Александр Прозоров - Духи реки

• Название: Духи реки
• Автор: Александр Прозоров
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-03911-6

Далёкое-далёкое прошлое. Хромой Зубр, шаман племени Мудрого Бобра, видит, как водный поток уносит девочку Снежану и ей на помощь приходит будущий охотник, мальчик Пыхтун. Ребята оказываются в неизвестных и враждебных местах, полных неведомых опасностей. По следам их преследует саблезубый зверь. Поддерживая друг друга и не теряя надежды, Пыхтун и Снежана пытаются выжить, пользуясь навыками и знаниями, полученными в племени, ожидая помощи. Но охотники племени, после безуспешных поисков, решают, что дети погибли. Так проходит не один месяц…

Вторая часть книги представляет собой оригинальные практические советы Пыхтуна, доисторического героя, современным юным читателям о способах выживания в дикой природе, когда надеяться можно только на себя.

Представляем «Духи реки» — первую книгу новой историко-приключенческой серии А. Прозорова «Быль каменного века».

Для среднего школьного возраста.

---

— А это тебе. Вот, бери, чтобы за каждым камушком не бегать. Все ноги, верно, истоптал… — Девочка протянула ему сплетённую из листьев рогоза сумку. Плоскую, чтобы удобно носить на боку или за спиной, и вместительную. Половина гуся влезет точно. Или утка целиком. — Прости, ручку на плечо сделать было не из чего. Листья кончились, камыш ломкий. А больше ничего нет. Лютиков можешь нарезать, они длинные и крепкие.

— Здорово! — настал черед удивляться Пыхтуну. — Как ты смогла так быстро её сделать?

— Я же женщина, — с явной гордостью напомнила девочка. — Я могу сплести всё, что хочешь, из ничего. Слушай, а глины ты нигде здесь не видел? Птицу без глины не приготовить. В листья такую большую не завернуть. В огне лопухи прогорят, а над углями — гусь не пропечётся.

— У заводи поищу. — Пыхтун, присев, уже перекладывал осколки кремня в свою новую сумку. — Там под ногами что-то чавкало. Может, и найду.

Хорошей, плотной глины пареньку добыть не удалось — но собранная на берегу залива подсохшая грязь всё-таки лепилась, а потому он черпнул её две полные горсти, отнёс на холм, а затем, предоставив маленькой женщине разбираться с едой, отправился в сырой осинник заготавливать слеги: прямые палки толщиной в руку и длиной в полтора своих роста.

Потомки Мудрого Бобра от поколения к поколению строили свои дома по примеру далёкого предка: рыли в плотном суглинке обитаемого холма яму глубиной и шириной в рост человека и три роста в длину. На всю длину этой ямы клали прямой еловый ствол и накидывали от края к середине тонкие слеги, которые заплетали лозой, замазывали глиной и стелили сверху толстые пучки камыша или травы в несколько слоёв. Некоторые из самых умелых охотников даже закрывали крышу шкурами добытых зверей — но все знали, что под травяной кровлей намного теплее, а потому подобной роскошью не увлекались. Шкуры вешали только на входе, в два или три полога. Вход делался с одной, узкой стороны дома, с другой в стене рылся очаг, к которому сверху продалбливалось отверстие для выхода дыма. Рядом обычно устраивали трутную яму.

Вырыть нормальный дом в песке было невозможно, Пыхтун и пытаться не стал. Но вот сделать высокую крышу труда не составляло. Гусь ещё не успел запечься, а он уже принёс достаточно крепких прямых палок, чтобы поставить их по обе стороны от сломанного ствола в шаге друг от друга. Ивовыми прутьями паренёк связал их сверху, чтобы не уползли и не отвалились, и нырнул внутрь, оценивая получившееся помещение.

— Тут даже выпрямиться можно, — похвастался Пыхтун. — В конце ямы оставим и запас сухих дров: — огонь разводить. И ещё место для разных вещей останется. Постель уже на месте. Нужно только стены заплести, пока сухо. Коли дождь нагрянет, поздно будет строиться.

— Зачем всё это? — не поняла Снежана. — Нас, может, сегодня уже найдут.

— И то верно, — согласился паренёк. — Камыша настригу, циновками прикроем, и ладно. Циновки с собой потом забрать можно, в селении пригодятся.

— Хватит баловаться, иди сюда, — нетерпеливо потребовала девочка. — Пахнет уже вона как. Давай кушать! — Длинной палкой она выкатила из костра чёрный от углей, отвердевший ком грязи, из трещин на котором валил душистый пар. — Откроешь?

— Сейчас… — Пыхтун, подув на ладони, одним быстрым движением подхватил ком за бока, приподнял, тут же отдёрнул руки. Тот упал на сосновый корень и раскололся пополам, открыв горячее мясное содержимое. Паренёк сунул было пальцы к толстой грудке, но тут же отдёрнул: горячо. Он хмыкнул, запустил руку в сумку, достал уже полюбившийся полукруглый скребок: длинную пластинку. Отрезал себе кусочек, выложил на лежащие горкой возле Снежаны кончики от листьев рогоза.

— Ой, какой ты заботливый! — восхитилась девочка. — А я и не знала, как отрывать.

Пыхтун кашлянул, но после таких слов не решился сказать, что мясо отрезал для себя. Вытянул из травяной горки несколько макушек, положил рядом, откромсал ещё кусок, подул.

— Надо ещё циновок сделать и на землю у очага постелить, — заметила Снежана, пытаясь взять свой кусок белого парящего мяса и тут же роняя его обратно. — А то песок везде. И к еде липнет, и к рукам, и вообще… чтобы не пачкаться.

— Ерунда, это несложно. Поедим — схожу камыша нарежу. Его тут вона сколько… Хоть всю землю укрой. Ох, вкуснотища! — Пыхтун первым решился отправить в рот горячую гусятину. — Всегда бы только её и ел.

— Не, это не то, — даже не попробовав, мотнула головой девочка. — Для настоящего вкуса листья дудника добавлять надобно, чешуйчатый корень и грибов немного для запаха. Когда нога пройдёт, я тебе сделаю, как правильно надо.

— Всё равно вкусно!

— Правда? — Снежана порвала свой кусок мяса надвое, отправила в рот одну половину, потом другую, облизнулась: — Ну и ладно. Отрежь ещё!

Несмотря на все старания, дети не смогли одолеть и четверти солидной птичьей туши. Снежана сложила половинки расколотого глиняного кома, подвинула ближе к очагу:

— Тут и на вечер останется, и на завтра. Только прогреть утром нужно, чтобы не испортилось. Пыхтун, принеси воды. А то пить очень хочется. И листьев рогоза ещё срежь, ручку тебе на сумку сплету. Сам, вижу, делать не торопишься. Когда же нас найдут, наконец?! Дома хорошо, там всё есть. И мама кормит. Как я уже соскучилась!

Пыхтун тоже успел затосковать по родному стойбищу, по матери и отцу, по младшей сестрёнке. Но он был почти взрослым мужчиной и не мог открыто выказать своей слабости. Паренёк молча поднялся, поднял ствол дудника и отправился к озеру.

За оставшиеся полдня он успел заготовить достаточно камыша для двух будущих стен, а также запас ещё десяток слег. Сходил на болото за мхом, который настелил в песчаную ямку, заменяющую им постель. Потом сходил ещё, набрав на этот раз сырого мха — его не требовалось собирать с поверхности, можно было копнуть возле самого берега. И проще, и быстрее, и нести ближе. Эту часть добычи он насыпал поверх ягодника чуть ниже дома:

— Пусть вода стечёт, — пояснил он. — Потом высохнет, и его тоже расстелем. Будет очень тепло и мягко. Как дома.

— А почему ты говоришь, что к «счастливым духам ходишь»? — спросила Снежана, ненадолго оторвавшись от плетения. — Разве мох не с болота?

— Разве ты не знаешь? — удивился паренёк, сел рядом с ней и подтянул пучок камышей, стал срезать с них кисточки, избавляя девочку от лишней возни. — Про счастливых духов, которых любил Мудрый Бобр?

Снежана лишь покачала головой и снова взялась за камыш, ловко вдевая новые стебли в заготовку.

— Это случилось очень, очень давно, — Пыхтун бросил срезанные кисточки в пламя, и костёр жадно затрещал, разбрасывая мелкие искорки.

— Наш предок Мудрый Бобр тогда только-только начинал строить наш мир. Бобры ведь постоянно трудятся, постоянно что-то делают, что-то строят. Поэтому и мы такие, всегда что-то делаем. Это мы побратимы с бобрами, вот строить и умеем. Большие Коты, волки или олени — они ничего не умеют. Они нам не родня. А Мудрый Бобр, наш предок, строить умеет куда лучше нас. И лучше детей своих бобров и детей своих людей. Мудрый Бобр захотел сделать мир красивым и удобным. Он сделал холмы, он сделал ручьи и реки, он придумал леса и озёра, создал луга и скалы. Всё-всё вокруг.

Паренёк вздохнул, вспоминая отца, сильного и доброго охотника Ломаного Клыка, всего лишь прошлой зимой рассказавшего ему эту историю, и продолжил:

— Мудрый Бобр шёл и ставил тут холмы, там скалы, здесь реки. Делал так, как ему казалось красивее. И духи тех мест с радостью принимали его дары. Но ты ведь знаешь, все мы любим кого-то меньше, кого-то больше. Вот и наш предок ко многим духам относился с большей добротой, нежели к остальным. И у тех духов, которых он любил больше других, он спрашивал: «Что вы хотите иметь в своих владениях? Хотите, чтобы вокруг вас росли могучие сосны и ели, чтобы пели птицы и бегали звери? Или хотите, чтобы перед вами плескались глубокие озера с чистой и прозрачной, сладкой водой, чтобы в ней жили сильные сверкающие рыбы и плавали мои дети?». Духи разных мест, выделенные любовью Мудрого Бобра среди прочих, почувствовали себя счастливыми от такого уважения от нашего предка и стали думать, что же выбрать им для себя во владение? Вроде, и лес хорошо: ягоды растут, пчёлы мёд носят. А вроде, и озером быть приятно: летом прохладно, зимой подо льдом от холода спрятаться можно. На лугу светло и тепло, птиц много и зверей приходит. Но ведь озеро для себя выберешь — радостей леса лишишься. А луг выберешь — озером не быть. Так и вышло в итоге, что духи обычные кто лесными духами стали, кто озёрными, кто луговыми. А счастливые духи, Мудрым Бобром из прочих уважением отмеченные, так до сих пор ничего для себя выбрать не могут. Потому и владения их такие странные. Вроде, и не озеро — а воды полно. Вроде, и не луг — но ровные и зелёные. Вроде, и не лес — а деревья то тут, то там растут. Потому многие охотники и говорят, что к счастливым духам пошли, когда на болото отправляются…