Максим Исповедник - Творения

• Название: Творения
• Автор: Максим Исповедник
• Жанр: Религия

Собрание творений преп. Максима Исповедника из разных источников в Сети.

---

А раз ни творить, ни претерпевать не способно число, то ясно, что поскольку не творит, не изъясняет никакого соотношения, то есть соединения или разделения, — ведь это, как я сказал, относится к другому логосу, а поскольку не способно претерпевать — не разделяется. Ведь само по себе любое число нераздельно, ибо не вмещает движения изменения, что является свойством качества, ни сокращения и расширения, что свойственно сущности, ни увеличения и уменьшения, что есть свойство количества. А раз количество, а не соотношение — количество ведь только просто, а не с изъяснением образа существования — обозначается числом, то ясно, что ни разделения, ни соединения не может по природе производить число, а одно лишь изъявление количества, когда мы мыслим его наличие. Сущности ведь, как я сказал, принадлежит действие, а привходящему, или же качеству — претерпевание; а ни той, ни другим не является число. Если же оно было бы сущностью, то и самостоятельным существованием обладало бы, не нуждаясь в ином для бытия; [326] а если было бы привходящим, или же качеством, то или вносило бы специфическое различие (την ίδια!τατην διαφορά ν βποίει), и составляло бы определение исчисляемого, сочетаясь с родом, и вид изъясняло бы, а не количество, или, соединяясь с видом, вводило бы различие вообще и производило бы отличие одной от другой отдельных вещей, возводимых к одному и тому же виду, или же создавало бы различие в собственном смысле внутри скопления всех свойств одной вещи, и не только другой по отношению к другой, но и обладающей другим качеством выказывало бы обозначаемую им вещь. А раз вообще для определения вещей никто не употребляет число, то и не есть число ни сущность, ни качество. А раз число — ни то, ни другое, ясно, что ему не свойственно ни действовать, ни претерпевать; а раз действовать и претерпевать число не может, то, разумеется, вовсе не соединяет и не разделяет, как нечто действующее, и совершенно не разделяется, как нечто претерпевающее, а, выражая одно лишь количество вещей, никак не затрагивает их соотношения.

А раз одно лишь количество, но никак не мыслимое само по себе соотношение выражается числом, то число есть скорее, так сказать, некое слово и сопутствующее количеству именование. Значит, кто утверждает различие во Христе после соединения, непременно и количество мыслит вместе с различием различающихся вещей. Ведь что совершенно просто, и различия не приемлет, потому что совсем самотождественно и едино, и полностью и целиком безотносительно, как нечто, что не может быть отнесено к количественному роду (7), и поэтому оно никак не исчисляется; а кто вместе с различием мыслит и количество — невозможно ведь познать различие, совершенно непричастное числу — и употребляет число ради одного лишь выражения, а не разделения<565>сомыслимого с различием числа, тот не отклоняется от истины, обозначая посредством числа необходимо сомыслимое с различием количество, поскольку, как я сказал, со всяким каким бы то ни было образом утверждаемым различием непременно возникает и количество; а число, как мы научились, по природе выражает его, а не разделяет.

[327] Если же ещё усерднее печётся об истине тот, кто сомыслимое по необходимости с различием количество обозначает в составе тайны посредством числа, чтобы не проповедать смешения соединяемых вещей — разве не должно по той же причине счесть справедливым, следуя мнению некоторых людей, исповедание сущностного количества природ, сохраняющихся неслитно во Христе после соединения? поскольку различие, как показало пространное рассуждение, свойственно изъявлять числу, а не разделение. А коли неизменным пребыл после соединения сущностный логос каждой из соединившихся природ, не сближаясь с сущностью другой, то очевидно, что Божество Христа осталось по сущности Божеством, не подвигаясь ближе к сущности плоти, а с другой стороны — и человечество Его осталось по сущности человечностью, не допуская перемены в сторону природы Божества. А раз ни Божество Христа, ни человечество не перешли друг в друга из‑за ипостасного соединения, а обе природы, по учению великого Кирилла, остались неслитными, то ясно, что после соединения существует различие сохраняющихся во Христе природ, и возразить на это нечего. А коли имеется после соединения различие природ, неслитно сохраняющихся во Христе, а различие не может познаваться совершенно отделённым от количества, пусть употребляется число различающихся вещей ради изъяснения различия, чтобы нас не заподозрили в том, что мы проповедуем мнимое, а не истинное различие. Мнимым ведь считает разум любое различие, не содержащее действительным образом истины о различающихся вещах.

Итак, мы, не утверждая никогда, будто ипостась и природа — одно и то же в собственном смысле (8), по учению Отцов, как было доказано выше, благочестиво усматриваем во Христе тождество и различие. Первое — по логосу единой ипостаси, по которому исповедуем Бога — Слово тождественным собственной плоти, дабы не получила прибавления лица пресвятая Троица и не сделалась четверицею. Второе же — по логосу сущностной инаковости составляющих Христа частей, по которой они отнюдь не превращаются в Нём друг в друга. Никогда ведь не станут по сущности [328] тождественны Божество и человечество, дабы ничто тварное не стало по содинению единоприродно и единосущно Божеству. Поскольку мы знаем, что утверждать единосущие одной природы с другой — признак помешавшегося рассудка. Ведь одна природа никогда не бывает<568>единоприродна и единосущна другой. Ибо единоприродное и единосущное может утверждаться лишь в отдельных вещах, принадлежащих одному и тому же роду и возводимых к одной сущности.

О том, что отрицающий тождественность природы и ипостаси благочестиво утверждает во Христе соединение и различие, веря в первое по ипостаси, а во второе — по природе

Исповедание наше таково, что мы ни различия природ, из которых единый составился Христос, после соединения не отрицаем, веря, что природы пребыли без слияния, ни ипостасного соединения не отвергаем, исповедуя одного Христа святой, и единосущной, и поклоняемой Троицы. Но и различие частей, из которых состоит Христос, воистину сохраняющихся в Нём после соединения без рассечения и слияния, изъявляем посредством числа, ради устранения Аполлинариева и Евтихиева слияния, и, ипостасное единство познав, громогласно выставляем против Несториева разделения единую природу Бога — Слова, воплотившуюся в умно одушевлённой плоти — равно избегая и слияния Аполлинария, отрицающего природное различие соединившихся частей после соединения и учащего, что из‑за слияния‑де плоть по природе тождественна Слову, и разделения Нестория, возвещающего ипостас- ное различие во Христе и рассекающего ипостасную тождественность плоти со Словом.

О том, что Севир, утверждая тождество природы и ипостаси, превращает соединение в слияние, а различие — в разделение, чем показывает, что логос Троицы расширяет в четверицу лиц, и тайну Единицы [329] рассекает на двоицу божеств, и кощунственно извергает Христа из всякого сущностного бытия

Севир же, утверждая полную тождественность сущности и ипостаси, природы и лица в Божественном воплощении, не знает ни неслитного соединения, хотя притворно его и утверждал, ни нераздельного различия, хоть и этим болтливо хвастался, а сделал соединение слиянием, следуя Аполлинарию, различие же — отчуждением, следуя Несторию. Ведь коли одно и то же — ипостась и природа, то никоим образом не будет у него плоть ни тождественна Слову, ни отлична от Него. Ибо если он будет утверждать во Христе после соединения различие как в природном качестве[1594], окажется, что он вместе с Несторием и сам разделяет соединение, вводя после соединения ипостасное различие плоти со Словом, потому что в природном качестве ничем иным не сможет он помыслить различия, кроме как различием в ипос- тасном качестве, раз уж тождественны природа и ипостась. Ведь утверждающему различие как в природном качестве, неизбежно приходится вводить ещё и различие как в ипостасном качестве, чтобы выказать ипостась тождественной природе.<569>Если же станет отрицать ипостасное различие после соединения, избегая разделения, то пусть и природное различие после соединения отринет, если только решит быть последовательным и постарается соблюдать правила, какие сам себе определил, раз уж усмотрел взаимное тождество между природой и ипостасью по логосу и определению. Если же по обеим — я имею в виду, по природе и по ипостаси — не имеет, как кажется Севиру, плоть различия со Словом, то пусть она явно будет Ему единосущна и единоипостас- на, в согласии со вздорными измышлениями Аполлинария. Если же будет плоть единосущна Слову, то и Отцу, и Духу единосущна будет, и окажется, что Троица стала четверицей, поскольку единосущные вещи не допускают ипостасного совпадения друг с другом. А если будет плоть единоипостасна Слову, то будет иной сущности. Ведь единоипостасные вещи обладают логосами сущности, непременно совершенно отличными [330] друг от друга. Если же плоть иносущна Слову, как единоипостасная Ему после соединения, то окажется Христос у Севира рассечённым после соединения на две природы, если только число действительно, как он считает, всегда обладает способностью разделять. Так‑то вот всё, что противоборствует истине, легко опровергает само себя и рушится.