Борис Львович - Актерская курилка

• Название: Актерская курилка
• Автор: Борис Львович
• Жанр: Юмористическая проза

---

Юбилейный концерт

замечательного иллюзиониста

Рафаэля Цитолашвили

1997 г.

В соавторстве с М. Борисовым

Поскольку мы «фокусно» появлялись из испанского танца, то и капустник написали на музыку "Песни о Дон-Кихоте" ("На турнире, на пиру иль на охоте…")

Нас для этого сегодня пригласили,
Чтобы мы вам по-испански объяснили:
Все то, что каждый час
Творится среди нас,
Все это фокусы Цитолашвили!

Всей стране полгода денег не платили —
То ль забыли, то ли в банках прокрутили.
А как же мы живем
И с голоду не мрем?
А это фокусы Цитолашвили!

Сексуальные меньшинства разрешили —
Однополые друг друга полюбили.
А как же каждый год
Рождаемость растет?
А это фокусы Цитолашвили!

Если вас в железный ящик посадили
Прострелили и на части распилили,
Ты думаешь, разбой?
Ошибся, дорогой:
Все это фокусы Цитолашвили!

Президент, положим, дышит еле-еле —
Кто же нами управляет, в самом деле?
Кто-кто? Чубайс в пальто?
Или вообще никто?
А это хитрый фокус Рафаэля!

Дорогие, мы, конечно, пошутили,
На маэстро зря мы бочку накатили!
Из тех, кто круглый год
Дурит родной народ,
Ей-Богу, всех честней Цитолашвили!!

Арчилу Гомиашвили

К 70-летию

Ресторан "Золотой Остап", 1999 г.

В соавторстве с М. Борисовым

Известный бизнесмен Артем Тарасов уже давно живет в Лондоне. Он бы и рад появиться в России, да мешают давние разногласия с властями во взглядах на бизнес. Поэтому на день рождения к своему другу Арчилу Гомиашвили он прибыть не смог, но прислал в подарок коньяк, которому столько же лет, сколько Арчилу. Мне и ведущему "Русского лото" Михаилу Борисову велено было вручить подарок. Таким образом, в ресторане "Золотой Остап" у Арчила появились два лихих "англичанина", которые на мотив военного марша из к/ф "Мост через реку Квай" исполнили следующие куплеты:

Evening, наш дорогой Арчил!
This is Артем нам поручил
Звездный отметитъ birthday,
Вручить подарок, что в London купил!

Сам он сказал: "Excuse me, please!
Дома вопрос давно завис!"
Дома… здесь для Артема,
Увы, готовят ужасный сюрприз.

Чтоб не смогли иметь его
Прямо in Sheremetjevo,
С нами, его послами,
Общаться будешь ты вместо него.

Труден был путь далекий наш:
Вместе пересекли Ла-Манш,
Вместе не спали в Бресте,
Чтоб на таможне не сперли багаж.

Вот он, подарок дорогой!
Странно, но он ровесник твой!
Дата была когда-то
Его рожденья: год двадцать шестой.

Что же хотел сказать Артем?
Все же подарка смысл в чем?
Литр, сюда залитый,
С годами лучше и крепче притом!

Darling, и ты живи вот так,
Чтобы не постареть никак!
Сила пускай Арчила
С годами крепнет, как этот коньяк!

К 10-летию театра Григория Гурвича "Летучая Мышь"

1999 г.

В соавторстве с М. Борисовым

Обращаясь к Директору Центрального Дома Актера Маргарите Эскиной

(На мотив песни "Помнишь, мама моя, как девчонку чужую")

Львович и Борисов:

Помнишь… мама моя! Как мальчишку чужого
Привели к тебе в дом, у тебя не спросив.
Тихо глянула ты на него… на такого,
И заплакала вдруг, обо всех позабыв,
И про нас позабыв!

Ты его окружила теплом и заботой,
Для него свое сердце рвала на куски.
Целовала его за любую работу,
Ну а нам хоть друг друга целуй от тоски,
От зеленой тоски.

На мотив трио из оперетты "Белая акация":

Мы тоже в старом зале
И пели, и плясали,
Мы тоже сочиняли,
Капустники писали,
Нам тоже был любимым старый дом.

Но ты ценила выше
Всегда творенья Гриши,
Не Бори и не Миши,
А лишь творенья Гриши,
А нас воспринимала ты с трудом.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Всех детей я одинаково любила, как могла,
Но Гриша так пишет,
Я невольно за репризы ему сердце отдала
Слух ходит в народе
Будто Гурвича в «капусте» я нашла.

Львович и Борисов:

А после в Гнездниковском
При зрителе Московском,
При зрителе Московском,
Внезапно в Гнездниковском
Он театром прогремел на всю страну.

Мы сами режиссеры,
В профессии матеры,
В профессии матеры,
Мы тоже режиссеры,
А с театром до сих пор ни тпру ни ну.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Было время – народилось театров целый миллион!
Ходила, просила,
Помогать таланту надо – это для меня закон.
Их много, ей-Богу,
Но летучим оказался только ОН!

Львович и Борисов:

Так в жизни не бывает —
Кто этого не знает!
Кто этого не знает —
Так в жизни не бывает,
Чтоб без завода тикали часы!

Ведь мы его не хуже
И в талии не уже!
Мы в талии не уже —
Ничем его не хуже,
Усы у нас такие ж и носы!

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!
Что же делать – я открою вам заветный свой секрет!
Пусть люди не судят —
Ведь об этом говорю я первый раз за десять лет!
Скажу я: люблю я!
Для меня средь вас дороже Гриши нет!

Львович и Борисов рыдают.

Борисов (вытирая слезы):

По законам жанра, когда слов больше нет…

Львович:

…Герои танцуют!

(Канкан. Исполняется руками!)

Несколько коротких дифирамбов симпатичным людям

Роману Карцеву:

Ты на кого другого посмотри —
Такой большо-ой – вчерашний и на три…
А вот выходит Карцев выступать —
Малэсенький – сегодня и на пять!

Александру Михайлову:

И сам большой, и твой талант большой,
И так поешь, что мог попасть в Большой…
Но ты всегда был очень скромным малым,
И потому довольствуешься Малым!

Александру Панкратову-Черному:

Не езжай ты, Саша, в Голливуд,
В логово расизма распроклятого:
Там при первом крике: «Черных бьют!»
Тут же все рванут лупить Панкратова!

Алле Суриковой:

Мне говорил знакомый рэкетир,
Мешок боксерский колотя, бывало:
"Пособия нам лучше не найти,
Чем драки в фильмах Суриковой Аллы!

Караченцев Ярмольнику – в мурло!
У Табакова нож торчит в лопатке!..
Не-ет, мы, когда наедем на кого,
Ей сумками отстегиваем бабки!"

Махмуду Эсамбаеву:

Талант, успех и славы торжество,
И золото на лацкане сияет,
И целый мир глядит и понимает:
«Есть что-то под папахой у него!»

Олегу Ефремову:

За этот шанс, однажды провороненный,
Ефремов должен сам себя винить:
В «Трех тополях…» поладил бы с Дорониной
Глядишь, и не пришлось бы МХАТ делить!

Ирине Грибулиной:

Ах, бабы, бабы, не гневите Бога!
Вот Ирка счастье сглазила свое:
Все пела: «Недотрога, недотрога…» —
Теперь никто не трогает ее!

Михаилу Грушевскому:

С таким талантом – на свободе!..
И как парнишке удается.
Вожди приходят и уходят —
Один Грушевский остается!

Анатолию Ромашину:

Неплохо прожил жизнь совсем
И вдаль не смотрит мрачно:
Он был женат раз шесть иль семь
И все разы – удачно!

Вячеславу Бутусову:

У нас от старца до юнца безусого
Никто в парижской жизни не силен,
Но каждый точно знает – от Бутусова:
«Ален Делон не пьет одеколон!»

Маргарите Эскиной, директору Центрального Дома Актера:

Чем Эскина сегодня знаменита?
Тем, что и Мастер вы, и Маргарита!

"…Москва — актерская столица страны с названием Кино!"

Фестивальный пролог, сочиненный Борисом Львовичем и Сергеем Крамаренко к открытию кинофестиваля "Созвездие"

Дом Кино, 1997 г.

Действующие лица и исполнители:

Аполлон – Борис Львович

Муза Кино – Наталья Крачковская

Музы:

Эрато – Любовь Полищук

Мельпомена – Римма Маркова

Талия – Наталья Харахорина

Терпсихора – Анна Фроловцева

Клио – Татьяна Конюхова

Полигимния – Зинаида Кириенко

Эвтерпа – Светлана Тома

Калиопа – Светлана Светличная

Урания – Елена Кондулайнен

Юрий Долгорукий – Борис Химичев

Филька – Сергей Варчук

Председатель жюри:

Евгений Матвеев – Евгений Матвеев

Евгений Жариков – Евгений Жариков

Аполлон:

С утра, размяв мускулатуру,
Бог златокудрый Аполлон
В дела искусства и культуры
Был, как обычно, погружен.

Особых мыслей не имел он,
Но тем-то был и знаменит,
Что удивительно умел он
При этом делать умный вид.

Сидел спокойно и беспечно
И твердо помнил лишь одно:
Что Богом избран он навечно,
А, значит, времени полно.

Свой слух кифарой услаждая,
Душою уносился ввысь…
Как вдруг, охранников сметая,
К начальству музы ворвались.

(С гвалтом вбегают Музы)