Элли Каунди - Сплетенные судьбами

• Название: Сплетенные судьбами
• Автор: Элли Каунди
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

В поисках, возможно, и несуществующего будущего, столкнувшись с дилеммой с кем разделить это будущее, Кассия отправляется в путешествие в Отдаленные провинции, чтобы найти Кая - Общество приговорило его к верной смерти. Но Кассия обнаруживает, что Кай сбежал, оставив серию подсказок по своему следу. Поиски заставляют Кассию задуматься о том, чем она дорожит, несмотря на то, что Кассия видит только мерцающий свет той другой жизни по ту сторону границы. Но пока Кассия близка к принятию решения и несомненной реальности ее будущего с Каем, призыв к Восстанию, неожиданное предательство, и заставшее ее врасплох появление Ксандера, у которого все еще есть ключик к сердцу Кассии - в очередной раз все это меняет игру.

---

Я не уделила должного внимания разглядыванию микрокарты в день банкета: я была слишком отвлечена последними мгновениями жизни дедушки, вместо того, чтобы замечать его прошлое. Я постоянно собиралась взглянуть на карту еще раз, но так и не сделала этого, а сейчас очень жалею. И гораздо больше жалею о том, что не запомнила день красного сада. Я помню многие дни, когда разговаривала с дедушкой, сидя на скамейке в окружении красных почек весной, или красных роз летом, или красных листьев осенью. Должно быть, именно это он имел в виду. Возможно, Брэм не дописал - дедушка помнил дни красного сада, во множественном числе. Те дни весной, летом, и осенью, когда мы сидели и разговаривали.

Сообщение от родителей полно восторга; они получили известие, что мой переезд в другой лагерь будет последним.

Я не могу винить их за радость. Они достаточно верили в любовь, чтобы дать мне шанс найти Кая, но они не будут сожалеть, если я упущу этот шанс. Я восхищаюсь ими за то, что позволили мне хотя бы попытаться. Большинство родителей на такое не способны.

Я перекладываю листы, думая об игровых карточках, думая о Кае. Что, если я смогу найти его в результате последнего переезда, спрячусь на воздушном корабле и упаду, как камень с неба, в Отдаленные провинции?

Если бы у меня получилось, что бы он подумал, увидев меня после долгой разлуки? Узнал бы меня? Я понимаю, что выгляжу иначе. И это не только из-за моих рук. Несмотря на большие порции мяса, я очень похудела от тяжелой работы. У меня появились тени под глазами, потому что не могу спать, хотя здесь Общество даже не контролирует наши сны. Хотя меня беспокоит, что они не утруждают себя особой заботой о нас, но мне нравится новообретенная свобода, ведь теперь я могу спать без датчиков. Я лежу без сна, думая о старых и новых словах и о поцелуе украдкой, когда Общество не наблюдало. Но я стараюсь заснуть, очень стараюсь, потому что лучше всего вижу Кая в своих снах.

Мы можем видеть людей только в тех случаях, когда это позволяет нам Общество.

Вживую, через порт, на микрокарте. Когда-то Общество позволяло жителям носить с собой изображения тех, кого они любили. Если люди умирали или куда-то уезжали, ты, по крайней мере, помнил, как они выглядели. Но теперь это запрещено уже многие годы. И сейчас Общество даже прекратило традицию вручения изображений друг другу новым Обрученным на их первом личном свидании. Я узнала об этом из сообщения, которое не сохранила - из уведомления от Департамента Обручения, разосланного всем, кто был избран на Обручение. В частности, оно гласило: процедура Обручения была изменена для максимальной действенности и имеет тенденцию к увеличению числа оптимальных результатов.

Мне интересно, были ли в ней еще какие-то ошибки.

Я снова закрываю глаза, желая хоть на миг увидеть лицо Кая перед собой. Но каждый образ, который я вызываю, позже кажется незавершенным, расплывчатым. Хотела бы я знать, где сейчас Кай, что происходит с ним, удалось ли ему сохранить тот лоскут зеленого шелка, что я подарила перед его уходом.

Смог ли он продержаться ради меня.

Я прогоняю другие мысли, осторожно разворачивая и расправляя послания на койке. Лепесток нового сорта розы выпадает из бумаг, такой же на ощупь, розовый, с желтоватым оттенком по краям.

Девушка, сидящая на ближайшей ко мне постели замечает, чем я занимаюсь, поэтому я сползаю на нижнюю койку. Остальные девушки собираются вокруг, как они делают всегда, когда я достаю эту особенную страничку. У меня не могут быть проблемы с ее хранением - ведь это не является чем-то незаконным или контрабандным. Она была распечатана с порта предписаний. Но здесь мы не можем печатать ничего, кроме сообщений, поэтому эта частичка искусства стала особо ценной.

- Мне кажется, что это последний раз, когда мы имеем возможность смотреть на нее, - говорю я. - Она рассыпается на кусочки.

- Я никогда не думала о том, чтобы взять с собой что-то из Ста Картин, - произносит Лин, опустив глаза.

- Я тоже не думала об этом, - отвечаю я. – Мне ее подарили.

Ксандер подарил, в Городке, в тот день, когда мы попрощались. Это номер девятнадцать из списка Ста картин - Пропасть в Колорадо, Томаса Морана - в школе я писала по ней доклад. Я сказала тогда, что это моя любимая картина, и Ксандер, должно быть, помнил об этом все годы. Каким-то непонятным образом, картина пугала и волновала меня: небо было столь эффектным, земля - такой прекрасной и опасной, полной высот и низин. Меня поразила необъятность этого места. В то же время, я чувствовала сожаление, что никогда не увижу его: зеленые деревья, цепляющиеся за красные скалы, серо-голубые облака, стремительно плывущие, и темное золото над всем этим великолепием.

Я подумала, может, что-то из этой тоски проскользнуло в моем голосе, когда я рассказывала о картине, может, Ксандер это заметил и запомнил. Ксандер, по-прежнему, хитро играет в игру. Эта картина - одна из его карточек. Сейчас, когда я вижу картину или дотрагиваюсь до одного из лепестков роз, я вспоминаю, как близок мне он был и знал так много, и мне становится больно от того, что мне пришлось оставить все это.

Я оказалась права насчет того, что мы взглянули на картину в последний раз. Когда я беру ее в руки, она рассыпается на части. Мы все одновременно вздыхаем, и общая сила нашего выдоха ветерком взметает частички.

- Мы могли бы пойти посмотреть картину через порт, - предлагаю я. Единственный порт в лагере находится в главном холле, большом и прослушиваемом.

- Не стоит, - отвечает Инди. - Уже слишком поздно.

Действительно, нам положено после обеда оставаться в своих комнатах. - Тогда завтра, во время завтрака, - говорю я.

Инди неопределенно взмахивает рукой и отворачивает лицо. Она права. Я не уверена, но все же порт и настоящая картина это совсем разные вещи. Сначала я думала, что обладание картиной делает ее особенной, но все равно это не та причина. Как будто смотришь на что-то, чего увидеть нельзя, и невозможно рассказать, как это увидеть. А именно эту возможность нам и давала картина.

Я не знаю, почему не интересовалась картинами и стихотворениями раньше, пока не приехала сюда. Всей этой бумагой из порта, этой роскошью. Было так много тщательно отобранных частиц прекрасного, а мы все равно недостаточно внимательно смотрели на них. Как же я не разглядела, что цвет зелени у каньона такой нежный, и почти ощущаешь шелковистость листвы, ее неподвижность, как будто крылья бабочки, раскрывающиеся в первый раз?

Одним быстрым движением Инди сметает кусочки с моей кровати. Она даже не посмотрела на них. Таким образом, она, насколько я понимаю, позаботилась об избавлении от картины, так как точно знала, где лежат фрагменты.

Я несу их, чтобы сжечь, и мои глаза наполняются слезами.

Все в порядке, говорю я себе. У тебя остались другие, более прочные вещи, спрятанные под бумагой и лепестками. Контейнер с таблетками. Серебряная коробочка с банкета Обручения.

Компас Кая и синие таблетки от Ксандера.

Обычно я не ношу в сумке компас и таблетки. Они слишком ценные. Я не знаю, роются ли офицеры в моих вещах, но уверена, что девушки это делают.

Поэтому, в первый же день в каждом новом лагере, я вытаскиваю компас и синие таблетки, глубоко закапываю их и возвращаюсь за ними позже. Кроме того, что они незаконны, они еще и ценные подарки: компас, яркий и золотой, может указать мне, в каком направлении идти. А Общество постоянно говорило нам, что с водой синие таблетки могут поддерживать в нас жизнь день или два. Ксандер украл для меня несколько десятков, поэтому я могу продержаться в течение долгого времени. Вместе, их подарки - наилучшее сочетание для выживания.

Если бы я только могла достичь Отдаленных провинций, чтобы использовать их.

В ночи, подобные этой - ночь перед переездом - мне приходится находить обратный путь туда, где закапывала подарки, и надеяться, что помню точное местоположение. Этим вечером я зашла в комнату последней; мои руки были покрыты пятнами грязи с различных частей поля. Я торопливо мою руки и надеюсь, что Инди своими зоркими глазами ничего не замечает, стоя позади меня. Надеюсь, что земля не сыплется из сумки, и никто не слышит мелодичный звон, многообещающий звук, который издают компас и серебряная коробочка, ударяясь друг о друга и о контейнер с таблетками.

В этих лагерях, я стараюсь скрывать тот факт, что я Гражданка, в отличие от остальных работников. Хотя Общество обычно хранит знание о статусе в тайне, я подслушала разговоры нескольких девушек о том, что им пришлось отдать свои контейнеры с таблетками. Это означает, что, каким-то образом, из-за ошибок их или их родителей, некоторые из этих девушек потеряли свое Гражданство. Их статус - Отклонение от нормы, как у Кая.