Розалинда Лейкер - Венецианская маска

• Название: Венецианская маска
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-486-01794-0

XVIII век. Провинциальный городок недалеко от Венеции. Немолодая и тяжело болеющая мастерица по изготовлению карнавальных масок Каттина получает необычный заказ — изготовить дорогую и очень изысканную маску для богатого и знатного господина. Каттина с особым тщанием исполняет поручение. Вскоре мастерица со своей дочерью Мариеттой перебирается в Венецию, а через некоторое время девушка попадает на Бал дожа, где встречает незнакомца… в маске Каттины. Оказывается, что под маской скрывается молодой человек из могущественного и влиятельного клана Торриси. И он уже обратил внимание на красавицу Мариетту…

---

— Теперь последний штрих, — сказала Лавиния и повернулась, чтобы взять усыпанную драгоценными камнями корону невесты с бархатной подушечки из коробки, которая только сегодня утром была принесена из сокровищницы. Как раз тогда дверь открылась и вошла синьора Селано. Как и женщины, сопровождающие невесту, она была в черном, потому что все, за исключением невесты и жениха, были в глубоком трауре. Только родственники, похожим образом одетые, должны были присутствовать на свадьбе, включая довольно много тех, кто приехал на похороны и остался на свадьбу.

— Подожди, Лавиния, — приказала синьора своей дочери, которая стояла, держа в воздухе сверкающую корону. — Так как у Елены нет матери, чтобы быть с ней сегодня, это моя привилегия — короновать невесту.

Ее тонкие отягощенные кольцами пальцы взяли корону. Она была подарена невесте Селано в пятнадцатом веке венецианской аристократкой Катериной Корнаро, которая стала королевой Кипра, и с тех пор ее носили невесты семьи. Единственный внушительных размеров рубин висел в середине лба. Елена, вспоминая, как Марко положил корону ей на голову с любовью в улыбающихся глазах, еле удерживалась от слез. Острые ногти синьоры вонзились в голову невесты, когда она прилаживала корону. Елена не вздрогнула: она не чувствовала физической боли.

Синьора Селано отошла в сторону, как сделали остальные женщины, чтобы оглядеть великолепие невесты. Невозможно было отрицать красоту Елены в платье, которое было жестким от золота и сети драгоценных камней. Замена изысканными черными кружевами Бурано кремовых у глубокого выреза и манжет была сделана для того, чтобы указать, что состояние тяжелой утраты семьи было соблюдено. Филиппо также должен был надеть черный галстук и манжеты. Елена, глядя на себя в зеркало, которое держали для нее, увидела незнакомую особу в ослепительном наряде.

— Достаточно восхищения даже для невесты, — резко сказала синьора. — Время поджимает.

Только Лавиния осталась с Еленой, когда синьора Селано и другие ушли из дворца в церковь. Для того чтобы облегчить напряжение этих последних нескольких минут, Лавиния завела разговор обо всем, что приходило на ум. Наконец она подошла к окну.

— Я думаю, тебе пора идти.

Она повернулась, чтобы поцеловать Елену в щеку и сказать поздравление, обычное в этом случае. Она была полна жалости к этой девушке, теперь передаваемой бесчувственному брату, и прошептала:

— Я желаю тебе радости.

— Я потеряла радость навсегда, — ответила Елена без эмоций.

Лавиния разразилась слезами, и Елене пришлось помогать ей взять себя в руки, прежде чем они смогли выйти из комнаты. Один из руководителей Пиеты ожидал, чтобы сопроводить Елену в церковь, что было традицией, когда кто-либо из музыкальной элиты выходил замуж за кого-либо выдающегося.

— Поздравляю с днем твоей свадьбы, Елена, — приветствовал он ее.

— Я благодарю вас, синьор, — ответила она, как ожидалось от нее.

Он повел ее вниз по лестнице к выходу с воды, где она увидела, что собрался целый флот из гондол, занятых родственниками Селано, которые должны были сопровождать ее к ожидающему жениху. Хотя она не могла сказать, кто был среди тех людей, с которыми она должна была скоро породниться в браке, Лавиния сообщила, что здесь много барнаботти. По праву родства они никогда не позволяли ускользнуть возможности присоединиться к празднествам своих более богатых родственников. Это была ноша, которую должны были нести многие благородные семьи.

Украшенное драгоценными камнями платье Елены горело огнем на солнце, когда она ступила в гондолу невесты, полностью покрытую цветами. Как только она устроилась в сопровождении Лавинии, руководитель также занял место на борту, и процессия отправилась в путь по Гранд-Каналу. Это было очаровательное зрелище, лепестки, срываемые ветром с многих цветов, легко поднимались в воздух и танцевали на воде. Люди на боковых улицах и в других лодках аплодировали и махали руками, когда невеста проезжала мимо. Елена, бледная и одинокая, автоматически отвечала знаками благодарности, поднимая руку или склоняя голову. Ее место рождения, которое она всегда любила, платило ей уважением в день, который должен был бы стать самым счастливым в ее жизни.

Движение транспорта на воде смещалось в сторону, чтобы позволить свадебной процессии беспрепятственно проходить. Неудача заключалась в том, что гондольер Торриси, узнав цвета Селано, намеренно медлил с пересечением канала у бока гондолы невесты, со знанием дела рассчитывая время, необходимое для того, чтобы избежать столкновения. Гондольер Селано потряс кулаком, чтобы не высказать бранные слова, которые просились с языка. Вражда между мужчинами-слугами двух семей была такой же яростной, как и между хозяевами.

Хотя инцидент прошел незамеченным большинством, его мельком увидели семь пылких барнаботти, которые ехали вместе на арендованной гондоле в конце процессии.

— Ты видел этот образец оскорбительного высокомерия Торриси? — гневно спросил один. — Эта вода должна быть очищена от некоторых нежелательных плавающих обломков!

Остальные охотно согласились, уже хорошо набравшись дешевым вином в честь свадьбы. На их гондоле не было каюты, и, когда один из их числа поднялся, чтобы потребовать весло, гондольер не сопротивлялся: те, кто все еще сидел, обнажили рапиры и направили в его сторону.

Барнаботти на двух других судах заметили одного из своих с веслом и потребовали сказать, что случилось. В течение нескольких минут их гондолы тоже оказались в их владении, один гондольер сотрудничал под дулом пистолета. Торопливо барнаботти вытащили баута-маски из своих карманов и облачились в них.

В гондоле Торриси Доменико читал документ, который забрал во Дворце дожа, а рядом с ним Анжела смотрела через открытое окно каюты, когда невеста Селано и ее свита проплывали мимо.

— Девушка из Пиеты выглядит серьезной и печальной, — сказала она сочувственно, поворачиваясь к своему мужу, — но такой сдержанной и достойной.

— В самом деле? — спросил Доменико рассеянно.

— Более того. В этом платье ее мог бы нарисовать Тициан.

Тогда он посмотрел на нее.

— Но Мариетта рыжеволосая.

— Я имела в виду, что стиль ее платья и девственный струящийся поток волос отбрасывают невесту назад во времени.

— Это действительно так? — Он опять уткнулся в документ. — Я желаю ей всего хорошего.

Она легонько потрясла его за руку.

— Не было никакого вреда в том, чтобы показать это, когда она проплывала мимо. Я помахала ей, и она помахала мне в ответ чрезвычайно грациозно.

— Очевидно, она не заметила цветов Торриси.

— Возможно, она думает о вендетте не больше, чем я. Разве не замечательно было бы, если бы женщины обеих семей заставили ее завершиться?

Но он не слушал, поглощенный тем, что читал. Анжела вздохнула. Вендетта стала во многом образом жизни для каждой семьи, чтобы мечтать об ее окончании. Она считала, что мужчинам с обеих сторон эта вражда придавала остроту жизни. Если бы только брак с девушкой из Пиеты тем или иным способом мог быть превращен в оливковую ветвь.

— Доменико, — сказала она, убеждая, — ты не думаешь…

Анжелу прервал предупредительный крик их гондольера. Ее глаза расширились в ужасе, когда она увидела блестящие зубцы трех гондол, несущихся на них на полной скорости.

Доменико бросился вперед, выхватывая рапиру, но толчок лишил его равновесия. Анжела услышала звук раскалывающегося на мелкие куски дерева, и вся сцена перед ней — глумление мужчин в масках, вершины крыш дворцов и небо — казалась перевернутой вниз головой. Холодные темные воды сомкнулись вверх ногами, и она пошла ко дну, оказавшись в ловушке в каюте.

Участники свадебной церемонии высадились на ступеньках Моло. Люди собрались немедленно, чтобы посмотреть, подошли к сводчатым проемам лоджии Дворца дожа, чтобы увидеть, как невеста будет проходить мимо. На всем пространстве вдоль Рива-делла-Скьявони еще больше людей подошли к окнам и вышли из дверных проемов. Вся Венеция привыкла к процессиям и эффектным зрелищам, но те, кто видел Елену в тот день, считали, что им повезло. В таком платье она была напоминанием высшего венецианского расцвета.

Рядом с руководителем Елена поднималась по ступеням Санта Мария делла Пиета, ее двери были широко открыты для нее. Громадный орган, на котором играла одна из ее коллег-музыкантов, приветствовал ее, а из позолоченных галерей вырывались голоса хора Пиеты. Это ее успокаивало, пока она не увидела Филиппо, ожидающего ее там, где должен был стоять Марко. Она резко дернулась и неожиданно остановилась. Затем, будто во сне, она позволила руководителю подвести ее к проходу между рядами в церкви.

Из-за траура в семье свадебный завтрак после этого в палаццо Селано был очень скромным. Мариетта и сестры Сильвия и Джаккомина были единственными присутствующими вместе с руководителем из Пиеты. Когда все закончилось, монахини хотели сразу же уйти, но Мариетте удалось перекинуться парой слов с невестой: