Николай Рыжков - Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?

• Название: Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?
• Автор: Николай Рыжков
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-45916-2

Что позволило экономике СССР, несмотря на громадные потери в первые годы Великой Отечественной войны, выдержать противостояние с экономикой гитлеровской Германии, на которую, к тому же, работала вся Европа? В чем была причина такого невероятного запаса прочности Советского Союза? В тайне могучего советского проекта, считает автор этой книги — Николай Иванович Рыжков, председатель Совета Министров СССР в 1985–1990 гг. Успешные проекты, по мнению Рыжкова, не могут безвозвратно кануть в Лету. Чем ближе столетие Великой Октябрьской социалистической революции, тем больше вероятности, что советский проект, или Проект 2017, снова может стать актуальным.

---

Со второй половины 1986 года повсеместно резко возросла реализация сахара, кондитерских изделий, фруктовых соков, томатной пасты и некоторых других продовольственных товаров на самогоноварение. Продажа сахара, например, в 1987 году составила 9280 тыс. тонн и по сравнению с 1985 годом увеличилась на 1430 тыс. тонн, или на 18 процентов, и в настоящее время почти повсеместно осуществляется по талонам.

По данным Госкомстата СССР, в 1987 году на самогоноварение израсходовано 1,4 млн. тонн сахара, что примерно равно 140–150 млн. дал самогона и практически компенсировало сокращение продажи водки и ликеро-водочных изделий…

Следует особо подчеркнуть, что за последнее время резко возросла покупка спиртосодержащих и других препаратов бытового назначения (одеколонов, зубной пасты, клеев, кремов для обуви) для использования не по прямому назначению…

Резкое сокращение производства и продажи спиртных напитков привело также к значительному росту антиобщественных и других негативных явлений…»

Таковы некоторые выдержки из записки министра торговли К.3. Тереха. Далее в ней содержались конкретные предложения в связи с задачами ликвидации очередей при продаже алкогольных напитков и исключения других негативных явлений.

Не менее убедительной была и записка министра здравоохранения СССР.

7 сентября, то есть на следующий день после получения этих документов, я написал официальное письмо в Политбюро с просьбой рассмотреть эту проблему. Уже 8-го, в четверг, вопрос обсуждался на ПБ.

За пять лет работы в Политбюро я участвовал в различных заседаниях — и в спокойных, и острых, и смешных. Но это заседание не подходило не под одну из таких характеристик. Горбачев поставил внесенный мной вопрос последним в повестке дня, надеясь, по-видимому, что к концу заседания все устанут и он будет скомкан. Но все произошло по-иному. В своем сообщениидокладе я потребовал прекратить бездумную антиалкогольную кампанию, которая провалилась из-за недопустимого администрирования, перестать выламывать руки руководителям различного ранга в КПК, покончить с наказанием работников в связи с ней. Говорил, что людям нанесен моральный ущерб, а экономике большой вред и что Совмин больше не позволит вмешиваться в объемы производства и продажи алкогольных напитков.

Мою позицию твердо и жестко защищали В.И. Воротников, Л.Н. Зайков, Н.Н. Слюньков, В.П. Никонов. Мы буквально обрушились с беспощадной критикой на «активистов» проводимой антиалкогольной кампании, настаивали на немедленном прекращении издевательства над народом и местными руководителями. Не забуду выступление ныне покойного Виктора Петровича Никонова. Он в гневе бросал обвинения в адрес сидевших напротив нас Лигачева и Соломенцева за развал виноградарства.

Лигачев и Соломенцев яростно защищали свои позиции, в свою очередь обвиняя нас в отходе от принятых партией решений. Сидящие за длинным столом заседаний ПБ четко разделялись на два лагеря. Обсуждение перешло в крик и откровенную ругань, в личные выпады. Наших оппонентов прямо-таки била дрожь, казалось, вот-вот за грудки начнут хватать. Было, по традиции, и молчаливое «болото». Но Горбачеву не оставалось ничего иного, как поддержать большинство.

В субботу, 10 сентября 1988 года, состоялось заседание Совета Министров СССР, на котором рассматривался проект плана на 1989 год. Естественно, там была затронута и алкогольная, или, если угодно, антиалкогольная тема. Я проинформировал Правительство о решении Политбюро, и Совет Министров поручил определить реальные потребности страны в алкогольных напитках и обеспечить их производство. Так в этот день была закончена трехгодичная «историческая» антиалкогольная кампания. В истории же она останется, подобно «сухому закону» 30-х годов в США.

Но впереди были еще годы, в течение которых предстояло привести все предприятия в должный порядок. Разрушения оказались слишком большими, и поэтому справиться в одночасье с километровыми очередями и организовать нормальную торговлю было невозможно. Кампания капитально ударила по финансам. Несмотря на повышение цен на спиртное, государственный бюджет не мог компенсировать потери.

Приведу цифры. По плану 1985 года, принятому, естественно, до антиалкогольных постановлений, от реализации алкогольных напитков намечалось получить 60 млрд. рублей прибыли. После принятия решений было получено в 86-м — 38 млрд., в 87-м — 35, а в 88-м, в связи с отменой антиалкогольной кампании, — чуть побольше 40. Итого за три года экономика недосчиталась по крайней мере 67 млрд., а нравственный урон подсчитать и вообще невозможно.

Наступление на пьянство захлебнулось. Каковы же веерки причины провала крайне нужных для народа мер по борьбе с этим коварным и беспощадным злом? Главная причина состоит в том, что не было четкой, научно обоснованной, комплексной программы. Под воздействием государства оказались не корешки, а вершки, другими словами — не причины и условия, способствующие возникновению пьянства и алкоголизма, а их результаты. Отсюда и во многом разрозненность, несогласованность, односторонность действий, использование преимущественно административно-запретительных методов решения вопроса. Произошло искусственное вычленение пьянства из сложной совокупности социальных связей и явлений.

Выдвинутая в документах партии вполне благая конечная цель — вытеснить пьянство из жизни нашего общества — фактически подменялась задачей полного прекращения потребления спиртных напитков. Это была серьезная ошибка: смешение пьянства как антиобщественного явления с традиционно умеренным потреблением алкоголя. Трагедия кампании состояла в стремлении форсировать выполнение по существу долгосрочной программы. В этом проявился характер Горбачева и Лигачева — решать вопросы немедленно и быстро, не считаясь с реальными возможностями.

Определенную негативную роль сыграли и шумная пропаганда и экстремизм в трезвенническом движении. Все поддались радикальной, но нереальной идее: в ближайшие годы прекратить производство и продажу спиртных напитков, ввести запрет на употребление алкоголя.

Перегибы, кампанейщина нанесли большой вред подлинному утверждению трезвости в стране. Они вызвали отрицательную реакцию со стороны населения, общество не готово было полностью отказаться от алкоголя в силу психологических, культурно-нравственных, социально-бытовых причин. По существу, под лозунгом суровой борьбы с пьянством была дискредитирована вся антиалкогольная работа.

Я не был инициатором этой кампании, но она происходила при мне. Не хочу и не могу говорить от имени всех, причастных к ней. А вот что касается меня самого, то я вижу свою вину в том, что долго мирился с этой трагикомедией. И все то, о чем я честно рассказал в этой главе, отдаю на суд читателей.

Казалось бы, нынешние руководители страны должны были сделать выводы из ошибок прошлого — ведь проблема остается, и ее нельзя недооценивать. Но когда появился Указ Президента России о производстве спиртных напитков, стало совершенно ясно, что взят четкий курс на спаивание народа: водку стали делать все кому не лень — слишком уж большой соблазн. Получив государственную лицензию, можно было гнать водку из чего угодно и кому угодно. И неудивительно, что каждый день появляется информация о новых и новых, нередко массовых отравлениях низкокачественными напитками отечественного и зарубежного производства. Исторический опыт показывает, что как только водка вырывается из-под государственного контроля, начинаются всевозможные неустройства во внутренней политике, перекосы в экономике, ухудшение здоровья людей. Не зря первой государственной монополии на Руси исполнилось уже более половины тысячелетия.

В конце XIX века министр финансов Витте, осуществлявший четвертую в истории Руси водочную монополию, начал строительство нескольких сот казенных винных заводов. Ставилась задача упорядочить выпуск «зеленого змия» и, естественно, укрепить финансы государства. Многие из этих предприятий, сохранившиеся до нашего времени, «попали под нож» в годы бездарной антиалкогольной кампании.

Ее авторов, ярых приверженцев «сухого закона», вдохновило то, что он был введен в России в годы Первой мировой войны, что Временное правительство обязалось продлить его «на вечные времена» и что после Октябрьской революции большевики его тоже подтвердили. Правда, через шесть лет он был отменен.

Проблема осталась. Она стучится в окно. Но если в антиалкогольной кампании, при всех ее перекосах и глупостях, была хотя бы правильная, вполне благородная конечная цель, то сейчас ее нет и в помине. Киоски и магазины забиты импортными напитками, в то время как склады отечественных заводов заполнены готовой продукцией. Спирт везут с Запада, свой сливают в канализацию. Это уже политика — убрать любое, даже элементарное государственное регулирование. Рушатся национальные устои, подрывается генофонд населения страны.