Кейт Сандерс - Брачные игры

• Название: Брачные игры
• Автор: Кейт Сандерс
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0571-4

Из четырех сестер только одна побывала замужем, да и то неудачно. Однако ее более чем поучительный пример не стал уроком для остальных. Впрочем, нельзя сказать, чтобы молодые красивые женщины тяготились одиночеством, ведь оно таит в себе много соблазнов, а главное — предоставляет полную свободу действий, и в выборе сексуальных партнеров в том числе. Тем не менее со временем обстоятельства изменились. Пренебрегая любовью, сестры затевают Брачную игру. Цель ее — за счет возможных кандидатов в мужья поправить свое значительно пошатнувшееся финансовое положение. Вскоре они попадают в сплетенную ими же сеть. Продолжить игру значит подвергнуть себя опасности. Отказаться от нее — лучшие из надежд, увы, пойдут прахом.

---

— Нет, — резко ответил он, — не спал.

— Но ведь ты спал с ней не так давно, правда? — Ее отчаяние было вызвано сексуальной неудовлетворенностью, тем, что в течение всех этих недель она просто умирала от желания заняться с ним любовью. — Я имею в виду, не сразу после смерти Элис, а совсем недавно.

Эдвард сердито смотрел на дорогу.

— Не знаю, что она там тебе наговорила, но у меня с ней все кончено. Тебя это устраивает?

— Где она сейчас? В Лондоне?

— Руфа, у меня с ней все кончено. Это все, что тебе следует знать.

Он замолчал надолго, и Руфа уже начала беспокоиться, что она обидела его. Машина затормозила у новых ворот Мелизмейта, украшенных семейным девизом Evite La Pesne. Эдвард свернул на подъездную дорогу.

Затем он проговорил спокойным, но твердым тоном офицера:

— Прошлое не имеет значения. Я не стану утверждать, что ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, но ты женщина, которую я люблю сейчас. — Он резко затормозил и повернулся к ней лицом. — Пру напрасно старалась, ты оказалась победителем. Ты довольна?

Они были у двери дома, и, прежде чем он успел сказать что-либо еще, из двери выскочила Линнет.

* * *

Руфа постоянно напоминала себе, что быть любимой таким человеком, как Эдвард, — огромная привилегия. Его объяснение несколько развеяло сомнения, которые породила в ее душе Пруденс. Ей было стыдно, что ее сексуальная неудовлетворенность заставила ее быть неблагодарной. Это не его вина, что, страстно желая его, она готова нарушить всю гармоничность их соглашения. Ей очень хотелось знать, что произошло между Эдвардом и Пруденс. Она даже пыталась вычислить, была ли у них возможность заняться сексом. Вся эта ситуация — все это ее замужество — была очень неприятной, обидной и нелепой.

Она собралась с силами и постаралась спокойно проводить его в Гаагу. Только в самый последний момент, когда Эдвард уже почти собрался идти к выходу после объявления посадки на самолет, она поняла, как сильно ей будет не хватать его. Ее мир без его успокаивающего присутствия показался ей незнакомым и пугающим. Он обнял ее, и она горячо к нему прижалась, уткнувшись лицом в его плечо и крепко обхватив руками.

Торопливо и с таким видом, будто он делал что-то незаконное, Эдвард поцеловал ее в губы с настоящей и пугающей страстью. После этого он ушел, и Руфа осталась одна, чувствуя себя ужасно одинокой и никому не нужной, мучительно желая близости с ним. В первую ночь без него она заснула только после восхода солнца.

Тристан вернулся, и Руфа вынуждена была признать, что Эдвард был прав: она была рада, что ей не придется быть одной. Присутствие Тристана не делало ее более защищенной, но наполняло дом молодостью и весельем. Как гость он не доставлял ей никаких хлопот. Тристан, как ребенок, заполнял весь дом беспрерывной приглушенной болтовней. Он приехал, по его словам, почитать в одиночестве и привез с собой коробку книг, коробку компакт-дисков и небольшой рюкзак, в котором, судя по всему, лежали две пары белых джинсов, две футболки и пачка одноразовых лезвий. Руфа разрешила ему пользоваться принадлежащей Эдварду пеной для бритья.

Целыми днями Тристан читал, слушая при этом музыку через наушники плеера. По вечерам он ужинал на кухне вместе с Руфой. Эти вечера очень быстро стали главным событием всех ее дней. Она с любовью готовила для него еду, а он развлекал ее историями из своей жизни. Слова лились из него потоком. Он никак не мог выговориться.

Он рассказал ей о своем беспокойном обеспеченном детстве с Пруденс и бесконечной чередой отчимов. О своей школе-пансионе и о том, как он потерял невинность на теннисном корте с дочкой заведующего пансионом.

Руфа призналась ему в том, о чем она никогда никому не рассказывала.

— Я потеряла невинность в спальне коттеджа прежней миссис Рекалвер. Это было ужасно романтично.

Голубые глаза Тристана на его загорелом лице были наполнены любовью. Он признался:

— Больше всего я запомнил, что корт продувался ветром насквозь, и я чувствовал себя ужасно глупо с голой задницей на ветру. Я жалею, что не сохранил себя для кого-нибудь, похожего на тебя.

Тристан рассказал ей о том, как в прошлом семестре они ставили «Бурю» в колледже, и он под всеобщие аплодисменты и возгласы одобрения появился на сцене обнаженным. Молодой одаренный режиссер-постановщик этого спектакля, который, однако, был очень подвержен настроениям, безумно влюбился в него и бросился в реку, когда узнал, что Тристану нравятся только девушки.

— Там было достаточно мелко, — успокоил он ее. — Он просто промок, и больше ничего. В то время я еще не понимал, что такое любовь. Я не знал, что она делает с людьми.

Все их разговоры сводились к любви. Руфа прекрасно понимала, что Тристан влюблен в нее. Он постоянно смотрел на нее. Он приближался к ней с подчеркнутым уважением. Он находился в состоянии постоянного изумления от силы и красоты своих чувств. Если она случайно касалась его рукой, он краснел до самых корней волос. Он начинал заикаться от волнения, когда она находилась слишком близко от него.

Руфа не видела в этом ничего плохого до тех пор, пока он не признавался ей в своей любви. Она поздравила себя с тем, что ей удается сохранять дистанцию, зная, что это только усиливает его обожание. Она часто ловила себя на том, что она часто смотрит на него, отмечая мельчайшие детали его волнующей красоты: тень, отбрасываемую его длинными ресницами на гладкую кожу, голубые прожилки на внутренней поверхности его локтей. Она остро ощущала его присутствие и чувствовала, что его глаза постоянно следят за ней. Она была уверена, что сможет справиться с ситуацией. Это застенчивое обожание только заставляло ее более отчетливо осознавать разницу в возрасте между ними. От его взглядов у нее захватывало дух, но его незрелость иногда слишком раздражала ее. Ему было всего девятнадцать лет. Два года назад он еще учился в школе. Руфа в то время уже пыталась заработать на жизнь. Иногда она чувствовала себя на тысячу лет старше.

Эдвард казался ей страшно далеким. Когда он звонил ей, Руфа изо всех сил старалась показать заинтересованность в его рассказах о его упорной борьбе с еврократией и бесконечном ожидании в непроветриваемых коридорах с кондиционерами. Все это казалось ей совершенно нереальным, потому что происходило где-то там, за пределами заколдованного треугольника. С искренней самовлюбленностью, присущей молодости, Тристан наполнял весь дом своей любовью. Казалось, сам воздух был пропитан этим чувством.

Весь этот избыток любви, переполнявшей дом, заставлял Руфу еще сильнее желать Эдварда. Их ежевечерних разговоров было совершенно недостаточно. Она старалась не вспоминать слова Пруденс о его «бесчувственности». Он казался ей таким же далеким, как Австралия. Она хотела его, а он, несомненно, хотел ее — ну почему тогда их супружеские отношения развивались так неудачно? В чем бы ни была причина, она твердо решила, что, когда он вернется домой, она сделает все возможное для того, чтобы их отношения стали нормальными.

Посторонний человек не понял бы странности всей этой ситуации. Руфа не приглашала к себе мать и сестер, потому что они моментально поняли бы, что Тристан влюблен в нее, особенно Роза, которая, как ищейка, сразу же чуяла, если между кем-то существовала любовная связь, после всех тех номеров, которые выкидывал Настоящий Мужчина. Чтобы избежать их визитов на ферму, Руфа сама ездила в Мелизмейт, без Тристана. Она рассказывала родным о нем, как о мальчике, не упоминая о том, что этому мальчику уже двадцать лет и ростом он выше нее. Она находила всякие предлоги, чтобы не знакомить его с ними.

К счастью, сейчас почти все внимание Розы было привлечено к новому эпизоду в драме Лидии. Казалось, что замужество Руфы действительно решило все проблемы, и Лидия вдруг пробудилась. В свете перемен на ферме Семпл она вновь вдруг стала решительной и энергичной. Она отправила Линнет к ее отцу с выглаженной и заштопанной одеждой. Помогала Розе смывать из шланга грязь, которая все еще сохранялась на всех поверхностях восстановленного дома. Она готовила, хотя никто ее об этом не просил, причем готовила достаточно хорошо, гораздо лучше Розы. Однажды утром она объявила Руфе, что будет петь в котсуолдском хоре. Это был очень известный и уважаемый хор, которому покровительствовал Эдвард. За неделю до их свадьбы он водил ее в церковь в Сайренсестере, где исполнялась оратория Гайдна «Сотворение мира». Руфа, которая вспомнила этот вечер и множество мужчин и женщин среднего возраста с поджатыми губами, похожими на куриные зады, была очень удивлена ее словами, которые отвлекли ее от мыслей о Тристане.

— Ты шутишь.

— Ты же помнишь, как я любила петь в хоре в школе. Это практически единственное, что я умела хорошо делать, — сказала Лидия. — Так что я набралась смелости и записалась на прослушивание.