Глеб Голубев - По следам ветра

• Название: По следам ветра
• Автор: Глеб Голубев
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1966

Глеб Голубев родился 15.01.1926.

Голубев Глеб Николаевич — советский писатель, журналист, публицист. Родился 15 января 1926 года в Твери, в 1952 году окончил ВГИК, работал специальным корреспондентом журнала «Вокруг света».

Печататься начал в 1946 году в журнале «Вокруг света» как автор научно-популярных очерков и рассказов о необычных путешествиях (часть собрана в книге «Неразгаданные тайны», 1960). Автор фантастических и приключенческих повестей и рассказов («Секрет «Лолиты», «Пытливый странник», «Под чужим именем» и др.). Также активно печатался в журнале «Искатель», где публиковал свои фантастические и приключенческие повести, а также научно-популярные очерки-интервью с планетами солнечной системы. Кроме того, публиковал биографические и историко-документальные книги: «Заболотный» (1962), «Великий сеятель: Николай Вавилов» (1979), «Всколыхнувший мир: Дарвин» (1982), «Потомкам для известия» (1986), «Колумбы росские: Историческая хроника» (1989). Член Союза писателей с 1966 года.

Первая фантастическая публикация — повесть «Золотая медаль Атлантиды» (1956), хотя это произведение более относится к детективно-приключенческому жанру. А вот повесть «По следам ветра» (1962), рассказывающая о подводных археологах и их сенсационных открытиях в Крыму, уже может похвастать фантастическим сюжетом. Его последующие произведения — «Тайна пирамиды Хирена», «Огненный пояс», Гость из моря», «Следствие сквозь века», «Огонь-хранитель», «Морские тайны» — также представляют собой приключенческие повести с элементами фантастики.

Первым же чисто научно-фантастическим произведением Г. Голубева можно считать опубликованный в 1961 году в «Технике — молодежи» киносценарий «До свидания, Земля!» (в соавт. с А. Леонтьевым), где речь шла о полете к Красной планете первого земного космического корабля и открытии на Деймосе тайны посещения марсианами в глубокой древности нашей планеты. В своих поздних повестях, где теперь действуют парапсихологи, автор переключается с исторических тайн на загадки человеческой психики и мышления («Голос в ночи», «Вспомни!», «Переселение душ», «Лунатики»).

---

— Василий Павлович, ведь мы же ныряли, когда учились, и глубже, — умоляюще сказала Светлана.

Кратов посмотрел на нее, потом на капитана, нахмурился и стал рыться в своей неразлучной сумке. Что он искал?

Василий Павлович достал из сумки инструкцию и начал сосредоточенно изучать таблицу декомпрессии. Что там изучать? Каждый из нас наизусть знал, сколько минут можно пробыть в акваланге на той или другой глубине и как следует потом подниматься, чтобы не заболеть кессонной болезнью.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Только будем строго придерживаться инструкции. Находиться на такой глубине следует не более пятнадцати минут и четыре минуты подниматься на поверхность…

— Почему пятнадцать? Можно и двадцать пять, — перебил его я, отлично помня таблицу.

— Потому что я так приказываю, — строго оборвал меня Кратов. — Ясно? Погружается Аристов, страхуют его Козырев и Смирнов.

Мишка и Борис вскочили и бросились к двери. А я мрачно посмотрел им вслед и сказал:

— Василий Павлович, я не могу страховать, у меня что-то голова болит…

Кратов внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Хорошо, вторым страхующим назначается Борзунов.

Обрадованный Павлик побежал на палубу. Не знаю, чему они с Борисом так радовались. Если б нам разрешили нырять, а то страховать этого выскочку Аристова, который всегда успевает выхватить себе задание поинтереснее.

Честно говоря, голова у меня вовсе не болела. Отказался я просто от обиды: почему для такого ответственного погружения Василий Павлович выбрал не меня, а Аристова? И надо же мне было влезть со своими двадцатью пятью минутами! Конечно, он подумал, что я могу нарушить его приказ. Ну и пусть Мишка ныряет, а я лучше посмотрю, как он будет выглядеть на экране телевизора, чем скучать на палубе с сигнальным концом в руках…

Когда ребята приготовились, Василий Павлович не поленился сходить на палубу, чтобы проверить их снаряжение. А мы продолжали сидеть перед экраном и пристально рассматривали бугорок на дне. Я так пялился на него, что глаза заболели и начали слезиться.

Василий Павлович вернулся, в кают-компании погасили свет, и снова все придвинулись к телевизору. Несколько минут изображение не менялось. Потом щупальца анемона вдруг заколыхались сильнее, на песок легла тень, и в кадре появился Михаил, окруженный целой тучей воздушных пузырьков; По-моему, он нарочно выпускал их побольше, но это было красивое зрелище.

Аристов сразу направился к бугорку и начал разрывать песок руками. Мы все затаили дыхание и еще теснее сгрудились у экрана. Как назло, Михаил заслонил от нас своим телом бугорок. Василий Павлович заворчал и даже постучал пальцем по экрану, словно Аристов мог его услышать и подвинуться в сторону. Если бы я сейчас был там, на его месте!

Но вот он повернулся к аппарату, и все ахнули. В руках у него была настоящая, совершенно целая греческая амфора!

Мишка чувствовал себя, как на сцене Большого театра. Делая вид, будто совершенно забыл о нас всех, он рассматривал амфору, вертел ее перед носом, даже зачем-то заглядывал в горлышко. Потом он начал соскребать с неё наросшие водоросли. Тут уже Василий Павлович не выдержал и закричал на всю кают-компанию:

— Дайте ему сигнал немедленно подниматься! Что это еще за штучки!

В этот момент Михаил поднес амфору к самому объективу телевизора. Она заняла весь экран.

И все мы отчетливо увидели отпечатанное на глине изображение косматой головы Медузы Горгоны!

Подводные раскопки

Древнегреческое судно найдено! Теперь никто уже не сомневался в этом.

Сразу забыв о телевизоре, мы все заторопились на палубу, чтобы своими глазами увидеть поскорее чудесную амфору, тысячи лет покоившуюся на дне в сумраке морских глубин. Михаил всплывал, держа ее перед собой на вытянутых руках. Она была большая, почти метровой высоты.

Драгоценную находку принял у него Борис Смирнов, стоявший по колено в воде на трапе, и осторожно передал Кратову.

— Несомненно, второй век до нашей эры, — бормотал он, вертя амфору в руках. — Но мастерская не боспорская. Как и тот осколок. И клеймо такое же. Но откуда же он плыл?

Как наш старик ухитрялся различать мастеров по качеству обожженной ими некогда глины и по ее составу — это всегда поражало нас. Но он в таких делах не ошибался.

Амфору бережно завернули в толстый слой ваты, и Василий Павлович сам отнес ее в свою каюту. Мы, конечно, все рвались немедленно, в воду. Но, как всегда, профессор быстро охладил наш пыл.

— При раскопках главное — строжайший порядок, — сказал он нам. — Это следует знать и студентам. Мы ведь не клады ищем, а изучаем жизнь и быт давно исчезнувших народов. Малейшая неточность при раскопках может привести к непоправимым последствиям. Это справедливо при работах на суше и стократ справедливее при раскопках под водой.

Вечером Василий Павлович созвал в кают-компании «большой военный совет», как он его назвал. Кроме всех нас, участников экспедиции, пришли капитан и гидроакустик. Заседали мы часа три и разработали подробный план подводных работ.

Прежде всего большой участок дна предстояло разбить на квадраты, натянув между колышками проволоку. Так всегда принято при раскопках, чтобы точно знать, в каком месте найдена та или иная вещь.

Работать мы должны были по двое. Пока первая пара находится на дне, вторая страхует ее, а третья отдыхает. При таком графике каждый из нас работал на дне по двадцать пять минут, затем час отдыхал перед следующим погружением.

В этот вечер мы долго не спали, сидели на баке и пели песни. Уже за полночь Василий Павлович прогнал нас, пригрозив отменить завтра погружения. Но и улегшись на палубе под звездами, мы все долго вертелись, перешептывались, девчата о чем-то хихикали.

А потом я сразу заснул. В десять утра мы все шестеро выстроились вдоль борта. Василий Павлович снова придирчиво проверил у каждого снаряжение. Потом первая пара — Михаил с Наташей — начала облачаться в гидрокостюмы. Это довольно неудобный наряд из резиновой рубашки и таких же брюк. Снизу под него надевается теплое шерстяное белье. По инструкции работать в таких костюмах полагается, если температура воды падает ниже шестнадцати градусов. Сегодня у дна, где нам предстояло работать, было семнадцать градусов. Но Василий Павлович все-таки настоял, чтобы мы напялили эти костюмы.

Михаил оделся первым и полез по трапу. Наташа увидела его неуклюжие движения и расхохоталась.

— Не смейся, у тебя вид не лучше, — утешала ее Светлана и, оглянувшись на Кратова, вызывающе добавила: — А я ни за что не надену такую уродину.

— Ну что же, тогда вам придется посидеть на палубе, — коротко ответил Василий Павлович.

Наши друзья скрылись под водой. Василий Павлович с капитаном сразу же отправились в кают-компанию, чтобы наблюдать за их работой по телевизору, Павлик, подумав, ушел следом за ними. А Борис растянулся на палубе на самом солнцепеке и честно начал отдыхать, как и полагалось по графику.

Держа в руках сигнальные концы, убегавшие в воду, мы со Светланой свесились через борт, стараясь рассмотреть, что делают наши товарищи. Но они погрузились уже слишком глубоко.

Нам не терпелось сменить их. Но время на борту текло, видно, гораздо медленнее, чем под водой. Во всяком случае, меня всегда огорчало, что на поверхность вызывают слишком быстро. Теперь мне страшно хотелось поскорее поднять на палубу и Михаила с Наташей. Последние десять минут я не отрывал глаз от часов, взглядом подгоняя ползущую стрелку.

И, признаться, мы подали сигнал подъема на минуту раньше. Собственно, это сделала Светлана.

— Я совсем забыла, что мои часы отстают, — вдруг сказала она и решительно дернула трижды за сигнальный конец. Не мучаясь особенно угрызениями совести, я поступил так же. Михаил попробовал ответить мне со дна негодующим частым подергиванием тросика. Но тут уж я имел полное право понять такой сигнал в соответствии с инструкцией как просьбу о помощи и со всей силой потянул за трос, вытаскивая разозленного Михаила.

Пока они поднимались, мы передали сигнальные концы Павлику с Борисом, а сами торопливо натянули гидрокостюмы, чтобы нырнуть раньше, чем выйдут из воды наши друзья, и тем самым надежно скрыться от возмездия.

Светлана, воровато оглянувшись хотела было спускаться, не надевая костюма, как и грозилась. Но я вовремя заметил выглядывавшего из люка Василия Павловича и указал ей на него глазами.

— Конечно, разве он утерпит, чтобы не проверить, — проворчала Светлана и, тихонько чертыхаясь, стала натягивать ненавистный костюм.

— Я в нем на пугало похожа. Не смотри на меня! — жалобно сказала она.

Но я уже полез на трап, потому что увидел, как из глубины поднимается Миша Аристов, грозя кулаком.

Медлить было нельзя, и мы со Светланой торопливо бухнулись в воду, взметнув целый водопад сверкающих брызг.