Владимир Шмерплинг - Котовский

• Название: Котовский
• Автор: Владимир Шмерплинг
• Издательство: Журнально-газетное объединение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1937

В настоящем издании представлен биографический роман о Григории Ивановиче Котовском (1881–1925).

---

Котовский же не терял времени. Он напрягал весь свой ум, всю свою волю, разрабатывая план побега. Он хотел вовлечь в побег сотни людей, томившихся в заключении. Он считал, что под их дружным натиском рухнут любые препятствия. Для того, чтобы совершить побег, надо вначале захватить хоть на самое короткое время власть в тюрьме. Надо вырвать оружие из рук тюремщиков. Этот побег Котовский готовил как восстание. Он предполагал разоружить всю тюремную воинскую охрану, вызвать по телефону в тюрьму полицмейстера, товарища прокурора и других должностных лиц, а также конвойную команду, всех их арестовать и, после того, как они будут под замком, переодеться в их одежду и забрать оружие. Это был грандиозный план. Котовский собирался вывести из тюрьмы всех заключенных, инсценировать отправку по этапу большой партии арестантов в Одессу. Для всего этого надо было обезоружить больше пятидесяти человек. Котовский тщательно продумал все детали своего рискованного плана. Для его осуществления он привлек самых смелых и отважных заключенных.

Побег был назначен на 4 мая 1906 года.

Сначала все шло так, как было задумано. Началось с того, что вовремя утренней прогулки, когда один из надзирателей, выпустив заключенных в коридор, стал закрывать камеру, на него набросились двое и обезоружили. Захваченный револьвер был направлен во второго надзирателя, который также был вынужден сдать оружие. Через несколько минут и другие коридорные надзиратели были обезоружены и связаны. А чтобы они не кричали, им завязали рты. Котовский отпирал камеры и выпускал арестованных, радостно объявляя им, что вышел манифест, который всем дарует свободу; тюремное же начальство скрывает манифест от арестованных, поэтому надо самим вырваться на свободу. В это время в коридор вошел помощник начальника тюрьмы Гаденко. Ему скрутили руки и, отобрав у него оружие, втолкнули в карцер. Теперь самым главным было открыть первые внутренние ворота. К воротам бежали заключенные, только что выпущенные из камер. Надзиратель открыл волчок, чтобы посмотреть, что делается у ворот. Его схватили и связали. Отнятыми у него ключами были открыты первые ворота, а вслед за ними и вторые, решетчатые. Только одни ворота отделяли теперь арестантов от свободы. В эти самые последние минуты, когда дерзкий план Котовского был близок к осуществлению, несколько уголовников решили действовать самостоятельно. Они приставили доски к стене и начали взбираться на нее. Наружные часовые заметили их и открыли стрельбу; полицейские из участка, помещавшегося напротив тюрьмы, обратили внимание на то, что в тюрьме происходит что-то неладное.

Соблюдать предосторожность было уже бесполезно. Теперь не удастся осуществить инсценировку отправки арестованных по этапу и выйти из тюрьмы в сопровождении своих же людей, переодетых в форму конвоиров. Последние ворота Котовский решил взять напролом. Они поддались, и толпа арестантов выбежала на площадь. Все получилось не так, как задумал Котовский. Теперь у всех был только один выход — средь бела дня бежать в разные стороны.

К тюрьме спешили воинские части и полицейские, поднятые по тревоге. Арестанты бросились врассыпную. Кое-кто из них уже успел освободиться от кандалов; некоторые бежали, захватив с собой оружие, отнятое у стражников.

Полицейские навели винтовки на бежавших. Наперерез мчались конные стражники. Только части арестантов удалось выбежать из тюрьмы. У ворот был быстро водворен порядок, а полицейские бросилась за беглецами. Приговоренные на короткий срок сами вернулись в тюрьму: они боялись более сурового наказания; остальные же были настигнуты неподалеку.

Разъяренные тюремщики начали избивать пойманных арестантов — кто прикладом, а кто и сапогом. Но к Котовскому боялись подойти. Он стоял с браунингом в руке. С его лица крупными каплями стекал пот. В организацию этого побега он вложил всю свою выдумку, все свои надежды. А теперь приходилось отступать…

Котовский заявил тюремщикам, что убьет того, кто осмелится поднять на него руку, Оружие же он сдаст только в том случае, если приедет губернатор и даст слово, что никто из арестантов не подвергнется наказанию. Котовский добился своего. Губернатор приехал в тюрьму. Котовский опустил револьвер. Губернатор обещал, что никто из бежавших не будет наказан, но тут же добавил, что по отношению к Котовскому, как к главному зачинщику, будут приняты специальные меры.

— Теперь уж вам не убежать, — сказал губернатор Котовскому на прощание, с любопытством разглядывая его.

Снова постылая тюремная камера и узкая полоска майского неба в решетчатом окне. Тюремщики успокоились. Порядок был водворен. Заключенные притихли. У камер, в коридорах, во дворе тюрьмы и у наружной стены были установлены добавочные посты. Надзиратели специально доносили о поведении Котовского.

Котовский старался ничем не обращать на себя внимания, делая вид, что примирился со своей судьбой. Но он не сдавался. Не прошло и месяца, как снова газеты сообщили о событиях в кишиневской тюрьме:

«Третьего дня в местном тюремном замке, в камере, где содержатся участники нашумевшей в нашем городе шайки Котовского и другие серьезные арестанты, закованные в кандалы, и. о. начальника тюрьмы господин Бобелло обнаружил подкоп. Из ватер-клозета, примыкающего к этой камере, подрыта была стена и сделан подкоп под фундамент тюрьмы с тем, чтобы пробить выход на Сенную площадь. На месте подкопа найдены стамески, лопаты, ломы и др. инструменты»[5].

На этот раз Котовского посадили в самую высокую, семнадцатисаженную центральную башню тюрьмы, которую называли «больничной». Для него была отведена «железная» камера. Уже много лет никто не сидел в ней. Лучи света и свежий воздух совсем не проникали в этот тюремный колодец. У дверей камеры поставили известного своей жестокостью надзирателя Иванова. Охранять Котовского было поручено самым строгим тюремщикам. Вся Бессарабия следила за тем, что происходит за высокой оградой кишиневской тюрьмы.

Два месяца Котовский не напоминал о себе. «Теперь он уже не страшен», — решил помощник начальника тюрьмы Бобелло.

Однажды в тюрьму к Бобелло явилась нарядная дама. Она отрекомендовалась женой одного из влиятельнейших чиновников. У нее большая просьба к помощнику начальника: она сгорает от любопытства, ей непременно хочется увидеть страшного разбойника, о котором так много писали в кишиневских газетах. Вежливый Бобелло не мог отказать даме в этой просьбе. Пусть увидит она, какой опасный преступник содержится у него под стражей.

Котовского вывели из камеры на свидание со знатной «патронессой». Ему объявили, что она занимается благотворительностью и «благоволит» к некоторым заключенным.

В время свидания дама передала Котовскому, с разрешения начальника, марселевое одеяло и коробку дорогих папирос.

В этот день Котовский был счастлив. Визит подстроили его друзья, оставшиеся на свободе. «Знатная дама» принесла ему все необходимое для побега, к которому он уже давно изо дня в день готовился. За ним следили надзиратели, но еще с большим вниманием Котовский следил за ними. У него были часы. С часами на руке он через окошко наблюдал за охраной, следил, сколько времени требуется надзирателю, чтобы пройти по коридору до конца и опять вернуться к двери камеры. На клочках бумаги Котовский делал отметки, детально изучая каждое движение охраняющих его. Он знал, кто и когда будет дежурить, как проходит смена часовых; он отличал стражников по походке и по покашливанию. На этот раз он должен действовать наверняка. Он разрабатывал план побега до мельчайших подробностей. Нужно было перехитрить и надзирателя, который стоял у дверей его железной камеры, и того, кто стоял на добавочном посту, внизу у башни. Чтобы вырваться на свободу, надо пройти через три линии охраны.

Каждый день мальчик, прислуживавший в тюрьме, выносил из камеры Котовского парашу, одновременно он уносил с собой и полоски одеяла. На чердаке мальчик связывал одну полоску с другой и прятал их под балкой.

И вот, наконец, все подготовлено. Наступил намеченный день и час. Котовский, как всегда, ходил взад и вперед по камере. После вечерней проверки он закурил папиросу; приятный дымок просочился и в коридор, где стоял на посту надзиратель Григорий Иванов. Котовский предложил надзирателю закурить папиросу из тех, которые недавно принесла ему знатная дама. Иванов не отказался. Папироса была пропитана опиумом. Несколько хороших затяжек усыпили надзирателя. Этого только и ждал Котовский. 10 часов вечера. Он спешил. Инструментом, переданным ему вместе с папиросами и одеялом, он сломал скобу двери, снял с себя кандалы и бросился мимо спящего надзирателя на чердак башни. Там он достал веревку, сделанную из разорванного на полоски одеяла, прикрепил ее к балке и выбросил вниз. Он вылез из окна башни и начал спускаться по веревке. Вскоре он оказался во втором дворе тюрьмы, у самых ворот, на посту у которых стоял надзиратель Митрофан Топалов. Тот обомлел, увидев перед собой Котовского, и от неожиданности сперва не мог вымолвить ни слова. Топалов упал на колени и начал просить Котовского о пощаде. Трясущимися руками он вытащил затвор из винтовки и протянул Котовскому. Котовский прошел через ворота во двор мастерских, а там, приставив доску, забрался на ограду. Бросив надзирателю затвор, он спрыгнул с высоты примерно трех этажей на Сенную площадь. Здесь его никто не заметил. Он на свободе!