закоренелых пьяниц. Двое из них поверх туник, некогда бывших белыми, а теперь имевших совершенно неопределенный цвет, накинули на плечи бледно-красные изношенные плащи с многочисленными заплатами. Третий был гол по пояс, с которого до колен спускался кожаный фартук. Этот полуодетый, несмотря на холодную поводу, человек, которого Бахус охотно принял бы в свою компанию сатиров, был самым важным лицом в таверне Геркулеса-победителя благодаря своему званию фламина — чем-то средним между мясником и служителем при религиозных церемониях, в чьи обязанности входило умерщвление жертв, приносимых квиритами их богам в полном соответствии с языческими обрядами. Никто лучше него не знал множества приемов этого ремесла, никто не умел с более достойным видом возложить лавровый венок на голову божества, которому посвящалась жертва, и вести на веревке приносимую жертву так, что она добровольно подходила к алтарю,[8] никто не умел с большей важностью носить в ножнах у пояса жертвенные ножи или одним хорошо рассчитанным ударом молота убить быка, четвертовать его согласно ритуалу, собрать кровь в большие чаши, сжечь жир и внутренности, а заодно прихватить с собой лучшие части убитого животного.