Уолтер Миллер - Страсти по Лейбовицу. Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

• Название: Страсти по Лейбовицу. Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь
• Автор: Уолтер Миллер
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-010453-7, 5-7921-0443-3

Уолтер Миллер-младший (1922–1996) написал три десятка повестей и рассказов — и всего-навсего ОДИН роман. Однако именно этот роман — «СТРАСТИ ПО ЛЕЙБОВИЦУ» — навеки внес его имя в «золотой фонд» мировой фантастики.

Роман этот, «Страсти по Лейбовицу», удостоенный премии «Хьюго» за 1960 г., вошел в историю научной фантастики XX в. как книга не просто великая, но — ЗНАКОВАЯ, стоящая в одном ряду с «Дюной» Фрэнка Герберта, «Левой рукой тьмы» Урсулы Ле Гуин и «Чужим в чужой земле» Роберта Хайнлайна, — и стал первым и единственным крупным произведением, которое Миллер успел завершить при жизни. Продолжение «Страстей по Лейбовицу» — «Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь», — работу над которым прервала смерть автора, было закончено уже Терри Виссоном.

О возрождении человечества после ядерной войны написано много. Почему же именно «Страсти по Лейбовицу» — книга, признанная лучшей из всех?

Прочитайте — и узнайте сами!

---

Сначала Хонган Осле Чиир отверг просьбу главы Кузнечиков, но папа сказал:

— Пришло время избавить мощную ударную часть от бремени литургической службы, тем более что мы сближаемся с врагом. И враг отлично знает, что мы приближаемся.

— Это верно, — ответил Святой Сумасшедший. — И меня серьезно беспокоит, что мы не видим никаких его ответных действий. Но я еще не готов передать мои силы под командование вождя Брама. С разрешения Святого Отца я объединю вождя и всех воинов, которых он решит взять с собой, с равным количеством Диких Собак под моей командой, и мы двинемся к границе, чтобы провести разведку боем.

Папа повернулся к Вушину, который тут же одобрил план, но добавил:

— Властитель Хонган прав — у него есть основания для беспокойства. Мы должны как можно скорее выяснить, где находится основная масса тексаркских войск, но до подхода наших главных сил разведчики должны избегать прямого столкновения с ними.

— Возможно, их боевые порядки оттянуты к востоку, — предположил папа. — Они не рискнут потерять контроль над Грейт-Ривер.

— В таком случае, — сказал Топор, — у Нового Рима слабая оборона. Мощные оборонительные линии будут вокруг Ханнеган-сити.

На том и сошлись. Оружие не менее шестисот воинов из двух орд получило последнее благословение папы; стоя на коленях, они выслушали последнюю перед битвой мессу. Вождь Брам и около двухсот неверующих — Кузнечики и Дикие Собаки — ждали на отдаленном холме окончания мессы. Затем обе группы объединились и поскакали на восток.

Раскинув свой двор среди поля подсолнечников в самом сердце земель Кузнечиков, папа назвал имя следующего кандидата в члены Священной Коллегии, где тот будет сражаться бок о бок с папой, после чего Вушин впал в транс наяву, а кардинал Йопо Омброз моргнул и отошел в сторону, что-то невнятно бормоча про себя. Папа громогласно объявил, что опала брата Чернозуба Сент-Джорджа закончилась и, впав в то же дурашливое настроение, которое заставило его придумать звание генерал-сержанта для своего телохранителя, он возвел Чернозуба Сент-Джорджа в кардинальское достоинство, сделав его дьяконом старой Римско-католической церкви Коричневого Пони — святого Мейси.

Монах не был тут же проинформирован, что удостоился такой чести, ибо в силу принятого порядка сообщение должно было поступить лишь от полного состава консистории, но до него донеслось какое-то дуновение, он что-то почувствовал, когда Аберлотт впервые обратился к нему со словами «ваше преосвященство». Нимми отнес это на счет свойственного Аберлотту сарказма и снова разозлился на него, когда Вушин, подъехавший к дряхлому фургону на белом жеребце папы, точно так же обратился к нему.

— Святой Отец послал меня выразить благодарность за особое жаркое и осведомиться о здоровье вашего преосвященства, — сказал Топор.

Чернозуб кинул на Аберлотта быстрый взгляд и ответил:

— Я испражняюсь по шестнадцать раз на дню, Топор. Я ослабел. Каждый четвертый день меня колотят судороги, и Битый Пес связывает меня. Если не считать всего этого, чувствую я себя отлично, спасибо Святому Отцу.

— Я передам ему, что ты умираешь, — буркнул Вушин и уехал. Днем прибыл врач, чтобы снова заняться Чернозубом.

— За свою болезнь можешь благодарить науку Ханнегана, — сказал он монаху. — С юга нам ее проклятье принесли воины Зайцев.

Порой врач говорил на языке Скалистых гор с акцентом Кузнечиков, а порой переходил на язык Кузнечиков, в котором слышался акцент Скалистых гор. Он заставлял Нимми грызть куски угля из многочисленных кизячных костров и пить болтушку из их пепла, посадил его на диету из мяса, сваренного в молоке, и давал жевать горькую кору. То были или рецепты Кочевников, или лекарства аллопатии, и врач со всех сторон окуривал больного дымом кенеба, бормотал литании и предписал курить кенеб в те дни, когда у Чернозуба начинался бред. Папа явно испытывал симпатию к этому лекарю, и Чернозуб был благодарен Коричневому Пони за его заботу.

Собираясь уходить, врач вручил Чернозубу небольшой пакетик.

— Чуть не забыл. Это вам от папы.

Чернозуб вскрыл пакет без большой охоты. Подарок от бывшего хозяина мог лишь усугубить чувство вины.

Порой ему хотелось прийти к папе и рухнуть распростертым перед ним, как он в ранние годы падал к ногам Джарада и братии, прося прощения за то, что пустил ящерицу в постель Поющей Корове и позволил себе дать петуха в хоре; но это было в присутствии братии, где он был равным среди равных. Но его нынешние прегрешения (laese majestatis culpa) можно было счесть непростительными. Все это, конечно, пришло ему в голову до того, как он вскрыл пакет и извлек из него красную шапку. Это была не та величественная пурпурная тиара, которая, когда впервые надеваешь ее, чуть не касается потолка кафедрального собора, а всего лишь ярко-красная шапка, позаимствованная у кардинала Хоукена Иррикавы; ее можно было опознать по дырочке, в которой кардинал-монарх крепил свое перо.

«Сим мы назначаем вас дьяконом святого Мейси», — гласила приложенная записка Коричневого Пони.

Папа дал ему три дня на поправку здоровья, после чего пригласил к себе в голову папского каравана. Чернозуб отказался от такой чести. Папа отказался принимать его отказ.

— Надень красную шапку, — сказал он. — Это значит, что тебе придется избирать следующего папу. Это не вознаграждение за святость или за хорошее поведение.

— Тогда, значит, за жаркое.

— Не только за него, хотя я не раз благословлял тебя, Нимми.

— В таком случае наказание за грехи? — предположил Чернозуб.

— Ну да! Ты склонен к симметрии. Или наказание, или награда. Ты всегда был симметричным дуалистом, Нимми.

— Симметричным дуэлистом? — переспросил Ксесач дри Вордар. — Что это значит, Святой Отец?

— Свободно управлялся с мечом обеими руками, — сказал стоявший рядом Топор.

Чернозуб держал красную шапку большим и указательным пальцами с таким видом, словно она была покрыта слизью.

— Придержи-ка его, Топор, — сказал папа.

Вушин положил руки ему на плечи. Коричневый Пони взял шапку у Нимми из рук, аккуратно водрузил ее на щетинистую тонзуру и пригладил ее. Когда генерал-сержант отпустил его, Чернозуб невольно вскинул руки к голове, но папа перехватил их и засмеялся.

— Я должен все время носить ее? — спросил кардинал Чернозуб Сент-Джордж, дьякон святого Мейси.

Когда наконец появились новости о войне, они пришли с тыла. Откуда-то на западе таинственным образом появилась тексаркская кавалерия и обрушилась на семьи Диких Собак. Посыльные рассказали, что одеты они были, как безродные, что устроили резню женщин-Виджусов и племенного скота. Стоянку одной из семей — Веток Энар — они вырезали полностью, наверное, чтобы избавиться от свидетелей, но тем не менее две дочери каким-то чудом уцелели, и одна описала кавалерийского полковника с деревянным носом и длинными волосами, прикрывавшими уши. Другая, Потеар Веток, прожила достаточно долго, чтобы назвать имя своего бывшего мужа Эссита Веток-Лойте, который был командиром отряда тексаркских мародеров. Она видела, как он перебил всю ее семью, после чего, полный ненависти, лично выпустил ей заряд в нижнюю часть живота, чтобы смерть ее была долгой и мучительной.

Тексаркцы, похоже, отлично знали, кого надо было убивать среди поголовья племенного скота, чтобы лишить Виджусов их извечного занятия. Кроме кровавых налетов на семейные стоянки, мародеры, как было замечено, вставая на ночлег, что-то делали с коровами Кочевников.

Когда обо всем этом было доложено Коричневому Пони, папа погрустнел, но не удивился. Он посмотрел на Хоукена Иррикаву и сказал:

— Ваше величество были правы. Те, кого вы встретили на севере, были тексаркцами, хотя я удивлен, что, забравшись так далеко, они не столкнулись с Дикими Собаками, — повернувшись к вождю Оксшо, он сказал: — Эту заботу тебе придется взять на себя.

Для Чернозуба эти слова прозвучали не приказом, не предложением, а просто констатацией судьбы Оксшо или, может быть, его собственной.

Вождь Оксшо собрал тех воинов Диких Собак, которые не ушли вперед с передовой группой разведчиков.

— Есть разница между тем, чтобы быть пастырем Божьей паствы и погонщиком диких коров Христа, — тихо сказал Коричневый Пони, глядя, как четверть его армии уходит, чтобы отразить угрозу с тыла.

Он послал курьера на восток, чтобы сообщить об этом рейде властителю Хонгану Осле.

Через три дня Хонган вернулся посовещаться с папой и Вушином. На востоке никаких новостей не было. Никакие тексаркские патрули им не попадались, и даже безродные бандиты держались подальше от орд, когда те разворачивались в боевой порядок. Вождь Кузнечиков выслал рейдовые группы в сторону Тексарка, но те еще не вернулись, когда Хонган отправился к папе.