Павел Милюков - История второй русской революции

• Название: История второй русской революции
• Автор: Павел Милюков
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-496-00958-4

Знать историю двух русских революций, чтобы не допустить повторения.

Мемуары Павла Милюкова, главы партии кадетов, одного из организаторов Февральского переворота 1917 года, дают нам такую возможность. Написанные непосредственным участником событий, они являются ценнейшим источником для понимания истории нашей страны.

Страшный для русской государственности 1917 год складывался, как и любой другой, из двенадцати месяцев, но количество фактов и событий в период от Февраля к Октябрю оказалось в нем просто огромным. В 1917 году страна рухнула, армия была революционерами разложена, а затем и распущена. Итогом двух революций стала кровавая Гражданская война. Миллионы жертв. Тиф, голод, разруха.

Как всё это получилось? Почему пала могучая Российская империя? Хотите понять русскую революцию — читайте ее участников. Читайте тех, кто ее готовил, кто был непосредственным очевидцем и «соавтором» ее сценария.

Чтобы революционные потрясения больше не повторились. Чтобы развитие нашей страны шло без потрясений.

Чтобы сталинские высотки и стройки первых пятилеток у нас были, а тифозных бараков и кровавой братоубийственной войны больше никогда не было.

Современным «белоленточникам» и «оппозиционерам» читать Милюкова обязательно. Чтобы они знали, что случается со страной, когда в ней побеждают либералы.

---

Происходило следующее. Около 6 часов вечера 3 июля на улицах появились автомобили с неизвестными лицами, которые останавливались у казарм войсковых частей и приглашали солдат примкнуть к предстоящему вооруженному выступлению. К 7 часам забастовали рабочие Выборгской стороны (Лесснер, Нобель, Парвиайнен) и Путиловского завода; толпы рабочих отправились в центральные части города. Около 7 часов появилось воззвание соединенных бюро комитетов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов к солдатам и рабочим. Руководящий орган «революционной демократии» объявлял, что расформирование полков произведено по требованию армейских и фронтовых организаций, и напоминал, что ни одна воинская часть не имеет права выходить с оружием без призыва главнокомандующего в согласии с комитетами Советов. Ослушников воззвание грозило объявить «изменниками и врагами революции».

Несмотря на это, около 8 с половиной часов выступили Гренадерский и пулеметный полки: появились вооруженные пулеметами автомобили; начался захват встречных автомобилей и грузовиков. У Финляндского вокзала, у Литейного моста, на Невском начались митинги; усердно агитировали анархисты и большевики с дачи Дурново. Мальчишки раздавали вооруженным лицам патроны. Появились обычные плакаты известного нам содержания; сорокалетним солдатам объявили, что они свободны и могут ехать домой: Советы уже взяли власть.

В заседании рабочей секции все лидеры были налицо: Зиновьев, Каменев, Троцкий, Рязанов. Тон и содержание их речей теперь переменились: видимо, они решили не отклоняться от начавшегося движения. С трибуны Таврического дворца они уже рисовали картины поголовного восстания. Тщетно Либер, Вайнштейн, Каплан, Войтинский пытались опровергнуть их фактами, указывая, что из Гренадерского полка вышло только 800 человек, другие полки колеблются. Путиловские рабочие с 3 часов ждут и не знают, куда идти, и т. д. К 9 часам вечера к Таврическому дворцу подошел первый пулеметный полк с плакатами: «Долой министров-ка-питалистов», за ним следовали автомобили с пулеметами и «Красная гвардия». К пулеметчикам вышел Чхеидзе, но его речь не имела никакого успеха. Недружелюбно встречен и Войтинский. Зато Троцкий, заявивший, что теперь настал момент, когда власть должна перейти к Советам, был встречен шумными аплодисментами так же, как Зиновьев, Стеклов и другие большевики.

В трудовой секции Каменевым внесено предложение образовать комиссию в 25 человек, которые бы руководители движением с целью придать ему мирный и организованный характер. Проект резолюции мотивировал это «необходимостью ввиду кризиса власти настаивать на том, чтобы всероссийский Совет взял в свои руки всю власть». Тщетно Чхеидзе возражал, что существует центральный комитет Советов, который как раз и обсуждает вопрос о правительственном кризисе. Меньшевики и социал-революционеры, видя, что они в меньшинстве, покинули зал заседания. Резолюция была принята одними большевиками, и тут же выбраны 15 человек двадцатипятичленной комиссии.

Главным штабом начавшегося таким образом серьезного движения оказался, однако, не Таврический дворец, а цитадель Ленина — дом Кшесинской с классическим балконом, с которого восставших солдат и рабочих приветствовал сам Ленин, не вполне оправившийся от болезни. Сюда к 10 часам пришла пятитысячная толпа солдат и рабочих; отсюда рассылались автомобили с распоряжениями к Таврическому дворцу, к Михайловскому манежу и т. д. По воспоминаниям Н. Арского[13], «всей операцией по восстанию 3 июля и следующих дней заведовала военная организация при Центральном комитете социал-демократической партии, помещавшаяся в доме Кшесинской. В нее, кроме членов ЦК входили представители различных воинских частей. Военная организация имела записи о распределении воинских частей и вооруженных рабочих по районам, в ней же были сосредоточены сведения по разведке, внешнему караулу, по связи с частями, по Петропавловской крепости, сведения о воинских частях, входящих в группу Выборгской и Петроградской сторон, Марсова поля и т. д. На своих бланках военная организация рассылала боевые приказы о вооруженном выступлении, о присылке машин, о присылке из Кронштадта крейсеров. Здесь же на карте были обозначены пункты, которые надлежало захватить»[14].

Пока здесь действовали, в Таврическом дворце говорили. В 12 часов ночи началось объединенное заседание комитетов Советов. Телеграммой Чхеидзе на заседание были вызваны представители всех петроградских заводов и воинских частей. Чхеидзе открыл заседание предложением постановить, что все участники заседания должны считать себя связанными его решениями и проводить их в жизнь, не согласные с этим должны тотчас же удалиться. Большевики остались в меньшинстве (21) и вышли из зала, но тотчас вернулись и заявили, что постановление незаконно и что они будут апеллировать к Интернационалу. В дальнейших прениях выступил, между прочим, молодой человек в солдатской форме, назвавшийся Скляровым, и предъявил требование от первого пулеметного полка о передаче всей власти петроградскому Совету. Присутствовавшие на заседании представители пулеметного полка его не признали; Скляров заявил, что он только 3 июля поступил в полк; из дальнейшего расспроса объяснилось, что он только что избежал ареста в пулеметном полку, где были арестованы его спутники, приехавшие туда для агитации, в том числе член агитационной комиссии Совета Вайнштейн, портфель которого оказался у Склярова. Этот маленький эпизод снова вводит нас в тайную лабораторию июльского восстания.

В конце прений собрание приняло новое обращение к рабочим и солдатам, внесенное и мотивированное Церетели. Комитет Советов обращал внимание на то, что, требуя передачи власти Советам, восставшие сами же посягают на эту власть и косвенно «подкапываются под всякую народную власть, не исключая будущего Учредительного собрания». Они «требовали раз навсегда прекращения подобных позорящих весь революционный Петроград выступлений» и «призывали ждать решения полномочного органа демократии по поводу кризиса власти».

Во время этих прений Таврический дворец все время был окружен толпами рабочих и солдат. Часть их разошлась к часу ночи, но на смену им явились новые толпы, еще более враждебно настроенные. Ночь прошла тревожно. Только к утру прекратились одиночные выстрелы.

Утро 4 июля с внешней стороны началось нормально. Но уже в 10 часов опять было прекращено трамвайное движение. Толпы рабочих снова двинулись из рабочих кварталов на Невский. К полудню к восставшим частям Петроградского гарнизона пришли на поддержку пулеметчики из Ораниенбаума и были подвезены матросы и солдаты из Кронштадта под предводительством Раскольникова и «доктора» Рошаля. Главный штаб большевиков в доме Кшесинской продолжал свою энергичную деятельность. Ленин, Луначарский и другие опять говорили речи с балкона, призывая к свержению остальных «шести министров-капиталистов» и к дальнейшей организованной борьбе за большевистские лозунги. Получив это напутствие, десятки тысяч вооруженных манифестантов двигались от особняка Кшесинской к Таврическому дворцу в сопровождении членов ЦК и броневых автомобилей.

О Временном правительстве как-то забыли. В 11 часов утра оно вырабатывало декларацию в квартире министра-председателя кн. Г. Е. Львова. Керенский, накануне приехавший в Петроград, тотчас же уехал на Западный фронт: двадцать минут спустя после отхода поезда восставшие пришли ловить его на вокзал, но уже не застали. За ним была послана телеграмма, извещавшая его о событиях, начало которых он видел.

Заседание правительства еще не кончилось, когда из штаба сообщили, что на Невском происходит стрельба. Решено было перенести заседание в штаб. Там были кн. Львов, Церетели, министр юстиции Переверзев, два помощника военного министра. Был момент, когда положение правительства казалось безнадежным. Преображенцы, семеновцы, измайлов-цы, не примкнувшие к большевикам, заявили и правительству, что они сохраняют «нейтралитет». На Дворцовой площади для защиты штаба были только инвалиды и несколько сотен казаков. Войска из окрестностей Петрограда, вызванные главнокомандующим округом, генералом Половцовым, могли явиться только к вечеру. В ожидании их приказ Половцова воинским частям «приступить немедленно к восстановлению порядка» оставался мертвой буквой. Два «министра-капиталиста» Н. В. Некрасов и М. И. Терещенко при этих условиях исчезли из штаба, не предупредив товарищей. На следующее утро появился приказ Н. В. Некрасова от 4 июля о том, что правительство «удовлетворяет» его ходатайство об отставке и он передает управление министерством своему товарищу А. В. Ливеровскому.

Таврический дворец стал настоящим центром борьбы. В течение целого дня к нему подходили вооруженные части, раздраженно требовавшие, чтобы Совет взял, наконец, власть. В 2 часа началось заседание солдатской секции, но оказалось, что из 700 членов собралось только 250 человек. Заседание не успело закончиться, когда (в 4 часа дня) зал потребовался для объединенного заседания Советов. Как раз к этому времени к Таврическому дворцу подошли кронштадтцы и пытались ворваться во дворец. Они требовали министра юстиции Переверзева для объяснений, почему на даче Дурново арестованы кронштадтский матрос Железняков и анархисты (см. выше). Вышел Церетели и объявил враждебно настроенной толпе, что Переверзева здесь нет и что он уже подал в отставку и больше не министр. Первое было верно, второе неверно. Лишившись непосредственного предлога, толпа немного смутилась, но затем начались крики, что министры все ответственны друг за друга, и была сделана попытка арестовать Церетели. Он успел скрыться в дверях дворца. Из дворца вышел для успокоения толпы Чернов. Толпа тотчас бросилась к нему, требуя обыскать, нет ли у него оружия. Чернов заявил, что в таком случае он не будет разговаривать с ними. Толпа замолкла. Чернов начал длинную речь о деятельности министров-социалистов вообще и своей как министра земледелия в частности. Что касается министров к.-д., то «скатертью им дорога». Чернову кричали в ответ: «Что же вы раньше этого не говорили? Объявите немедленно, что земля переходит к трудящемуся народу, а власть — к Советам». Рослый рабочий, поднося кулак к лицу министра, исступленно кричал: «Принимай, с. с., власть, коли дают». Среди поднявшегося шума несколько человек схватили Чернова и потащили к автомобилю. Другие тащили к дворцу. Порвав на министре пиджак, кронштадтцы втащили его в автомобиль и объявили, что не выпустят, пока Совет не возьмет всю власть. В зал заседания ворвались возбужденные рабочие с криком: «товарищи, Чернова избивают». Среди суматохи Чхеидзе объявил, что товарищам Каменеву, Стеклову Мартову поручается освободить Чернова. Но освободил его подъехавший Троцкий: кронштадтцы его послушались. В сопровождении Троцкого Чернов вернулся в зал[15].