Алексей Баскаков - Золотая чума

• Название: Золотая чума
• Автор: Алексей Баскаков
• Жанр: Боевик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0464-5

Знак информационной продукции 16+

1960-е. Бывший морпех Алексей Котов демобилизуется из армии и возвращается в родной Магадан. Котов становится водителем у ведущего инженера Управления геологии Старкова. Однако случайная встреча с бывшим сослуживцем, а ныне — капитаном КГБ Мельниковым в корне меняет жизнь Алексея. Вскоре Старков организует экспедицию в тайгу для основания нового прииска и берет с собой Котова. Но то, что ищет экспедиция, разыскивают и другие люди, в результате все предприятие оказывается под угрозой. В то же время в Москве сотрудники КГБ, расследуя дело о хищении золота, находят старинную карту, на которой обозначено место в колымской тайге, куда отправилась группа Старкова. В результате решительных действий капитана Мельникова Старков и его агент в Магадане раскрыты, и оба погибают при задержании, но перед смертью Старков раскрывает тайную цель экспедиции…

---

Вот оно, настало! То, ради чего капитан Мельников разговаривал с Котом.

— Ну что? Или ты комсомолец-активист?

— Какой я, на хрен, активист? За свою детдомовскую кашу и койку я этой власти отслужил… — Леха и сам не понимал, откуда к нему приходят нужные слова и интонации, но чувствовал, что говорить следовало именно так. — Я с вами готов. Только вот что делать-то?

— Расскажу со временем. Мы, брат, тут такие дела заворачиваем… Эй, красавицы, айда обратно!

Девицы вернулись к столу и облепили мужчин. Старков принял добродушный вид.

— Вот, сказал я про комсомольцев-добровольцев, и вспомнилось вдруг. Видал я здесь таких. Сначала-то ведь их силами собирались все это строить. Да только кишка у них оказалась тонка. Это ведь не на собраниях про мировую революцию кричать. Как морозы начались, так они всеми правдами и неправдами побежали на материк. Руки себе рубили топорами. Так ничего из того комсомольского путешествия путного и не вышло. Пришлось Чека звать и зэков везти. Вот чекисты — те ребята крепкие.

— А я думал, вы их ненавидите.

— Не люблю, конечно, за что же мне их любить? Но уважаю. Сильные были мужики. Настоящие. У нас ведь, знаешь, о чем по лагерям шептались? Что Берзина и его людей не просто так, за здорово живешь, к стенке поставили. Говорили, мол, была у него мыслишка — чуть ли не отложиться вместе с Колымским краем.

— Ну это уж чересчур.

— А что? Ты в школе что-нибудь про Дальневосточную республику слышал? Если б не большевики тогда там верх взяли — все бы пошло по-другому. Вот и Берзин мог в один момент показать Москве фигу. Что ж, красавицы, давайте мою любимую затянем.

У девчонок оказались очень красивые голоса. Настоящие, русские, такие, которые сразу за душу берут. И под бревенчатыми сводами баньки зазвучала каторжная песня:

Я помню тот Ванинский порт,
И дым пароходов угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные, мрачные трюмы.
От качки страдали зэка,
Обнявшись, как кровные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья.
За бортом стонал океан,
Ревела пучина морская.
Вставал на пути Магадан —
Столица Колымского края.
Я знаю — меня ты не ждешь.
И писем моих не читаешь.
Встречать ты меня не придешь,
А если придешь — не узнаешь.
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа «черной планетой».
Сойдешь поневоле с ума.
Оттуда возврата уж нету.

14 апреля 1966 года, Магадан

Последние два дня выдались донельзя суматошными. Старков метался по каким-то поселкам, конторам и утрясал разные служебные дела. Впрочем, Кота это не касалось. Но по дорогам баранку-то крутить ему. А вот сегодня в обеденное время, когда отъехали от геологической управы, шеф предложил:

— Слушай, Леха, давай-ка в ресторан. У меня к тебе большое дело есть.

В ресторане Геннадию Сергеевичу, как всегда, мгновенно очистили запасной столик и начали таскать разнообразные заказы. После того как налили коньяк, шеф нагнулся к Коту.

— Леха, так вот, дело такое: мы собираемся в экспедицию. Я уже убедился, что ты не трус, но все-таки предупреждаю. То, чем мы тут развлекались со стрельбой и прочими радостями, — это так, разминка. Оттуда можем и не вернуться. Но если дело выгорит, то до конца жизни тебе не придется думать о деньгах. И детям твоим останется.

— Я ж вам сказал, Геннадий Сергеевич, я с вами. Что десять раз повторять?

— Ладно-ладно. Повторение — мать учения. Так вот, тогда я ставлю тебе задачу: нужно пойти в аэропорт и купить билет в славный город Владивосток. Прибыть туда и позвонить вот по этому телефону. Позвать Балыка. Сказать, что от Рваного. Это я, значит. Так меня за мою рожу прозвали. Он, когда услышит, что от меня, будет очень рад. Это дяденька очень серьезный и во Владике все его любят и ценят. А те, кто не ценят, так им же хуже. Назначь ему встречу. И когда встретишься, попроси помочь набрать рабочих. Мне для экспедиции нужны работяги. Десять человек. Ты, может быть, спросишь, почему не пойти прямо сейчас в «Поганку» и не набрать нужное количество?

— Я не спрашиваю. Вам виднее.

— А я объясняю. Потому что не люблю, когда люди делают дело, не понимая его смысла. Тогда они это дело делают плохо. Наша экспедиция не из тех, о которых должно быть кому-то известно. А Магадан ведь — это просто деревня. Тут как ни шифруйся, все равно вся «Поганка» будет знать, что это я их нанял. А если «Поганка» знает, значит, весь город знает. А нам это совсем ли к чему. Поэтому скажи Балыку, что нужны люди надежные. Лучше — без ксив. Потому что такие в любом случае рот раскрывать не будут. Пусть он тебе даст наколку. Переговоры веди сам. Лично. Плату обещай такую — по восемь сотен в месяц. Чтобы не сомневались, всем, кто согласится, дай по сотне.

— А если они возьмут эту сотню да сразу в запой?

— А ты давай перед самой посадкой.

— Да, самый главный вопрос. Если они без ксив, как я их потащу?

— Поехали. Этот вопрос мы сейчас и будем решать.

И дело решили. Поехали в порт, поднялись на борт какого-то обшарпанного сухогруза — и все оказалось тип-топ. Капитан выразил полное согласие принять груз из бичей на борт.

25 апреля 1966 года, Владивосток

Погода стояла суровая. С океана сифонил свежий ветер, он гнал на берег громадные мутно-серые валы, украшенные, как положено, пенными финтифлюшками. Было холодно и неуютно. Несмотря на промозглые сумерки по набережной шаталось множество народа. Владивосток — это вам не Магадан, запертый в глухой угол России. Здесь всюду чувствовалась близость дальних морских дорог, ведущих во все стороны света. Поэтому значительный процент прогуливающихся на набережной составляли представители морского братства всех родов и видов. То и дело мелькали кители — с торговыми геометрическими узорами на погонах и с вполне военными просветами, дополненными самым разным количеством звездочек. Тут же фланировали ребята в форменках — в «мичманках» и в бескозырках. Никто никому не мешал. На набережной существовал негласный обычай, по которому здесь отменялись некоторые требования военно-морского устава. Старших по званию никто не приветствовал. Оно и понятно — иначе бы руки у всех отвалились от постоянного прикладывания к козырькам и бескозыркам. Впрочем, в Архангельске Кот наблюдал то же самое…

Многие из морячков прогуливались под руку с девицами — некоторые даже с двумя сразу. Это были, как правило, обладатели форменок или погонов с одним просветом. Обладатели более серьезных знаков различия вели дам постарше. Но все они, и девицы, и дамы, были надушены, разряжены в очень хорошие заграничные тряпки и крайне веселы. Те из моряков, кто пока еще пребывал в одиночестве, посматривали в сторону скамеек, на которых в большом количестве восседали незанятые особи женского пола. Словом, это было место большого «съема». Сидели тут парами хихикающие молодки, явившиеся сюда за приключениями, — и особы более потасканного и циничного вида, для которых набережная была рабочим местом. Штатские, которых в толпе тоже было немало, судя по всему, приводили женщин с собой. В деятельности здешней биржи девиц и теток они участия не принимали.

Леша шел по набережной, поеживаясь от океанского ветерка. На этот раз он оставил в Магадане свои шикарные доспехи и оделся как средний советский человек — в невыразительный пиджачный костюм. Он проворно огибал воркующие, флиртующие и хохочущие парочки, двигаясь к стеклянному кафе под характерным для этих мест названием «Волна».

Леша вошел в кафе. Помещение среднего размера было плотно уставлено столиками, за которыми сидела самая разнообразная публика, тоже в основном моряки. Девиц здесь почти не наблюдалось, как видно, этот гадюшник предназначался для любителей другого истинно морского развлечения: выпивки. Шум стоял неимоверный. Официантки в грязноватых фартуках каким-то чудом перемещались в этой тесноте, таская подносы с бутылками и закусками. Кот протиснулся к одной из официанток.

— Мне нужен Балык.

Та смерила его с ног до головы оценивающим взглядом.

— Он всем нужен.

— Он сам мне тут встречу назначил.

— Вон там, видишь? В углу сидит.

Она показала в угол заведения, где за столиком сидел в одиночестве посетитель, перед которым стояла всего лишь бутылка пива. Кот подошел к нему.

— Вы Балык?

— Ну, допустим. А ты-то кто?

— Я вам звонил сегодня из аэропорта. Я от Рваного.

Балык был мужчиной неопределенного возраста с круглой добродушной физиономией, с которой как-то не сочетались колючие цепкие глаза. Одет он был в обычный обтерханный пиджачок, а на левой руке горело «северное солнце» — татуировка, которую наносили те, кто побывал за полярным кругом не по своей воле. Он стрельнул глазами в Кота и, по крайней мере на вид, остался доволен осмотром.