Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

• Название: Гении и злодеи Росии XVIII века
• Автор: Саркис Арутюнов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1222-0

Автор представляет читателям события XVIII века в жанре исторического рассказа.

Это был период создания регулярной армии, пора развития промышленности и торговли, шел процесс укрепления международного авторитета России. Среди героев этой книги — фельдмаршал Миних, кабинет-министр Волынский, герцог Бирон, генерал Ушаков, просветитель Ломоносов, а также дипломаты, ученые, предприниматели, авантюристы... Одним словом, «гении и злодеи» далекого, но весьма интересного восемнадцатого века.

---

Долго не мог заснуть в ту ночь Григорий Федорович, читая многочисленные бумаги.

У русских дипломатов была отличительная черта: дела российские всегда были важны для них не менее, чем дела иностранные. Дипломаты петровского времени были, пожалуй, первыми русскими патриотами на внешнеполитической службе. Не столько о себе заботились и не столько о престиже своей страны, а о благе России в целом.

«Итак, Россия заканчивает войну, наступит долгожданный мир, а царь Петр Алексеевич напоминал вот недавно о должном развитии инженерного дела. Развить и укрепить, заботиться о русских, но и не забывать об иностранном пополнении. Мало у нас еще грамотеев». Вспомнил Григорий Федорович о недавней встрече. Генерала Миниха представили ему как вельможу, в Варшаве вокруг было много придворной братии. И он, гордый Долгорукий, не захотел говорить с Минихом о чем-то важном... Они раскланялись и разошлись.

Прошел 1720 год. Наступил 1721-й год, многое изменивший как в жизни генерала Миниха, так и в истории России.

* * *

Год 1721-й. В этот памятный год Петр I стал императором, а Россия — империей. Церковь получила свой высший орган, названный царем Святейшим Синодом. С той поры он стал самым главным органом церковного управления. Здесь, в Синоде, объединились высшие церковные иерархи, а во главе новой системы стоял назначавшийся самим императором обер-прокурор, бывший тогда лицом светским, а никак недуховным. Этим «гражданским чиновником» был Стефан Яворский, или Симеон Иванович, который еще в начале века стал местоблюстителем патриаршего престола и президентом славяно-греко-латинской академии. Долгие годы, до 1917 года, Святейший правительствующий

Синод ведал всеми делами Русской православной церкви. Толкование религиозных догматов, надзор за правильным соблюдением обрядов, духовная цензура и просвещение, борьба с «еретиками» и «раскольниками» — все это входило в круг обязанностей служителей Синода. Тогда Петр подчинил этим решением церковь государству. Это решение царя-реформатора становится серьезнейшим вкладом в дело укрепления Российского государства.

Альманах «Русская старина» за 1871 год приводит на своих страницах следующий анекдотический случай: один монах, подавая водку Петру I, споткнулся и его облил, но, не потеряв самообладания, рассудительно сказал:

— На кого капля, а на тебя, государь, излияся все благодать.

Как царю Петру удалось подчинить церковь государству?

Своеобразным ответом может служить один из эпизодов царствования Петра Алексеевича. Царь, находившийся на собрании высших церковных деятелей, обнаружил, что многие из них хотели бы иметь своего, русского, патриарха. Когда это стало совершенно ясно, Петр вынул из кармана «Духовный регламент» и громовым голосом произнес:

— Вы просите патриарха — вот вам духовный патриарх.

Почти одновременно он вытащил из ножен кортик, ударил острием по столу и обратился к недовольным, говоря так:

— А противомыслящим вот булатный патриарх!

Петр I вставал, как и раньше, в молодые годы, в пятом часу утра, полчаса прохаживался по комнате, затем принимал с докладом кабинет-секретаря Макарова, после чего он завтракал. В шесть утра по улицам Петербурга мчалась двуколка: это Петр отправлялся на осмотр строительных работ. После этого царь посещал Сенат и Адмиралтейство. За обед он принимался в час дня. Рацион был прост и скромен: на стол подавали щи, кашу, жареное мясо с солеными огурцами или лимоном, студень, солонину или ветчину. По отзывам современников, Петр не любил рыбу и сладости.

Однажды государь Петр Алексеевич, заседая в Сенате и слушая дела о различных воровствах, за несколько дней до того случившихся, будучи в гневе, поклялся пресечь безобразия и, обратившись лично к генерал-прокурору Павлу Ивановичу Ягужинскому, изрек приказ:

— Сейчас напиши от моего имени, что, если кто и на столько украдет, что можно купить веревку, тот без дальнейшего следствия повешен будет.

Мудрый генерал-прокурор, которого сам Петр называл •«оком государевым», выслушав строгое повеление, но немного смутившись, отвечал:

— Подумайте, Ваше Величество, какие следствия будет иметь такой указ?

— Пиши, что я тебе приказал!

Ягужинский, все еще не написав, с улыбкой сказал Петру:

— Всемилостивейший государь! Неужели ты хочешь остаться императором один, без служителей и подданных? Все мы воруем, с тем только различием, что один более и приметнее, чем другой.

Петр, якобы погруженный в свои мысли, услышав такой ответ, рассмеялся и отменил приказ. Все дни недели у

Петра I были расписаны по плану еще задолго до 1721 года, когда Россия вступала в новый период своей истории. По расписанию — с понедельника по четверг — царь занимался редактированием текста Адмиралтейского регламента. В пятницу он должен был присутствовать в Сенате. Общение с высшими чиновниками государства не всегда радовало, зато он знал, каковы настроения в высшем слое власти — в среде сенаторов. Утро субботы отводилось редактированию «Истории Свейской (Шведской) войны». А в следующее утро — в воскресное — государь занимался только проблемами дипломатии.

Последние годы своей жизни Петр Алексеевич львиную долю времени посвящал решению государственных дел, где мелочей для него быть не могло. Царь, как и некоторые его просвещенные современники из Европы, исходил из идеи о том, что все беды в обществе происходят от несовершенной структуры государственного аппарата. «Государственное тягло» — так это потом назовут историки! И хотя после смерти Петра ему приписывалось создание российской бюрократии, надо признать: он пытался всеми силами систематизировать и упорядочить все дела в управлении Россией, как никто другой, благо Отечества и подданных он ставил превыше всего.

1721 год нес с собой много новых и прогрессивных перемен. Жители русской столицы стали свидетелями новинки, невиданной тогда для нашей страны: улицы Петербурга освещались фонарями. Их было изготовлено сначала 595 штук. Фонарщики наливали в фонари конопляное масло, зажигали фитили и только через пять часов гасили их.

В этом же году была учреждена специальная школа, где изучали арифметику, делопроизводство, умение составлять деловые бумаги и письма. Так появлялась в России, по сути, новая профессия — специалист по делопроизводству, или секретарь.

Тогда же последовал указ, разрешавший промышленникам покупать к своим предприятиям крепостных крестьян. А ведь фактически этим решением царь приравнивал мануфактуристов к дворянскому сословию. Разница между дворянами и владельцами предприятий была только в ограниченном праве распоряжаться крестьянами: промышленник мог их передавать по наследству или продавать их вместе с предприятием.

В 1721 году власти публикуют «последний указ» — «дабы впадшие тою утайкой в погрешение могли все исправиться и донести “об утайке” до 1 сентября». Ревизия — с этого времени за переписями утвердилось это название — выявила «утайку» одного миллиона мужских (крепостных) душ. Петр имел тогда полное право говорить своим приближенным: «Гоняйтесь за дикими зверями, сколько вам угодно; эта забава не для мекй; я должен вне государства гоняться за отважным неприятелем, а в государстве моем укрощать диких и упорных подданных».

Эта цитата-аллегория из сборника Якова Штелина еще раз наводит на мысль о том, как была сложна задача царя-преобразователя — защищать «фортецию правды» и укрепить тем самым государство.

Мирный договор со шведами был подписан 30 августа. Царь получил это известие утром 3 сентября, когда направлялся в Выборг для осмотра пограничных линий. Курьер из Ништадта вручил ему пакет с подлинным текстом трактата, причем оригинал был без перевода. А позже Брюс и Остерман напишут в оправдание: «Мы оной перевесть не успели, понеже (так как) на то время потребно б было, и мы опасались, дабы между тем ведомость о заключении мира не пронеслась».

По отдельным воспоминаниям, Петр I выдержал искушение — скрыл от окружающих радостную весть. Он в тот вечер лег спать, но заснуть не смог: постоянно вспоминал о долгом и нелегком пути к победе, о победе, которую добыли русские люди трудами, потом и кровью. Слова Петра Алексеевича стали символическими:

— Все ученики науки изучают за 7 лет, но наше обучение было троекратным. Однако, слава богу, так все хорошо завершилось, что лучше и быть не могло. 21 год воевали.

Россия впервые в истории, по мысли царя, такой полезный мир заключила. Русскими землями стали Эстляндия, Лифляндия, Выборг и Кексгольм. Приморские балтийские приобретения делали Россию морской (балтийской) державой. Выход в Европу через Балтику обеспечивал нормальные условия для экономического и культурного развития. Почти месяц, в течение сентября, столица — Санкт-Петербург — праздновала победу. Маскарады, фейерверки, танцы, главное, всеобщая неподдельная радость. Сам царь Петр I облачился в костюм голландского матроса и временно выполнял обязанности барабанщика.