Майкл Мартоун - Папа сожрал меня, мать извела меня

• Название: Папа сожрал меня, мать извела меня
• Автор: Майкл Мартоун
• Издательство: Livebook
• Жанр: Проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-904584-65-8

Сказки — не для слабонервных: в них или пан, или пропал. Однако нас с детства притягивает их мир — не такой, как наш, но не менее настоящий. Это мир опасностей, убийств и предательств, вечного сна, подложных невест, страшно-прекрасных чудес и говорящих ослов.

Под двумя обложками-близнецами читателей ждут сорок историй со всего света. Апдайк, Китс, Петрушевская, Гейман и другие — вот они, современные сказочники. Но они и не сказочники вовсе, а искусные мастера литературы, а значит, тем больше у них шансов увести читателей в декорации слов, где вечные истории воплотятся вновь.

Вам страшно? Не беда. Жутко? Тем лучше. Не бойтесь темноты, вы ведь давно выросли. Хотя, быть может, это вам только кажется.

---

Старший ординатор особенно заинтересовался случаем пациентки и сообщил исследователям, что «в ту ночь скучал, как водится», а Принцесса показалась ему «интересной». Ординатор также указал на то, что своими значительными научными успехами он обязан интеллектуальной развитости выше среднего, что в свою очередь было «проклятьем», поскольку сообщило ему чувство «скуки» и нетерпимости по отношению к «этим идиотам, что сплошь и рядом», что, как он недвусмысленно заметил, касалось и исследователей, собиравших данные по этому медицинскому прецеденту. Исследователи со своей стороны описали ординатора как довольно «поверхностного и напыщенного», или «высокомерного», хотя в основном, по их мнению, эти качества служили прикрытием его юношеской неуверенности в себе вкупе с обреченной романтичностью, подрываемой устойчивой склонностью к озлобленности.

Принцесса демонстрировала все меньше симптомов психоза и вполне освоилась в своем местоположении, свернувшись среди подушек, «как кошка» (Оверхэнд, 2002). Она сказала, что ей нравится персонал больницы, и выразила благодарность за спасение от злого Принца и вонючей отвратительности метамфетаминового производства. Старший ординатор потоптался с ноги на ногу и заметил, что Принцесса и сама позаботилась о себе, обратившись за медицинской помощью на фоне чрезмерного наркотического психоза, тогда как многие «двинутые идиоты» не могут остановиться и делают нечто дурацкое или насильственное. После чего оба некоторое время смотрели друг другу в глаза.

В этот момент все отметили, насколько поздний наступил час, а некоторые сотрудники пожаловались, что они задержались на смене дополнительное время. Принцесса сделала «общее замечание», что ее продукт может «придать человеку небольшого пинка» и, теоретически, способен создать в сотрудниках ощущение, что «они работают на сто пятьдесят процентов».

Сотрудники заинтересовались действенностью самодельного амфетамина Принцессы, но их энтузиазм несколько остыл после того как эксфузионист («довольно пухлая девушка, никогда не красится, не улыбается и ни с кем не здоровается, кто младше ее по должности», по словам ответственного за климат-контроль) зачитала вслух высоким дрожащим голосом список возможных эффектов назального употребления метамфетамина, включая «нервозность, потение, бруксизм, раздражительность, полифразию, бессонницу и навязчивую разборку и сборку механизмов» («Настольный справочник терапевта», 2002). Но интерес вновь оживился, когда Принцесса уведомила всех, что молодая врач-эксфузионист промямлила в своем списке главный эффект вещества: эйфорию.

Затем сотрудники освободили выгородку, которую Принцесса заняла единолично, хотя время от времени тот или иной сотрудник исчезал внутри, а через несколько минут появлялся, утирая нос и сверкая необычайно дикими глазами. За этими сотрудниками далее заметили уборку их рабочих мест, глазение в зеркало и курение сигарет, а также необычайно оживленное и энергичное общение друг с другом на малосодержательные темы (Оверхэнд, 2002). Сотрудница регистратуры была замечена за разборкой телефонного аппарата с целью его «чистки». Общий эффект сводился к необычайной энергичности и «счастью» среди персонала (см. ниже).

III

Незадолго до рассвета несколько медсестер вернулись к постели Принцессы, где отрегулировали освещение палаты, чтобы пациентку омывало теплое сияние. Они обработали голову пациентки гребешками, чтобы вычесать из волос колтуны.

Старший ординатор также заходил в палату и, делая пометки в обходном листе пациентки, свое мальчишеское лицо, столь не сочетающееся с его лысеющей головой, опустил к груди.

В этот момент пациентка тихо заговорила о комплекте пони, которых она вырезала из старых покрышек. Принцесса объяснила, как она «освобождала» пони из резины режущим приспособлением, и как ее «табун» пони свисал на веревках с деревьев вокруг ее сборной жилой постройки, как их раскачивал ветер, и они толкали друг дружку с глухим стуком. В них чувствовался дух «всего бегающего», как объяснила пациентка, хотя у них «толком и ног-то не было». Она смотрела на них и переживала чувство «чего-то необузданного, способного на побег». Пациентка далее объяснила, что назальный прием или «ширка» (подкожное введение) метамфетамина облегчало ей переживание того, что «ничего важного в этой жизни больше не случится», и заменяло его на ощущение, что она, как и ее пони, изготовленные из старых покрышек, — нечто «необузданное и способное на побег».

Она указала, что ощущала себя настоящей принцессой лишь во время этих переживаний побега.

IV

Согласно исследователям, к данному моменту записи в обходном листе пациентки стали «малюсенькими и очень-очень аккуратными» (Плэнк и др., 2002). Записи как таковые указывают, что пациентка — «исключительно привлекательная женщина» и медперсонал счел ее «чарующей». Она была «как все, но другая — идеальнее — и в то же время тоньше и хрупче». Обходной лист также отмечал, что пациентка стала сонливее, возможно, из-за утомления, часто следующего за употреблением метамфетамина (Нинцел, 1982). Замечено, что некоторые сотрудники выразили рекомендацию дать ей поспать, тогда как прочие испытывали острую нужду «донимать ее, непрестанно тыкать ей в ногу палкой», чтобы заставить ее бодрствовать.

Устные свидетельства подтверждают, что не все сотрудники ночной смены были в равной мере очарованы пациенткой. Некоторые возразили, в особенности эксфузионист, что пациентка — «отвратительная наркоманка» и «манипулятор». Она также добавила, что терпеть не может мужчин, «которые ведутся на таких несчастных заблудших существ», хотя такие «существа» на самом деле находятся в процессе получения «того, на что сами напросились». Эксфузионист указала, что без толку помогать пациентке, невзирая ни на какие истории с похищением, и добавила, что «не любой страдающий испытывает горячую потребность раздувать драму при помощи шарфиков и подводки для глаз».

V

Видеозаписи с камер наблюдения в зоне ожидания отчетливо демонстрируют вторжение, случившееся примерно в 4.12 утра. На записях видно, как в чистое, отделанное кафелем помещение врывается блестящий хромированный объект — очень большой мотоцикл (он же «кабан»), управляемый «Принцем», совершившим проникновение в здание путем проезда через стеклянные двери; внутри он продолжил газовать на мотоцикле по кругу в зоне регистратуры, оборудованной стульями, которые были приведены им в негодность. «Принца» описывают как крупного мускулистого мужчину неопределенной расовой принадлежности с «бакенбардами размером с чашку». По описаниям, он был облачен в «такое количество кожи, что хватило бы на нескольких коров», хотя, естественно, сколько именно коров потребовалось для производства необходимого количества кожи, чтобы облачить Принца, определить не удалось. Большая часть персонала больницы, оказавшегося на смене, также сообщила, что злоумышленник имел «хвост, осклизлый, черный, типа как у головастиков». Внимательное рассмотрение видеозаписей действительно подтверждает наличие плетеобразного отростка, свисавшего с «кабана» Принца, хотя возможность того, что это фактически и буквально «хвост», была отметена исследователями, отнесшими этот, а также и некоторые другие аспекты отчета медперсонала к групповой внушаемости (Йохансен, 2002). (Например, персонал больницы также сообщил, что глаза у Принца «горели красным, как угли», и что «ящерицы и змеи выползали из его сапог».)

Сообщается, что Принц далее остановил «кабана» и отправился мимо зоны регистратуры обходить выгородки отделения скорой помощи, царапая пол тяжелыми сапогами и выкрикивая, что кто-то забрал его «женщину» и рассуждая вслух, где же ему найти его «котеночка».

При этом Принцесса и персонал больницы скрылись в подсобном помещении, где и притаились, оставив вопрос о том, как именно лучше контролировать Принца, открытым и ждущим решения. Они пришли к согласию, что необходимо уведомить как полицию, так и охрану больницы. Однако, было выражено сожаление, что в подсобном помещении не обнаружилось телефонного аппарата, и действие это потребует от кого-то выскочить в коридор, где неистовствовал Принц: переворачивал каталки и разносил стены молотоподобными руками, при этом поедая конфеты, предназначенные для детей, которых угораздило оказаться в отделении скорой помощи. Принцесса, чей мелодичный голос приглушали многочисленные тела, сбившиеся в подсобном помещении, отметила, что у Принца есть особые колдовские силы, и любой, кто бросит ему вызов, должен быть и добр сердцем, и умен, а также обязан иметь при себе маленький серебряный колокольчик, который Принцесса носила на цепочке на шее.

Шум от производимых Принцем разрушений усилился, и старший ординатор кратко обозначил, что, видимо, именно ему выпадает спасать себя, медперсонал и некогда психопатическую, но теперь довольно милую Принцессу. Услышав это, персонал удивился, поскольку никогда ранее за старшим ординатором никакого поведения, характеризуемого как отвага или даже простая доброта, не отмечалось. Все продолжили удивляться, услышав, как он произнес дрожащим голосом, что, быть может, он и не добросердечен, зато ума ему точно хватит, так отчего же не попробовать? Все в подсобном помещении одарили его тихими, но прочувствованными аплодисментами. Принцесса умоляла его быть осторожным и трепещущей рукой повесила ему на шею колокольчик. Затем наградила его легким поцелуем, и он выскользнул вон.