Кирилл Казанцев - Криминальная империя

• Название: Криминальная империя
• Автор: Кирилл Казанцев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-6698

Принципиальный мент Зосима Игнатьев в пух и прах разругался с начальством, уволился из полиции и поехал жить к брату, в тихую станицу под Краснодаром. Но насладиться беззаботной жизнью не получилось. Произошла страшная трагедия: во время домашнего торжества бандиты жестоко расправились с братом и его семьей, а потом подожгли дом. Зосима обратился в полицию, но там ему заявили, что произошел несчастный случай — семья погибла из-за неосторожного обращения с огнем. Тогда бывший полицейский стал сам расследовать это дело и вскоре понял, что в станице криминальные структуры настолько сильно срослись с властью, что уже и не разберешь, кто преступник, а кто государственный служащий…

---

Игнатьев не видел, как мимо кафе проходил какой-то человек. Он замедлил шаг и внимательно посмотрел на дальний угловой столик, где сидел майор в расстегнутой до пупа форменной рубашке и бомжеватого вида тип в крайней стадии опьянения. На голове этого алкаша красовалась надетая набекрень милицейская фуражка. Человек криво усмехнулся и полез в карман за телефоном.

Дагестанец-бармен, который в этот момент проходил из туалета мимо незнакомца с телефоном, осуждающе покачал головой. Он вернулся за стойку и продолжал оттуда поглядывать. Наконец человек закончил разговор, еще раз посмотрел с нехорошей улыбкой в сторону майора и двинулся своей дорогой. Бармен тут же стал протискиваться к столику Игнатьева.

— Товарищ майор, — бармен присел на край соседнего стула и громко зашептал, — товарищ майор, там тип какой-то сейчас звонил по поводу вас…

— Чего? — зарычал Игнатьев, фокусируя взгляд на лице парня. — Какой тип?

— Не знаю, он, наверное, начальству вашему звонил, что вы тут сидите в форме и пьете.

Игнатьев сгреб бармена за загривок и нежно посмотрел ему в глаза.

— Осуждают… а ты-то меня не осуждаешь, а… ты-то во мне человека видишь?

— Тихо, тихо, — заворочался бармен, пытаясь освободиться из железной хватки пятерни майора. — Мне-то какое дело. Отдыхаете и отдыхайте. Имеет человек право выпить, когда ему хочется.

— Во-от! — толстый указательный палец Игнатьева закачался перед носом парня. — Когда хочется! А хочется всегда. Люблю я тех, кто понимает… ты понимаешь, друг? — и тут Игнатьева прорвало. — А остальных я всех имел в виду! И в остальные места тоже. Я уважения требую к себе, уважения, прежде всего как к человеку! А можно в этом дерьме человеком остаться?

Когда Игнатьев открыл глаза, то почувствовал, что вокруг тихо и темно. Тупо болела голова. Майор пошевелился, поднял голову и открыл глаза. Он сидел за рулем в машине. То, что это его машина, он понял сразу. Никто в общем-то об этом не говорил, просто почти все люди интуитивно чувствуют свое, родное. Что ты проснулся в своей постели или в чужой, в своем доме или в чужом. Это воспринимается на уровне подсознания, даже если ты еще не открыл глаза. То же самое было сейчас и у Игнатьева. Он просто понял, что сидит в своей машине, и порадовался, что организм сработал на полном автомате. Он никуда не поехал, а в почти бессознательном состоянии залез в машину и уснул.

На часах было три часа ночи. Игнатьев с трудом вспомнил, что заходил в кафе, что тогда на улице еще было светло. В кафе он с кем-то пил, а чем все закончилось, он не помнил. Осмотрев себя, Игнатьев убедился, что следов драки на нем не было. Он полез в бардачок, где у него лежала одна очень полезная вещь. Электрическая чашка-кипятильник, работающая от прикуривателя. Пакетики с кофе и сахаром были на месте, как на месте была и бутылка воды на заднем сиденье.

Пока вода грелась, Игнатьев закурил и только теперь вспомнил, что день-то кончился хреново. Он нахамил заместителю начальника Управления, он лопухнулся с перехватом партии наркотиков, потому что кто-то слил информацию преступникам. А еще он подставился с задержанием депутата. Новая волна раздражения накатила, заставив стиснуть пудовые кулаки. Что же за система такая, до чего же все прогнило!

После двух чашек крепкого кофе Игнатьев ощутил, что основательно протрезвел. Пора было выбираться отсюда домой.

«Логан» летел по ночному шоссе, а Игнатьев за рулем боролся со сном. Усталость наваливалась, придавливала к сиденью, туманом застилала глаза. Все-таки вторая бессонная ночь да огромное количество выпитой водки. Свет встречных фар двоился и троился. При приближении встречных машин Игнатьев сбрасывал скорость до шестидесяти километров в час, а потом снова набирал. Впереди показался хорошо освещенный участок шоссе, горбы стоявших вдоль обочины многотонных фур. Пункт ГИБДД, понял майор.

Он сбавил скорость. Лейтенант около двухэтажного белого строения со светящимися буквами на крыше вышел к дороге и поднял жезл, давая команду остановиться. Игнатьев нахмурился, но свернул к обочине и на ходу опустил стекло своего окна. Он этого лейтенанта знал, и эту смену тоже.

— Чего тебе? — раздраженно спросил Игнатьев, когда лейтенант обогнул его машину и подошел к дверце.

— Здравия желаю, товарищ майор, — без улыбки приветствовал его лейтенант и замолчал, поигрывая своим полосатым жезлом.

— Ну, здорово! — поторопил его Игнатьев. — Чего хотел-то?

— Тут насчет вас телефонограмма пришла, — лейтенант перешел на доверительный тон и облокотился на дверцу машины.

— Что я машину угнал? Или губернатора застрелил? — мрачно пошутил Игнатьев.

— Ну-у… не то чтобы так уж конкретно, — усмехнулся лейтенант. — Приказано при вашем появлении за рулем в состоянии алкогольного опьянения задержать вас, машину изъять. О чем составить рапорт по соответствующей форме.

— Так, — Игнатьев сплюнул на асфальт через опущенное стекло, — пошло-поехало!

Он как-то сразу вспомнил, правда, как в тумане, но вспомнил, что кто-то ему в кафе говорил о каком-то звонке начальству. Вложили, добрые люди, подсуетились!

— Кому вы там на мозоль наступили?

— Говорила мне мама, — проворчал Игнатьев, — что, мол, сроду ты, Зося, куда-нибудь, а вступишь! Не в партию, так в дерьмо! Бубенцову угораздило на мозоль наступить. Наступить, да еще попрыгать.

— Вы поезжайте потихоньку, товарищ майор. Я вас не видел, вы тут не проезжали. Как самочувствие-то, доедете?

— А что это ты такой добрый? — вместо ответа спросил Игнатьев. — Не боишься навлечь на себя гнев начальства?

— Они там своей жизнью живут, — с усмешкой ответил лейтенант, — а мы тут своей живем.

— Живем? Жизнью? — Игнатьев выругался. — Это, по-твоему, жизнь? Ладно, пока!

Майор врубил скорость и с ревом рванул машину с места. Он рвал коробку, переключаясь с одной скорости на другую, и матерился. С одной стороны, было приятно сознавать, что есть еще простое ментовское братство. А с другой стороны, он сегодня в полной мере почувствовал на себе абсолютно противоположное.

Роман Белозерцев предстал перед теми, кто его давно знал, совершенно в ином образе. Мгновенно слетели с него важность и лоск современного удачливого бизнесмена. Многие уже и не помнили, что слышали уголовный жаргон из уст Романа Павловича. Персонал фирмы тут же насторожился, не зная, чем эти изменения могут им грозить. И даже Наталья Васильевна стала держать какую-то непонятную дистанцию.

Хотя именно о Садовской Рома Белый сейчас думал меньше всего. Решение назрело, он должен показать зубы. И не ради того, чтобы кто-то начал его уважать. Это нужно было сделать тайно, тут нельзя было ошибиться. Если все получится, то он добавит к самому себе уважения. И это изменит расклад сил в районном и теперь уже в областном криминале, даст занять определенные позиции. А уж с них-то он, Рома Белый, заставит кое-кого уважать себя, считаться с ним. Яснее ясного, что чистая жизнь не получается и не получится. Снова придется возвращаться туда, откуда он вынырнул когда-то. К ворам, общаку, браткам. Не те стали авторитетами, и пора их подвинуть.

Деньги, которые он должен был вернуть Остапенко в конце того злополучного дня, Белый вернул. Для этого пришлось его ребятам пройтись по всем посредникам, мелким и средним оптовикам. Вопрос ставился ребром: или до конца дня деньги (которые, кстати, должны были отдать два дня назад), либо до утра кто-то не доживет. Вой, что это беспредел, ребятки Белого погасили в корне. Договоренности были сделаны не вчера, а несколько лет назад, то, что была дана слабина, ничего не меняет. Теперь снова все будет строго, и точка!

Единственное, что не беспокоило Белого, — то, что у него не набиралось денег на оплату следующей партии, которая должна была прийти через неделю. И предназначалась она для других покупателей за пределами Романовского района. Кому, Белый не знал, не его это уже был вопрос. Его дело встретиться в назначенное время в назначенном месте, передать деньги, принять товар. Потом в назначенном месте и в назначенное время передать его людям Остапенко.

Жил в областном центре один неприметный человек. Собственно, неприметным он был для обычных граждан. Пенсионер, возможно из военных. Иногда он выходил из дома в магазин, с соседями неприветлив, никто никогда его не навещал. Больной, наверное, потому что все время кутался в одежды. Да и лицо у него нездорового землистого цвета в очень глубоких морщинах. Совсем как у собаки из породы шарпеев, только шарпея-дистрофика.

Этим человеком был старый знакомый Ромы Белого, трижды судимый за разбои и тяжкие телесные повреждения. Звали его Лука, с ним Белый познакомился во время последней ходки на зону. Там Лука ему как-то серьезно помог в одном деле, и Белый посчитал себя обязанным помочь корешу, когда поднялся в бизнесе. Лука с неодобрением отнесся к тому, что Белый завязал, но в свою очередь помощь от него принял. За деньги Белого он вылечил застарелый туберкулез и стал жить тихой жизнью. Договоренность была, что Лука, когда понадобится, поможет Белому. Как это будет — зависит от конкретных обстоятельств. И вот теперь Белый решил, что эти обстоятельства наступили. Помочь ему пойти ва-банк поможет только Лука.