Федор Щербина - История Кубанского казачьего войска

• Название: История Кубанского казачьего войска
• Автор: Федор Щербина
• Жанр: Военная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0482-9

Книга знаменитого казачьего деятеля, исследователя и литератора Ф. А. Щербины расскажет читателям об истории Кубанского казачьего войска, о его быте, о схватках с горцами Кавказа, о том, как в течение столетий казачество выживало в непростых условиях. Вашему вниманию предлагается сокращенная версия прекрасного двухтомника, увидевшего свет накануне Первой мировой войны.

Возрастное ограничение: 18+

---

Полученную в виде пошлины соль Войсковое Правительство отправляло обыкновенно на меновые дворы, где она особенно усиленно требовалась горцам. Здесь соль обменивалась главным образом на хлеба, и правители этим путем успели образовать довольно значительные запасы продовольственных средств. Так, например, в 1797 году только на двух меновых опорах и в течение короткого времени было получено от черкесов в обмен на соль 31 707 пудов разного рода хлеба, преимущественно пшеницы (21 879 пуд.) и пшена (7005 пуд.), 20 пудов меду и пуд воску, 63 бурки, 41 100 штук частокола, 25 циновок, 2 ружья и пр.

В материалах войскового архива сохранились цифровые данные о количестве поступившей в войско, в виде пошлины, соли в период с 1795 по 1799 год. Всего поступило 112 764 пуда, из которых на меновые дворы было пущено 93 141 пуд. Так как черкесы в обмен на соль давали столько же хлеба или даже двойное его количество, то Войсковое Правительство добыло этим путем свыше 100 000 пудов хлеба.

Само собой разумеется, что мену и продажу соли войско и население могли производить только в пределах Черномории. Вне пределов ее эти операции воспрещались, так как соль подлежала и правительственному обложению.

Еще более ценный вид промышленности составляло рыболовство. Казак искони был рыболовом. Еще запорожцы пробирались к берегам восточной части Азовского моря и на Кубань с целями рыбопромышленности. Когда Чепига остановился зимовать на Ейской косе с партией переселенцев, то он нашел здесь ватаги рыбопромышленников и забродчиков. Так как здесь же были казенные строения, то капитан Войнау просил Жегулина приказать Чепиге, чтобы он позаботился об охране этих строений, потому что «рыбопромышленники и забродчики вышли из послушания» и могли испортить или разрушить казенные строения.

Обстоятельство это служило уже для войска предостережением насчет того, что при занятиях рыболовством войско и казаки неминуемо столкнутся с теми лицами, которые ловили здесь рыбу до того. На самом деле, в первый же год существования Черномории агентами Войскового Правительства обнаружено было присутствие рыбопромышленников и вообще пришлых людей на косах и Азовском побережье. Здесь были устроены не только притоны для рыболовства, но и хорошо обставленные рыбные заводы, загоны и даже хутора для скота. Мало того, все лучшие рыболовные угодья у Ачуева и по всему Азовскому побережью оказались в аренде у казака Донского войска Селиверстова. Из-за этого возникла обширная переписка Войскового Правительства с атаманом войска Донского — Иловайским и с другими лицами и учреждениями.

Наказной атаман Донского войска Иловайский известил Чепигу и правительство, что он отдал в аренду на 3 года рыболовные места, принадлежавшие раньше Потемкину, и просил не нарушать этого контракта. Войсковое Правительство нашло, однако, что эти рыболовные места принадлежат, на основании Высочайших грамот, исключительно Черноморскому войску и никто, кроме его, не имеет права ими пользоваться. На этом основании Войсковое Правительство постановило: согнать с войсковых земель все рыболовные и скотоводческие заводы, принадлежащие пришлым жителям, а с казака Селиверстова взыскать аренду за вторую половину года со дня опубликования Высочайшей грамоты 1792 года. Требование это было предъявлено донскому атаману Иловайскому. Последний, с своей стороны, находил, что таким путем совершенно будет разорен Селиверстов, а контракты, как законные акты, будут нарушены. Поэтому он просил Войсковое Правительство приостановить решение относительно Селиверстова, пока он не получит из Государственной Военной Коллегии от графа Салтыкова распоряжения.

Дело заключалось в том, что Потемкин, прежде чем подарить азовские рыболовные промыслы Черноморскому войску, поручил Иловайскому сдавать их в аренду, а получаемые арендные деньги отправлять в Москву для приращения университетского капитала. В дело вмешался таврический губернатор Жегулин, на котором лежало попечение о Черноморском войске. Жегулин указал Иловайскому, что он ставит частные контракты выше грамоты императрицы и что в случае настояния Иловайского на своих требованиях он, Жегулин, вынужден будет «утрудить Высочайшую Особу». Иловайский сразу сдался. Извещая Жегулина и Черноморское Войсковое Правительство о том, что он распорядился, чтобы немедленно были снесены Селиверстовым и другими донскими казаками рыболовные заводы и иные хозяйственные заведения, он просил только, чтобы Войсковое Правительство разрешило рыбопромышленникам жить в заводах до весны, так как зимой ломать постройки и хозяйство было неудобно. В то же время Салтыков известил Иловайского, что, в силу Высочайше пожалованной грамоты на землю, черноморцы были полными и единственными хозяевами последней. Поэтому и Селиверстов должен был внести войску арендную плату за рыболовные угодья со дня пожалования их Высочайшей грамотой. Иловайский представил в свое время эту часть арендной платы, причитавшейся с Селиверстова, Черноморскому войску.

Иловайский вообще энергично отстаивал интересы Селиверстова и в аренду ему сдал не один Ачуевский завод, принадлежавший Потемкину, но даже рыбные ловли и соляные озера на всем протяжении Азовского побережья, а также реки Ею, Бейсуг и Челбас. С своей стороны, и Войсковое Правительство не стало нажимать арендатора Селиверстова и купило у него в 1792 году Чернопротоцкий рыбный завод за 8000 руб.

Войско предпочитало вести рыболовное дело на лучших рыболовных заводах самостоятельно, без отдачи в аренду, и учредило постоянную должность шапаря, т. е. чиновника, заведовавшего рыболовным заводом. Последний получал деньги за проданную рыбу, вел отчетность по заводу и представлял ее и деньги в Войсковое Правительство. Так, в 1794 году шапарь Дубчак донес правительству, что он получил с рыболовного завода 17 790 руб. дохода.

В единичных случаях, впрочем, сдавались с торгов или отдельные рыболовные места, или покупка рыбы с заводов по заранее установленной цене. В 1795 году по контракту с Войсковым Правительством, есаул Гусельщиков платил войску за пуд красной рыбы — 80 коп., сома — 40 коп., за тысячу судаков в 9 вершков длиной — 20 руб., за ведро жира рыбьего — 90 коп. В том же 1795 году рыболовные места на двух косах Таманского пролива отданы были Керченским рыболовам за плату 60 руб. с сетной лодки.

Наряду с войсковым рыболовством рыбным промыслом широко занималось и войсковое население. Рыба всюду добывалась в обилии и в лиманах, и в озерах, и в речках, и в море; ловили ее всевозможными снастями; устраивались постоянные заводы и временные пристанища. Так, только в 14 местах Азовского побережья, главным образом на косах, числилось 60 частных заводов с 2013 забродчиками или бурлаками. Заготовленная впрок рыба шла в продовольствие местному населению и сбывалась на сторону, далеко за пределы Черномории.

В связи с рыболовством в войске сложилось обыкновение посылать подарки рыбой к Высочайшему Двору. Посылки эти производились на войсковой счет и принимали иногда очень внушительные размеры. В 1799 году Войсковым Правительством был заключен контракт с есаулом Перекрестовым о доставке в Петербург 84 пудов балыка и 140 пудов икры по 3 руб. с пуда, считая в том числе нарочного офицера и его помощника, как сказано в контракте. Посылки эти, следовательно, не только дорого стоили, но и обслуживались чиновным персоналом.

С рыболовством всегда тесно связан был звероловный или охотничий промысел. Промысел этот давал населению пищевые продукты в виде мяса и кожи или меха для одежды и хозяйственных нужд. В архивных документах встречается мало указаний относительно этого промысла, но он имел, несомненно, широкое экономическое значение. Когда Чепига шел с первой партией переселенцев через Донскую область, то войсковой атаман Иловайский пригласил Чепигу к себе на обед для знакомства, а потом просил его не стеснять донских казаков, занимавшихся охотой на Черномории. И на самом деле, черноморцы, заселяя край, сразу же столкнулись в укромных охотничьих местах и на рыболовных косах с донскими казаками. У последних были облюбованы известные займища, устроены притоны, шалаши и землянки, которые Войсковое Правительство велело потом снести.

Третью, после соли и рыбопромышленности, статью войсковых доходов составляла винная монополия, предоставленная войску грамотой 1792 года. Казаки так недолго еще жили на Черномории и настолько слабо устроили хозяйство, что собственного винокурения здесь не было. Водку войско добывало со стороны. Но самая продажа водки представляла очень значительные выгоды для войска. Пользуясь «свободной внутренней торговлей и вольной продажей вина на войсковых землях», первые правители войска — Чепига и Головатый — отдали виноторговлю в откуп. Обыкновенно откупщику предоставлялось исключительное право продажи вина по заранее условленным ценам и с известным сбором в пользу войска. В контракте с откупщиком Яншиным за 1794 год назначены были следующие цены: за ведро «пенного горячего вина и наливного вина на фрукт» — 5 руб., за «водку передвоенную» и спирт — 7 руб. ведро, за «сладкую водку» — 1 р. 75 к. кварта; пошлина же в пользу войска была определена в 1 руб. с каждого проданного ведра.