Юлия Посашко - Монахи. О выборе и о свободе

• Название: Монахи. О выборе и о свободе
• Автор: Юлия Посашко
• Жанр: Религия

Почему наши современники бросают мир и уходят в монастыри? Отвечая на этот вопрос, герои книги говорят о своей жизни и пути к Богу, о сомнениях и решимости, о слабости человеческой и силе Божией. О том, как невозможное делается возможным, а казавшееся абсурдным – единственно правильным.

Разные люди, с непохожими судьбами, интереснейшим жизненным опытом – что поставило их в один ряд, в авангард войска Христова?

---

–  Говорят, в монастыре духовная борьба тяжелее, чем в миру. Почему так происходит? Монах ведь, казалось бы, от всех соблазнов мира убежал.

– Если бы у нас не было органов чувств, у врага было бы меньше возможности человека искушать. Наши органы чувств – наши слабые места, через которые он может действовать.

Братия исповедается достаточно часто (не каждый день – раз в два дня или раз в неделю), чтобы очиститься, освободиться от грехов, происшедших накануне. Таким образом человек стремится сохранить себя во внешней чистоте.

Но страсти-то остаются, и враг прекрасно знает, у кого какие слабости. Для того чтобы человека сбить с пути, враг усиливает эти внутренние страсти. Человеку приходится крайне воздержанно себя вести, чтобы не поддаться на такие соблазны. Мысли-то не выключишь – это не радио. В монастыре настоящая борьба происходит на уровне мысли. Воображение тоже не выключишь, воспоминание о старых грехах остается. Человек в монастыре начинает видеть себя более тонко и более реально себя оценивать.

В миру так: есть грехи – ну и ладно, есть слабости – и есть слабости. «Я же хороший человек при этом. Деньги даю? Даю! В храм хожу? Хожу!» Мини-фарисейская жизнь. А монах старается не оправдываться, а сконцентрироваться, собраться, чтобы уберечь себя от искушений. Это не так просто.

Дерзнуть на большее

– Разве Господь «мечтает» о том, чтобы как-то ограничить человека? Вовсе нет. Бог из любви хотел бы каждому дать то, о чем тот и мечтать не смеет. Есть Промысел Божий лично о каждом. Но ты должен его искать, понять, чего Господь ждет лично от тебя.

Ты можешь этого не делать и поступать, как тебе захочется – ты свободен, и Господь на твою свободу не претендует. Верно говорят, что Бог не спасает нас, если мы сами этого не хотим.

Но в таком случае ты рискуешь так никогда не понять и не осознать, что ты живешь лишь в меру удовлетворения своих желаний. А ведь у тебя здесь, на земле, есть возможность, которую никто не отнимает – ты можешь возжелать большего, дерзнуть на большее.

–  Всегда ли человека в монастырь приводит желание угодить Богу?

– Крайнее желание угодить Богу. Человек всего может достичь в миру: и деньги сможет заработать, и семью содержать. Но он к Богу стремится. Иначе в монастырь и не приходят.

Митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий (Пологрудов)

Митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий (Пологрудов)

«Внутренняя жажда Бога была во мне всегда. Правда, до 30 лет я не осознавал, чего ищу», – так говорит владыка Игнатий о своем обращении к вере. Это неистребимое «стремление. к чему-то» привело будущего митрополита Хабаровского и Приамурского на физический факультет, спровоцировало серьезное увлечение музыкой, живописью, заставило заняться изучением психологии и философии. и, в конце концов, подвело к решению полностью посвятить себя Богу.

...

И сказал: выйди и стань на горе перед лицом

Господним, и вот, Господь пройдет, и большой

и сильный ветер, раздирающий горы

и сокрушающий скалы перед Господом, но не

в ветре Господь; после ветра землетрясение,

но не в землетрясении Господь; после

землетрясения огонь, но не в огне Господь;

после огня веяние тихого ветра, и там [Господь].

3 Цар. 19: 11-12

Парус и тонкая перчатка

У преподобного Симеона Нового Богослова в третьем гимне есть такие, на мой взгляд, очень яркие и точные слова (перевод митрополита Илариона (Алфеева)):

Монах есть тот, кто миру непричастен,

Кто говорит всегда с одним лишь Богом,

Кто, видя Бога, сам бывает видим,

Любя Его, он Им любим бывает

И, светом становясь, всегда сияет.

Монах должен быть независимым от мира, окружающих его людей и обстоятельств, от прошлой жизни своей. Как известно, само это слово – монах – восходит к греческому «монос», то есть живущий уединенно, в одиночестве. Но правильно ли такое одиночество, естественно ли? Ведь сказано же в Библии: «…не хорошо быть человеку одному…» (Быт. 2: 18). Монашеская независимость вовсе не означает эгоистичной самодостаточности, горделивой изолированности. Это путь к совершенному и всецелому «внутрь пребыванию» с Другим, но не человеком, а Богом, и у него есть свои степени восхождения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) [5] указывал самый правильный путь иноческого делания. Первое: человек оставляет мирскую жизнь, приходит в общежительный монастырь. Долгое время здесь он учится главному иноческому качеству – послушанию через полное отсечение от своей воли, учится самопознанию и покаянию и, наконец, «искусству из искусств, науке из наук – внимательной молитве». Если первый этап пройден и есть на то Господня воля, он переходит на скитское жительство. Дальше может быть уединение, затвор, а может быть до конца жизни пребывание в братии на разных послушаниях или, увы, деятельность в миру, в том числе и архиерейство. Все определяют труд самого монаха над своим внутренним человеком и Господь, Которому ведомо, где, как и в каком качестве нести монаху свое церковное послушание.

Внимательная молитва, «внутрь пребывание», умное делание, внутреннее безмолвие – это синонимы, каждый из которых раскрывает цель монашеских трудов и подвига. С какой-то стороны, в какой-то степени. Понятно: чтобы этой цели достичь, нужно удалиться от суеты, повседневной погруженности в огромное количество малых и больших дел. Важных, но все же внешних. Зачастую мирских. И вот здесь часто возникает вопрос: как сочетать это внутреннее безмолвие, к которому призван монах, с активной внешней деятельностью, к которой призван архиерей (все архиереи, как известно, принадлежат монашескому чину), «внутрь пребывание» со строительством епархии или митрополии, попечением об огромном количестве других людей, административными обязанностями, постоянными встречами, беседами, контактами?

По-человечески, человеческими силами это невозможно. А вот Божьими – вполне. «.все могу, – пишет апостол Павел, – в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4: 13). Если Господь благословил архиерея трудиться в миру, Он даст для этого и возможности, и мудрость. Здесь также требуются внутренние усилия, но уже другого рода – стараться любое дело посвящать Богу, во всем следовать Его воле, учиться ходить пред Его очами. Иначе говоря, полностью посвящать себя своему послушанию, совершая его как бы в присутствии Божием, в Боге пребывая. «Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего.» (Ин. 15: 4–5). Если стремиться так поступать, то Господь даст, еще раз повторю, и силы, и мудрость делать то, что угодно для исполнения Его послушания.

Очень точный пример я встретил у владыки Антония, митрополита Сурожского. Будучи по первому образованию врачом, он говорил, что христианин, и тем более монах, должен быть подобен тонкой хирургической перчатке.

Перчатка – это человек, рука хирурга – Господь. Чем грубее материал этой перчатки, тем менее тонкие операции может выполнить хирург, тем хуже будет больному. А чем материал тоньше, тем правильнее и точнее выполнит хирург свои врачебные действия. Вот и мы должны быть такими «тонкими перчатками», полностью предавшими себя воле Божией и лишь ее имеющими в виду.

Еще один интересный пример. Человек – парус на корабле: чем тоньше материал паруса, тем быстрее корабль будет реагировать на попутный ветер. Паруса – это образ нашей восприимчивости к Богу, способности слышать Его повеления и исполнять их. Если стараться жить так, чтобы сердце было послушно Господу, то Он с помощью этого твоего «паруса», тебя самого, будет направлять корабль, епархию твою туда, куда Ему нужно. «.Кто пребывает во Мне. тот приносит много плода.» (Ин. 15: 5).

Веяние тихого ветра

Человек живет миром своего детства. То, что в детстве в него заложено – на уровне образов, воспоминаний, впечатлений, на уровне навыков, – то и станет основой его последующего развития. Мои воспоминания о детстве связаны прежде всего с ощущением глубокой тишины, мира, какого-то внутреннего безмолвия. Помню часто, когда мама была на работе, я закрывался дома и просто сидел в этой тишине. А когда уезжали на дачу или в детские лагеря, мне нравилось оставаться одному в лесу или на речке. В юности, в студенчестве занимался горным туризмом, и самое главное впечатление того времени – помню отчетливо – поднимаешься на пик, а там, на вершине, тебя охватывает поразительное ощущение безмолвия!

И в храмах, особенно в нашем Свято-Духовом Вильнюсском монастыре, я переживал нечто такое, что, наверное, можно сравнить с ощущениями пророка Илии, которому Господь явился, но не в буре, не в каких-то колоссальных, масштабных событиях, а – в легком, тихом ветерке. Мне было понятно, что значит: Бог в «гласе хлада тонка» [6] , что вот здесь и есть Господь. Думаю, это и помогло впоследствии принять решение полностью посвятить себя Ему.