Максим Чертанов - Дарвин

• Название: Дарвин
• Автор: Максим Чертанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03590-4

Он хотел знать все. Для чего кошке хвост? Снятся ли собакам сны? Какую цивилизацию могли бы создать пчелы? Поднимаются континенты или опускаются? Откуда взялась жизнь на Земле? Кто умнее, мужчины или женщины, и почему? Он разгадывал загадки природы, как Шерлок Холмс, и формулировал свои открытия поэтично, как Диккенс. Уже стариком, увенчанный всеми учеными регалиями мира, он робко писал коллеге: «Вы знаете так много, а я так мало, и я прошу у Вас милостыни, как нищий…» Он избегал публичных споров, за исключением случаев, когда это было очень важно для него, — а важно было и то, что Турция обидела Болгарию, и то, что сосед обидел лошадь. Об открытиях и о жизни этого удивительного человека подробно и увлекательно, опираясь исключительно на факты и документы, рассказывает автор.

---

Уоллес с Дарвином давно мечтали об экспедиции на Борнео, в 1878-м проект удалось осуществить, Дарвин участвовал в финансировании экспедиции, но прачеловека не нашли. А Джордж тем временем выдвинул первую научную теорию происхождения Луны: когда Земля была юной, от нее оторвался кусок вещества и стал летать по орбите. Отец сказал, что это гениально. Гипотеза пользовалась успехом недолго (непонятно, что вызвало отрыв Луны), и в XX веке ее сменили другие. Сперва решили, что Луна гуляла сама по себе и была поймана магнитным полем Земли, потом возобладала теория, что Луна образовалась при столкновении Земли с какой-то другой большой штукой. Была, правда, неувязочка: химические вещества Луны и ее мамы — Земли почти одинаковы, а следов «отца» почти нет. И вот в 2010 году голландские астрономы де Мейер и ван Вестренен подтвердили, что Джордж Дарвин прав: Луна — бывший наш кусочек, а оторвалась она в результате взрыва. Ну ладно Джордж, на то он и астроном, а отец как догадался, что гипотеза верна?! Считал гениальным все, что делал сын? Но Джордж заодно с Кельвином полагал, что Земле не больше сорока миллионов лет — за это время она, родившаяся в виде расплавленного шара, успела бы остыть. Отец написал ему, что идея о расплавленном шаре ему кажется дурацкой, а Земля должна быть старше. Джордж и ухом не повел: отец умный, но Кельвин лучше знает. А в 1905-м Джордж, уже увенчанный регалиями, докладывал на съезде БАРН, что Земля не была полностью расплавленным шаром: после открытия радиоактивности стало ясно, что вялотекущего распада в земном ядре достаточно, чтобы очень долго поддерживать высокую температуру.

Как старший Дарвин, профан в астрономии, мог угадать, что непререкаемый авторитет Кельвин ошибся? Как он угадал, что США, слаборазвитое провинциальное государство, будет играть более значительную роль, чем Англия, что Луна оторвалась от Земли, что первыми живыми существами были частички наследственности, родившиеся в «маленьком теплом пруду»? «Сам не знаю…» Это — инсайт, «безумный скачок мысли», «способность угадывать, схватывать аналогии, ускользающие от обыкновенных умов», умозаключение с пропущенными звеньями, внезапное видение ситуации целиком и принятие правильного решения без логического оформления. В случае с Америкой пропущенное логическое звено нетрудно восстановить, хотя Дарвин, видимо, им не пользовался, раз сказал «не знаю почему»: он же сам писал в «Происхождении человека», что американцы в силу естественного отбора более предприимчивы, чем европейцы. Но Луна?!

Механизм инсайта известен: в лобных долях мозга резко активизируются нейроны. Это бывает у многих млекопитающих; обезьяны, когда на них «находит озарение» и они мгновенно решают трудную задачу, даже скачут и ликуют, как мы. Понятна эволюционная роль инсайта: легче выжить тому, кто может в сложной ситуации, не тратя время на раздумья, принять решение. Но почему у некоторых людей инсайты особенно часты? У Дарвина осталось мало времени, но, может, он еще догадается?

В декабре Энтони Рич из Уэртинга, бездетный 74-летний джентльмен, заявил, что хочет завещать принадлежащие ему и его сестре недвижимость в Корнхилле и акции на 1100 фунтов в год Дарвину «на пользу науки», тот был изумлен, но решил не отказываться. В феврале 1879 года ему стукнуло семьдесят; к юбилею Эрнст Краузе, издатель немецкого журнала «Космос», опубликовал эссе об Эразме Дарвине-старшем. В 1804 году книгу об Эразме издала его знакомая Энн Сьюард, написавшая много неприятного: крал у нее стихи, когда его сын покончил с собой, отозвался о нем оскорбительно и т. д. Внук решил восстановить доброе имя деда: он сам напишет его биографию. А в мае, когда он еще только собирал документы, вышла книга «Старая и новая теория эволюции», где утверждалось, что эволюционная концепция деда верна, а внука — нет.

Написал ее Сэмюэл Батлер, автор остроумного диалога, когда-то понравившегося Дарвину. В 1870-х, вернувшись из Новой Зеландии, он сдружился с Фрэнсисом и стал бывать в Дауни. Был сторонником Дарвина, потом прочел Ламарка и Майварта и переменил взгляды. Он утверждал, что Дарвин обокрал Ламарка и своего дедушку, но и этого сделать толком не сумел, а придумал какую-то ахинею. Никакого естественного отбора нет; живые существа «изобретают» себе органы, которые передают потомкам через «бессознательную память». Майварт в восторге писал Оуэну, что, когда научная общественность ознакомится с творением Батлера, «естественный отбор лопнет как мыльный пузырь». (Оуэн восторга не разделил — он все-таки был серьезным ученым.) Дарвин смолчал, изничтожил Батлера в журнале «Наблюдатель» друг Роменса, писатель Грант Аллен. В мае Дарвин ездил познакомиться с Ричем, договорились, что недвижимость тот завещает Хаксли. Навестил Уильяма, Каролину, 26 мая вернулся, закончил «Движение растений» и стал писать «Эразма Дарвина» («Erasmus Darwin»). Он честно поведал о «чрезмерном» женолюбии деда — Генриетта, занимавшаяся правкой, это выбросила. Меррею книга понравилась. Батлер молчал; казалось, инцидент исчерпан. Роменс женился, был избран в Королевское общество, Дарвин ездил его поздравлять, сам в июне получил медаль Бейли, высшую награду Королевского общества. В июле позировал художнику Ричмонду, потом гостил у Фаррера. Но дружба с лордом резко оборвалась.

Ида, единственная дочь Фаррера, красавица, наследница громадного состояния, полюбила Хораса Дарвина. Ее отец возмутился: жених — сын больного и сам больной, а брак неравный (одно дело с плебеем изучать червей, другое — породниться); заявил даже, что Дарвины нарочно «втерлись в доверие». Два месяца шла переписка, Фаррер гневался, Дарвин лепетал, что понимает его опасения, но Хорас здоров, ибо здоровье передается не только от отца, но и от матери; завершалось каждое письмо мольбой помочь Торбиту разводить картошку. Наконец лорд дал согласие на брак и пожертвовал на картошку значительную сумму. Ради этого стоило унизиться.

Август Дарвин с женой, Бесси и Литчфилдами провел в Конистоне, курорте на севере Англии: пикники, поездки верхом, гости его не утомляли, он даже по горам лазил. В соседях оказался Джон Раскин, великий поэт и критик: эволюцию он называл «вредным вздором», но Дарвина любил, подтрунивали друг над другом с тяжеловесной британской игривостью: Раскин писал соседу, что лучше бы тот изучал «кипение воздушных потоков, а не обезьяньи задницы», тот отвечал: тронут тем, что поэт знает о его «глубоком и нежном интересе» к упомянутому предмету. 19 августа приехал Марк Твен, гастролировавший по Англии; Дарвин сказал американцу, что перед сном всегда его читает для поднятия настроения, больше, к сожалению, о беседе ничего не известно. В сентябре в Дауни гостил Геккель, хозяин в это время правил «Движение растений». В ноябре вышел «Эразм Дарвин» вкупе со статьей Краузе, рецензенты назвали книгу «очаровательной», но публика ее не покупала. Готовились к свадьбе Хораса, отец подарил акций на пять тысяч фунтов годовых (тесть — ничего). Венчание прошло 3 января 1880 года в Лондоне, свояки друг с другом не разговаривали. (Брак оказался счастливым.) Дети купили Дарвину шубу, он восторгался, но надевал шубу лишь при гостях: как все старики, жалел трепать дорогую вещь. А через несколько дней на семью обрушился скандал.

Краузе, редактируя статью об Эразме, добавил: тот сыграл в развитии науки большую роль, но сейчас возвращаться к древним взглядам глупо. Батлер решил, что это намек на него и что придумал фразу Дарвин. Тот сказал, что он ни при чем, Батлер не поверил и 31 января опубликовал в «Атенее» фельетон: Дарвин ограбил дедушку, оскорбил защитника дедушки и теперь делает вид, что ничего не было. Дарвин составлял письма с объяснениями, Генриетта совещалась со знакомыми журналистами, те посоветовали не связываться с сумасшедшим. Дарвин писал Краузе, что ему «так скверно — хоть из дому беги», Хаксли — что чувствует себя «приговоренным к виселице». Так прошел год, а в декабре Батлер публично обвинил Дарвина и Краузе в плагиате. Краузе опубликовал ответ в «Космосе», Леонард хотел вызвать Батлера на дуэль, втянул в дело Л. Стивена, издателя «Корнхиллского журнала», тот упросил не делать глупостей, Роменс напечатал отповедь Батлеру в «Природе», и на том решили дело прекратить. Батлер ругался еще много лет, не успокоившись и после смерти противника.

Хотя весь 1880 год и первую половину 1881-го Дарвин из-за этой истории жил «на нервах», интереса ни к чему не потерял, казалось, любопытство усиливалось с годами. Расспрашивал ботаников об орхидеях и елках, комментировал новую книгу Уоллеса, писал в «Природу» о гусях, с Агассизом обсуждал ледники. Некий А. Гэпитш утверждал, что человек может жить вечно, «Космос» потребовал комментария. Дарвин: «Я предполагаю, никто не может доказать, что смерть неизбежна, но пока все свидетельства в пользу этой гипотезы». Некий Д. Поппер писал, что хочет строить летательную упряжку для птиц, просил совета, Дарвин ответил, что идея не лишена смысла, но в технике он, увы, не разбирается. Подобные письма шли пачками каждый день. А сам Дарвин 5 февраля отправил Роменсу письмо о «появлении чувства удовольствия как одном из важнейших шагов в развитии разума», то бишь о дофаминовой награде и ее связи с «простым движением червя».