Вероника Мелан - Уровень: Магия (СИ)

• Название: Уровень: Магия (СИ)
• Автор: Вероника Мелан
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Расстроенная провалом на премии "Сценарист года", Марика Леви — успешная и амбициозная молодая женщина — впадает в краткосрочную депрессию. Вечер и бокал вина не притупляют чувство горечи. Когда и почему утратился смысл существования? Деньги, признание, галантный кавалер — ничто из этого не приносит былой радости, и требуется срочно что-то изменить. Под влиянием момента и настроения Марика решается на необычный поступок: заполняет анкету участника на прохождение Уровня "Магия". Создатели сего странного места утверждают: загадай желание, ступи на Уровень, дойди до конца и получи желаемое. Но так ли все просто? Поставить подпись в договоре не то же самое, что выйти за дверь и сразу же оказаться в заснеженных горах без воды, еды и карты. Стоят ли желания того, чтобы решиться на преодоление трудностей? Все хотят изменений, но не каждый готов бороться. Однако первый шаг сделан, и с этого момента Марика вынуждена двигаться только вперед.

---

«А ты умеешь слышать ответы?» — появилось на поверхности.

— Ну, я буду очень стараться. По крайней мере, я тут не одна. А с тобой.

Удивления по поводу «говорящего» предмета почти не возникло: наверняка какие-то технологии. Если уж Комиссия сумела создать горы за домиком в тупике улицы, то почему бы им не сварганить еще пару хитрых штук, облегчающих путнику жизнь? Вполне себе миролюбиво…

Несколько секунд она напряженно размышляла. Вопросов куча, какой задать первым? Взгляд упал на драгоценные камни, разложенные на носовом платке.

— Зеркало, а зачем мне камни?

Туман с готовностью выдал:

«Каждому предмету в жизни есть место, время и предназначение».

Что за философия? Марика жадно и разочарованно вчитывалась в послание. Признаться, она ожидала более понятных и подробных инструкций, мол, возьми их, отнеси туда-то или отдай тому-то… или оставь себе. А про «предназначение»… это как-то очень размыто.

Не теряя времени, она предприняла новую попытку:

— А я в правильном направлении иду?

«Цели достигнет тот, кто не идет на север или юг, но просто движется».

Зубы скрипнули. Разочарование усилилось.

— А еду мне где искать?

«Открой не глаза, но зрение и сотвори желаемое прошением».

— Что? А по-человечески ты написать не можешь?

Магический предмет не ответил, все буквы пропали, стекло снова заволокло туманом.

— Вот как? — Марика поджала губы. — Как поумничать, так пожалуйста! А как нормальный совет дать, так сразу в кусты.

На смену возникшей радости пришла обида.

— Это у тебя времени много, а мне некогда размышлять, мне надо воду найти!

Туман скрутился в новую фразу:

«На что человеку дано время?»

Марика опешила и тут же взбрыкнула:

— Теперь я должна отвечать на твои вопросы?

«Не мне ответь. Себе».

Гадкая стекляшка не помощник, а мозгопудрилка, оракул, черт бы его подрал.

— Толку с тебя ноль!

«Хочешь получить Знание, будь готова жертвовать».

— Жертвовать чем?!

«Гордостью».

— Да не пошло бы ты… — Накатила злость. Думала, нашла друга, на душе сразу сделалось светлее, а тут не друг, а не пойми что. — Вот засуну тебя в рюкзак, и пылись там, пока не треснешь.

Как проявилось слово «дура», она не увидела, потому что в этот момент откуда-то справа, с той стороны, откуда она спускалась, раздался протяжный крик, сменившийся стоном.

Марика застыла.

Бежать, смотреть, что там, или сделать вид, что не слышала?

Стон стих.

Позади поскрипывали ели; на ветке куста, росшего у самого обрыва, беззаботно щебетала серая птичка. Ее радостное чириканье неприятно оттеняло повисшую над горами тишину. Солнце, бескрайние равнины под монументально застывшими снежными пиками, переливающиеся сугробы…

Зажмурься. Сделай вид, что ничего не слышала. Забудь, забудь, забудь.

Руки сами принялись спешно скидывать камни в рюкзак. Марика сунула зеркало в карман, обулась, впопыхах натянула на плечи лямки и, коря себя на чем свет стоит, бросилась вверх по склону.

Туда, откуда раздался крик.

* * *

Деда, поскользнувшегося на камне и съехавшего почти до края утеса, она тащила назад изо всех сил. Шумно дышала, цеплялась за телогрейку так, что едва не порвала ее, упиралась сапогами во вмерзшие в землю булыжники и тянула-тянула-тянула….

— Сумка! Девка, моя сумка!

— Да к черту твою сумку!!!

— Там же семечко!

В этот момент она его ненавидела. Угловатого, хилого, беспомощного, мешающего собственному спасению — дед рвался назад, за рюкзаком, который, зацепившись за корягу, завис на самом краю обрыва. Бездонного, глубочайшего обрыва, куда, если съедешь, то все.

— Да помоги же мне, дед! Толкайся ногами от камней! Выбирайся!!!

Она вытащила его на тропу за воротник, не обращая внимания на всхлипы и стоны. Как котенка, как провинившегося отпрыска: зло, рывками, рыча от усердия.

— А моя сумка? Она ведь сорвется!

Дед плакал. Весь в снегу, мокрый и дрожащий, указывал пальцем на рюкзак и причитал.

Марика едва не заорала от ярости. Чем старый хрыч думал, сунувшись на этот дрянной Уровень? Здесь молодому и здоровому ногу сломать, как нечего делать, а старику? Как же кальций, витаминчики, теплая грелка и кресло качалка? А-а-а? Пледиком бы укрылся, газетку почитал, так нет же, сидит теперь по письку в снегу и хнычет.

— Ты чем думал?! Тропа ведь узкая, скалы держаться надо было! А теперь все, ушел твой рюкзак в гору. Точнее, с горы.

Она зло хохотнула. Из-за нервов, напряжения, ударившего в голову адреналина.

— Достань, заклинаю!

— Что?! Я же еще и достань? Да мне что, заняться нечем?!

— Прояви человечность, девка, пожалуйста! Помоги мне. Если семечко потеряю, то все…

— Про какую человечность ты говоришь, дед? Где была твоя человечность, когда ты, старый хрыч, поперся на этот Уровень? Чтобы тебя такие, как я, на плечах несли? В башке-то хоть чуть-чуть мозгов осталось?!

Дед закрыл морщинистое лицо посиневшими от мороза руками; мокрые варежки, припорошенные снегом, валялись рядом.

Он ведь тоже не знал, куда шел… — прошептал внутренний голос, и Марика, зарычав, сжала кулаки, бессильно топнула ногой и зло зашагала на поиски палки, которой можно было бы зацепить и вытащить треклятый дедов рюкзак.

* * *

Она в очередной раз оставила его позади — деда с лежащей у ног сумкой.

Какое-то время шагала без мыслей — усталая и опустошенная; взметнувшийся уровень адреналина схлынул, Марика вконец оголодала. С притупившимся чувством осторожности, забыв про предубеждения, грела снег в ладонях, жадно пила воду и все никак не могла напиться. Тело без дополнительного источника энергии в виде пищи постоянно мерзло.

Казалось, день растянулся в бесконечность; солнце из зенита медленно клонилось к горам, скрипели подошвы, шуршала толстовка, легкие превращали морозный воздух в пар, ноги двигались на автомате: вытащить одну, утопить в снег, вытащить другую, утопить в снег, эдакий маленький робот, бредущий из ниоткуда в никуда.

В какой-то момент, пробираясь через груду камней, она оступилась, поскользнулась на ледяном настиле, резко взмахнула руками, не удержалась, упала на бок и покатилась вправо, туда, где зиял овраг. Попытки схватиться за торчащие из земли ветки, затормозить подошвами, бороздить рыхлый снег пальцами не помогли — край неумолимо приближался.

Марика захрипела от страха.

Ужас сковал горло, крик застрял в нем, как кусок луковой шелухи в засорившейся водопроводной трубе.

Два метра… метр… Обрыв все ближе!

Последняя попытка уцепиться за тонкие прутья чахлого куста не увенчалась успехом, раздался натужный треск веток, рукавица соскользнула с ладони и, отброшенная спружинившей веткой, отлетела назад, в то время как сама Марика, на долю секунды застыв у самого провала, окруженная ворохом снега, полетела вниз.

Спустя пару минут, оглушенная и растерянная, она обнаружила себя стоящей на четвереньках и трясущей головой. Снег сыпался с волос, из-за воротника, каплями стекал по лицу. Шапка валялась рядом, рукавица осталась в единственном экземпляре. В висках шумело, ныли бедро и растянутая лодыжка.

Ей относительно повезло.

Край, с которого она сорвалась, таил за собой не бездонную пропасть, сдобренную каменными отвесами (случись так, и лежать бы ей уже мертвой), а довольно пологий склон — мягкий, если бы ни редкие камни и древесные стволы, неудачно встретившиеся на пути хрупких человеческих конечностей. И если бедро, судя по ощущениям, отделалось лишь синяками, то левая ладонь кровоточила — край валуна пропорол кожу, недостаточно глубоко для большой кровопотери, но в самый раз для противной ноющей боли.

В который раз за этот день захотелось рыдать; черт бы подрал этот поход, эти желания, этот вечный снег, эти поганые боты с чужой ноги, эту проклятую потерявшуюся варежку…

Холодно, одиноко, страшно…

Теперь, вместо отвесных скал и тропы, слева высился склон — обратно не взобраться, — а справа лес.

Потерялась. Окончательно потерялась.

Она едва было не задумалась о поиске «красной» кнопки, когда ветерок неожиданно донес новый тонкий, почти неуловимый запах — запах костра, и Марика, ощущая себя зомби, моментально забыла о ноющем бедре, потерянной варежке и рассеченной ладони. Неуверенно поднялась и принюхалась.

Точно. Запах дыма.

Морщась от боли и не замечая застывших на щеках слез, она натянула на голову мокрую шапку и направилась вперед.

* * *

— А почему я должен делиться с вами едой?

— Ну что вам жалко?

Языки пламени облизывали нанизанные на прутья шкворчащие пузырящиеся и истекающие жиром сочные сосиски.

Четыре штуки.

Марика смотрела на них, как цирковая собачка, готовая встать на задние лапы, станцевать, тявкнуть, взвизгнуть или сосчитать кубики — сделать что угодно, лишь бы получить кусочек.