Кейт Сандерс - Брачные игры

• Название: Брачные игры
• Автор: Кейт Сандерс
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0571-4

Из четырех сестер только одна побывала замужем, да и то неудачно. Однако ее более чем поучительный пример не стал уроком для остальных. Впрочем, нельзя сказать, чтобы молодые красивые женщины тяготились одиночеством, ведь оно таит в себе много соблазнов, а главное — предоставляет полную свободу действий, и в выборе сексуальных партнеров в том числе. Тем не менее со временем обстоятельства изменились. Пренебрегая любовью, сестры затевают Брачную игру. Цель ее — за счет возможных кандидатов в мужья поправить свое значительно пошатнувшееся финансовое положение. Вскоре они попадают в сплетенную ими же сеть. Продолжить игру значит подвергнуть себя опасности. Отказаться от нее — лучшие из надежд, увы, пойдут прахом.

---

— Ты хочешь, чтобы я снял с тебя платье? — пробормотал он.

— Ммм… Да. — Она не смогла бы сделать это сама, даже при желании.

Она почувствовала, как его теплые крепкие пальцы расстегивают пуговицы. Он стащил с нее шелковое платье, обнажив тело. Она почувствовала, как он приник губами к ее груди. Откуда-то издалека донесся ее собственный громкий вздох, полный страсти.

В следующее мгновение Эдвард вдруг оказался на ней, практически полностью одетый, и она ощутила, как что-то движется внутри нее. Он сделал еще одно быстрое движение, и ее ноги обхватили его талию. В эту минуту для нее не существовало ничего, кроме острого желания слиться с ним в одно целое. Огромная кровать раскачивалась в такт их бешеной пляске.

Потом Руфа лежала и смотрела, как Эдвард в полумраке комнаты с закрытыми ставнями окнами молча срывает с себя одежду. Она чувствовала себя так, будто он разбил ее на мелкие кусочки и теперь собирает заново. Где-то в глубине ее затуманенного сознания мелькнула мысль: как могла та, старая Руфа, считать беднягу Джонатана хорошим любовником? Эдвард был абсолютно другим. Его тело было крепким и стройным, с четкими треугольниками волос на груди и в паху. Она зачарованно наблюдала за его членом, удивляясь, как такая огромная штука могла поместиться внутри нее, и безумно желая вновь ощутить ее внутри себя.

На этот раз он действовал очень медленно, наблюдая за ее лицом и сдерживая себя до тех пор, пока они оба не достигли оргазма. Эдвард издал протяжный стон, полный блаженства. Все вокруг перестало существовать для Руфы. Она лежала, прижавшись к его груди и постепенно погружаясь в сладкий, безумно счастливый сон.

* * *

Вздохнув, она попыталась отогнать воспоминания прочь, но слишком поздно — перед глазами встал следующий день. Она проснулась рано утром с дикой головной болью, потом ее рвало, и она поклялась, что больше никогда не притронется к спиртному. Эдвард был необыкновенно внимательным. Вечером, при свете луны, когда она уже настолько пришла в себя, что смогла выпить стакан ромашки, он тихо извинился. Когда она стала заверять его, что ему нет необходимости извиняться, он сделал вид, что не слышал ее. Едва ли она могла винить его за это — из зеркала на нее смотрело бледное одутловатое лицо с темными кругами вокруг красных глаз. Она была похожа на ожившего мертвеца. Несколько раз она ловила взгляд Эдварда, который смотрел на нее с беспокойством, словно ужасаясь тому, что он по ошибке убил человека. Больше они не занимались любовью.

Руфа страстно мечтала, чтобы он вновь обладал ею, и несколько раз, испытывая стыд оттого, что ей приходится так унижаться, она деликатно намекала ему на свое желание, но он игнорировал все ее намеки. С таким же успехом она могла говорить об этом кирпичной стене. Она не хотела спрашивать его прямо, боясь получить отказ. Ее очень пугали приступы депрессии Эдварда, когда он окружал себя неприступной стеной. Иногда она даже боялась его. Хотя его дурное настроение никогда не было направлено на нее, в такие моменты он становился совершенно чужим.

Сейчас, когда они вернулись домой, он стал больше похож на себя. Прошлой ночью они опять не занимались любовью, но вовсю веселились лежа в постели. Руфа просто покатывалась со смеху над язвительными замечаниями Эдварда в адрес Рэна. Настроение Руфы улучшилось и стало примерно таким, каким было до свадьбы. В конце концов, окружающий ее мир остался прежним, и замужество не вызвало в нем существенных изменений.

Она залила кипятком сушеные белые грибы, вдохнув с наслаждением мшистый лесной запах. Так приятно готовить обед для своей семьи, не думая о стоимости продуктов. Она отбросила мысль о том, что тратит деньги Эдварда, и полностью отдалась приготовлению обеда. В магазине деликатесов она купила большой кусок сыра пармезан, твердого и белого как мел, пакет свежего пурпурного инжира, тончайшие кусочки пармской ветчины и говядину воздушной сушки. Из Италии она привезла несколько бутылок «Марсалы», спелые черные маслины в масле и красивую керамическую посуду для торжественных обедов. На огороде Эдварда она набрала полную миску ярко-красных помидоров, не забыв сорвать ароматные веточки орегано и розмарина. Она находилась в тихой залитой солнцем кухне у новой плиты. Если это не было счастьем, то очень было на него похоже.

Они пригласили на обед Розу и Роджера. Руфа решила сделать крем-мусс из яичных желтков, сахара и «Марсалы» — для пудинга. Она лишь однажды готовила его для званого обеда в Лондоне, поэтому старалась точно следовать рецепту, чтобы ничего не перепутать. Она собьет его в новой медной кастрюльке, которую купила во Флоренции.

Все вокруг было пропитано жарой, как золотистым сиропом, от нее даже пчелы засыпали на лету. Совершенно ошалевшее насекомое случайно влетело в открытое окно кухни, и Руфа спокойно взяла его, чтобы выпустить обратно на улицу. Эта жара, которая переносилась тяжелее, чем в Италии, заставляла ее ощущать свое тело. Она нагрузит себя работой, чтобы отвлечься от мучительного желания заняться любовью с собственным мужем. Последний раз она чувствовала себя такой энергичной, когда ее роман с Джонатаном был в самом разгаре. У нее было такое ощущение, что в ее онемевшие конечности возвращается жизнь.

Она услышала звук хлопнувшей двери из коридора, и на пороге появился Эдвард, потирая глаза. Когда они вернулись из Италии, дома его ждала огромная кипа писем, в том числе насчет Боснии, и он потратил почти весь день, чтобы ответить на все послания. Руфа подумала, что именно поэтому он выглядит таким уставшим.

— Дорогая, — сказал он. Он не был любителем ласковых слов и произносил их только в особых случаях. Руфа сразу же насторожилась.

— Что случилось?

— Дорогая, мне очень жаль, но тебе придется отменить ужин с Розой и Роджером.

— О… — Она была огорчена, но решила не делать из этого трагедии. — Ну что ж. Это еще не конец света.

— Мне страшно не хочется тебя огорчать, но уже ничего невозможно изменить. Боюсь, что Пруденс скоро свалится нам на голову.

— Что? — Руфа была в полном смятении и не могла скрыть этого.

Он вздохнул:

— Она собирается погостить у нас и будет здесь примерно через час. Я понимаю, что о таких вещах надо предупреждать заранее. Она позвонила уже с дороги. Я думаю, она знала, что я скажу «нет».

— А почему ты не сделал этого?

— Как я понял, в ее лондонской квартире произошел пожар.

— А что с ее парижской квартирой? — резко оборвала его Руфа. Ее удивила собственная язвительность.

— Она пустила туда кого-то пожить. Но я обещаю тебе, что она пробудет здесь всего пару дней. — Выражение досады исчезло с его лица. Он насмешливо улыбнулся Руфе. — Считай, что это первое серьезное испытание в нашей семейной жизни — тебе придется вытерпеть Пруденс и скандал, который она может устроить.

— Она едет сюда для того, чтобы устроить скандал?

— Возможно. — Руфа почувствовала, что он зол.

— Но ты сказал, что она простила тебя за женитьбу на мне.

— Не совсем. Я сказал, что она сказала, что простила меня. О Боже… Какое скверное возвращение домой. — Он обнял Руфу и поцеловал ее в шею. — Мне действительно очень жаль. — Руфа, вздохнув, прижалась к его груди. Эдвард погладил ее волосы. — Она будет доведена до белого каления, когда увидит, как ты красива.

— Ты говорил ей, что я некрасивая?

— Тристан будет поражен моей гибкостью. Он думал, что я уже вышел в тираж.

Руфа перестала смеяться.

— Итак, мы ожидаем еще и ее сына. Я думаю, мне следует приготовить для них постели.

— Как хорошо, что ты не сердишься, — сказал Эдвард.

— Я знаю.

— Я очень тебе благодарен. Я объясню Розе, что это моя вина.

— Не беспокойся, мама все поймет. Они придут в другой раз.

— Наверняка возникнет разговор о деньгах. — Эдвард выпустил ее из своих объятий, еще раз нежно поцеловав. — Но Тристан вряд ли ее поддержит — он хороший мальчик. А Пру слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать сцены.

Разгоряченная его объятиями, Руфа промолвила:

— Слава Богу, что хоть кто-то хорошо воспитан. Все остальные, очевидно, только и делали, что устраивали театральные сцены на протяжении последних недель. Почему перемены происходят так сразу?

* * *

Полли вывалила содержимое ящика для столовых приборов на поцарапанную поверхность кухонного стола. Вилки и ножи имели просто отвратительный вид, все были покрыты пятнами и погнуты. Их нужно выбросить в ту же кучу мусора у черного хода. Ей придется избавиться еще от массы вещей, прежде чем она сможет распаковать свои безукоризненно чистые кухонные принадлежности. Сейчас, когда Рэн увез свою дочь, она может, наконец, спокойно разобраться в шкафах.

Все это придется выкинуть. Конечно, на кухне деревенского дома могут быть какие-то старые вещи, но, во всяком случае, они должны быть хорошими. Здесь же все было низкопробным, грязным, погнутым и с вмятинами. Они могли бы пожить некоторое время в гостинице, пока ферма Семпл не будет очищена от всего этого хлама. Полли не настолько была ослеплена любовью, чтобы не заметить небольшую симпатичную гостиницу в ближайшем городке, где проходят базары.