Екатерина Садур - Перелетные работы

• Название: Перелетные работы
• Автор: Екатерина Садур
• Жанр: Русская классическая проза

---

Елка стояла, растопырив ветки. Сверху, почти у самой вер-хушки, висел синий шар, сбоку, веткой ниже, поблескивал розовый, под розовым, ровно посередине елки, раскачивался зеленый, и в самом низу, над полом - желтый. А под желтым шаром висело бело--розовое ожерелье. Ожерелье состояло из маленьких фарфоровых маль-чиков, держащихся за руки. У них были белые, как кусочки саха-ра, головки; я думала, что они из сахара, и даже полизала одного, но ничего не почувствовала, кроме холодка на кончике языка. На мальчиках были черные жилеты на золотых пуговичках и черные шта-нишки до колен. И у крайнего из них на руке висела короткая цепь--поводок. Цепь оканчивалась фарфоровой болонкой.

- Хорошая вещица, Князь! - засмеялся Харитон Климович.

Он обращался к дяде Кирше только со смехом, но дядя Кирша никогда не замечал.

- Не продается! - ответил дядя Кирша и пролил шампан

ское на пол.

- Так я и не прошу! - сказал Харитон Климович и куда-то в угол, в сторону окна поднял фужер: - Наталья Андреевна! - и грустно засме-ялся.

- Наталья Андреевна, я беру ваши запонки! - и Харитон Климо-вич захлопнул коробочку. - И настоящую, и подделку!

- Что же мне дарят сплошные подделки? - вздохнула Натка.

- Потому что сами не различают, что к чему!

- И даже князь?

- Ну не княжье это дело! - рассмеялся Харитон Климович.

- А как же ласточка? Неужели моя ласточка тоже подделка? - и Натка приложила руку к груди.

- Ласточка самая что ни на есть настоящая, - серьезно отозвал-ся Харитон Климович. - Золото с жемчугом очень хорошей работы! Прикройте окно, а то ведь сквозняк.

- Не продается! - весело крикнула Натка.

Она направилась к окну и протянула руку к оконной раме.

Мы с Вовкой прижались щеками к стене, чтобы она нас не заметила. Вовкино сосредоточенное лицо оказалось напротив моего. Я высунула язык и дотронулась до кончика его носа. Вовка разулыбался.

- Так ведь тепло! - раздался над нами Наткин голос, и мы услышали, как она вернулась в глубины комнаты.

- Молодая особа, - повторил Харитон Климович чьи-то заученные слова. Я старше вас на десять лет, но ведь вы потанцуете со мной? Вы не откажете старику?

- Возможно...

И тогда раздалась длинная щемящая музыка с плачущим измож-денным пианино и подчинившейся трубой.

- Тангоi... - сказала Натка, точь-в-точь подражая дяде Кирше.

Но Харитон Климович поправил:

- Таiнго...

И эта музыка была как сердечная боль тети Груши, когда она принимала лечебные порошки, как будто бы кто-то обнял сердце холодной рукой, но не сжал, а просто поглаживал пальцами.

Я облизала Вовке нос и подбородок. Вовке стало щекотно. Он сморщился и чихнул.

- За нами смотрят! - понял Харитон Климович и метнулся к окну.

Натка рассмеялась и выбежала из комнаты.

После ужина мы с тетей Грушей собрались в угловую квартиру тридцать. Дядя Кирша лежал на диване, широко раскинув руки, и сквозь зубы цедил:

- Ноет, проклятое, плачет!

Тетя Груша развязала ему ворот пижамы.

- Так больно, Груша, как будто бы кто-то сжал сердце в кулаке!

- А ты поспи, Кирилл, - мягко уговаривала тетя Груша. - Во сне тебя, может быть, отпустит...

И вдруг дядя Кирша приподнялся на локте и вытянул голову на тонкой немощной шее.

- А ведь я давно не могу спать, Груша, - прошептал он. - Мне такое снится, такое...

И широко раскрыл глаза, вспоминая свои темные сны. Страшно распахнутые глаза уничтожили его напряженное лицо, и все оно превратилось в глубокую желтую тень на веках.

- Как ноет, ах, как плачет... Кто бы знал! - и он приложил руку к груди.

Мы с тетей Грушей позвонили в угловую квартиру тридцать.

Нам открыла Вовкина бабушка. Она была в длинном халате с крас-ными цветами и тапках с помпонами.

- У Кирилла Николаевича неважно с сердцем, - сказала тетя Груша. - Нет ли у вас валокордина?

- Да, - подтвердила я. - Его сердце плачет. У вас нет вало-кордина?

- Заходите, - обрадовалась Вовкина бабушка.

Она стояла в дверях, а где-то из глубины квартиры доноси-лась нестройная музыка пианино, отдаленно похожая на ту, которую я слышала днем под окном "Перелетных работ". Звуки лились прямые и громкие. Они подталкивали Вовкину бабушку в спину, вырывались в подъезд и твердо бились в окно на лестничной площадке.

- Пришла Леля! - крикнула Вовкина бабушка в глубину квар-тиры.

Музыка тотчас оборвалась, и мне навстречу выбежал Вовка. Тетя Груша вместе с его бабушкой ушли на кухню рыться в лекарствах, а мы с Вовкой пошли по длинному коридору.

- А у вас почему так темно? - спросила я.

- Потому что мы экономим свет, - ответил Вовка.

Если по дороге мне встречалась дверь, то я пыталась сразу же шагнуть туда, но Вовка говорил: "Дальше, дальше!", и мы снова шли.

Его комната оказалась почти пустой. У стены стояло рас-крытое пианино. У окна - кресло с торшером, дальше - книжный шкаф, и в самом углу - кровать. Шторы были спущены, торшер над креслом зажжен.

- Я учусь играть на пианино, - сказал Вовка.

- Ну и что? - ответила я. - А я учусь читать!

- А через год я буду учиться на скрипке!

- Ну и что! - тут же нашлась я. - А я через год выучусь писать!

- Хочешь посмотреть мою скрипку? - спросил Вовка.

- Можно, - согласилась я.

Вовка открыл футляр, похожий на восьмерку, и я увидела скрипку. Она вся блестела. Она напомнила мне гитару дяди Кирши, только намного меньше, как будто бы это была гитара в детстве или ранней молодости.

- Она кем гитаре приходится? - поинтересовалась я.

Вовка задумался.

- Наверное, внучкой.

Струны были настолько туго натянуты, что я подумала, что они немного малы для скрипки. Я дотронулась до одной струны, и она тонко заныла, у следующей струны голос оказался глубже, а по-следняя взревела басом.

- Подари мне скрипку, Вовка! - поняла я.

Вовка замялся, задвигал вверх-вниз светлыми бровями.

- Да я бы, конечно, подарил, - наконец выдохнул он, - да вот только бабушка мне, наверное, не разрешит.

- Тебе жалко! - догадалась я.

- Да что ты, Леля! - крикнул Вовка и ударил себя кулаком в грудь.

- Тетя Груша говорит, что мы бедные! - вздохнула я.

- А ты ей не верь! - весело ответил Вовка. - Вон моя бабушка тоже говорит, что мы бедные, а я ей не верю. Ни единому слову не верю, и все!

Он подбежал к пианино и что-то заиграл одним пальцем.

- Это мы сегодня днем слышали. Похоже?

- Что-то есть, - кивнула я.

На верху пианино лежала толстая зеленая книга.

- Не-знай-ка... - прочитала я. - Подари мне про Незнайку.

- Забирай! - махнул рукой Вовка.

И тут в комнату вошла тетя Груша и позвала меня домой.

Дома дядя Кирша выпил рюмочку валокордина и проглотил малень-кую зеленую таблеточку - все это мы принесли из угловой кварти-ры. Потом он закрыл глаза, лег на подушку и затих.

- Смотри, что мне подарил Вовка! - и я показала тете Груше "Приключения Незнайки".

- Дай сюда! - строго сказала тетя Груша.

Я испугалась и спрятала книжку за спину.

- Я только посмотреть, - ласково поправилась тетя Груша.

Я протянула ей книжку.

Тетя Груша взяла книжку и пошла в коридор. Я побежала за ней.

- Что ты хочешь сделать? - строго спрашивала я. - Ты что, не понимаешь, он отдал мне ее в подарок!

Тетя Груша молча вышла в подъезд и молча позвонила в уг-ловую квартиру тридцать.

- Как глупо! - негодовала я. - Сейчас ты увидишь!

Дверь открыла Вовкина бабушка.

- Тут Вова подарил Леле, - сказала тетя Груша и протянула ей "Приключения Незнайки".

- Спасибо, - засмеялась Вовкина бабушка и взяла книжку.

Я заревела.

Когда мы вернулись, дядя Кирша сидел на диване с повеселев-шим лицом.

- Отпустило, - радостно сказал он. - Таблетка помогла.

И тут в наше окно мягко ударилась горсть песка, и следом кто-то тихо засвистел. Дядя Кирша встал с кровати и хотел подой-ти на свист, но тетя Груша строго сказала:

- Сиди! - и задернула шторы.

- Не лезь, - лениво отозвался он и пошел в прихожую от-крывать дверь.

Я побежала за ним.

В дверях стоял один из подростков. Тот самый, который ски-нул пиджак и завязал рубаху узлом на животе; только сейчас он заправил ее в штаны, а на плечи набросил куртку.

- Здравствуй, Князь, - сказал он.

- Здравствуй, Валера, - притворно-радостно ответил дядя Кирша.

Они замолчали, и по напряжению между ними я почувствовала, что они готовятся к поединку. Подросток между пальцами держал короткую папироску. Папироска дымилась и вот-вот должна была стать окурком. Но он не стал ее докуривать, он разжал пальцы и выкинул ее на коврик нашей прихожей. Дядя Кирша как бы нечаянно наступил на нее, затушил и носком ботинка вымел за порог.

- Можно войти, Князь? - спросил подросток.

- Нельзя... - четко сказал дядя Кирша.

Подросток улыбнулся, и они снова замолчали.

Я поняла, что первый этап поединка выиграл дядя Кирша.

Я стояла между ними и думала, за кого из них мне болеть. Пол в подъезде был выложен желто-коричневой плиткой. Коричневые и желтые квадраты тянулись от нашего порога и уходили под ноги Валере. Он стоял на них тяжелыми ботинками. Я стала отсчитывать квадраты на полу: "За дядю Киршу, за кучерявого парня, за дядю Киршу, за кучерявого парня...", дальше шли ботинки Валеры, и я поняла, что мне выпало болеть за него.