Максим Чертанов - Дарвин

• Название: Дарвин
• Автор: Максим Чертанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03590-4

Он хотел знать все. Для чего кошке хвост? Снятся ли собакам сны? Какую цивилизацию могли бы создать пчелы? Поднимаются континенты или опускаются? Откуда взялась жизнь на Земле? Кто умнее, мужчины или женщины, и почему? Он разгадывал загадки природы, как Шерлок Холмс, и формулировал свои открытия поэтично, как Диккенс. Уже стариком, увенчанный всеми учеными регалиями мира, он робко писал коллеге: «Вы знаете так много, а я так мало, и я прошу у Вас милостыни, как нищий…» Он избегал публичных споров, за исключением случаев, когда это было очень важно для него, — а важно было и то, что Турция обидела Болгарию, и то, что сосед обидел лошадь. Об открытиях и о жизни этого удивительного человека подробно и увлекательно, опираясь исключительно на факты и документы, рассказывает автор.

---

Но близости с отцом и вправду не было. Переписка велась через сестер, особенно когда Чарли хотел о чем-то попросить или повиниться. Роль отца более успешно играл «дядя Джое», Джосайя II. У того было девять детей, две младшие дочери — ровесницы Чарлза; он воспитывал их, опираясь на те же источники, что и девицы Дарвин, считал, что детям нужно предоставлять максимум свободы, гувернанткам запрещалось их ругать, если трехлетний сын заявлял, что не будет мыться, няне велели оставить его в покое. Религия детям до семи лет не преподавалась. При этом дарвиновские девочки говорили о дяде то же, что веджвудовские об их отце: «подавляет». Чарли подавления не замечал и дядю не боялся. Вероятно, и Роберт Дарвин и Джосайя Веджвуд были нормальными отцами, скорее современными, чем викторианскими, и все же недостаточно нежными для девочек. А для мальчиков в самый раз.

В июне 1818-го Чарли окончил начальную школу и был записан в среднюю, где учился Эразм, а в июле братья вдвоем (старшему — 14) поехали на экскурсию в Ливерпуль. Они были отчаянно привязаны друг к другу (тоже «подавляли естественное желание убийства»?): Эразм — меланхоличный, болезненный, «не от мира сего», Чарлз побойчее, но интересы их совпадали: коллекционирование, опыты, книги. С сентября начались занятия в школе, которой управлял преподобный Сэмюэл Батлер. Чарли жил в пансионе, но домой бегал по несколько раз в день — на переменах и поздно вечером, перед тем как запирали двери. Тосковал. Вода в ваннах ледяная, 40 детей спали в одной комнате, не топившейся и не проветривавшейся, Роберт скандалил с Батлером из-за сырых постелей и несвежей еды. Но так было везде.

Школу Батлера Чарлз впоследствии назвал «пустым местом». Впрочем, он говорил это обо всех местах, где учился. У Батлера преподавали латынь и греческий, немного истории с географией. Учили слагать стихи — Чарли был бесталанен. «Кажется, все мои учителя и отец считали меня весьма заурядным мальчиком, стоявшим в интеллектуальном отношении, пожалуй, даже ниже среднего уровня». Единственное, что делало школу выносимой, — приятели. Душой общества он не был, но не был и изгоем. Неумение драться компенсировалось выдающимися успехами в беге, прыжках и швырянии камней по движущейся цели. Летом 1819-го сестры возили его на морской курорт в Уэльсе, там он собирал мертвых насекомых: раньше ловил живых, но сестры сказали, что убивать ради развлечения нельзя. В то же лето — верховая поездка с Эразмом на водопад Пистилл-Райадр. Наездником он был первоклассным, хотя лошадей не особенно любил и считал глупыми. В путешествиях проходили каждые каникулы, денег отец не жалел. Летом 1822-го осматривал с Каролиной развалины средневекового замка в Даунтоне недалеко от Шрусбери и «впервые ощутил наслаждение от красот природы»; объехали еще несколько старинных городков, познакомились со сквайром Коттоном, геологом-любителем, тот заразил Чарли геологией, Эразм в тот же период — химией. Устроили лабораторию в саду, учинили взрыв, отец лабораторию запретил (тиран?); Батлер химию считал лженаукой и сделал ученику выговор за занятия чепухой.

«Единственными моими качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в будущем, были разнообразные интересы, большое усердие в осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия, которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные предметы». Дядя Джос дал прочесть книгу «Чудеса мироздания» (автор не установлен, тогда выходило много подобных книг), где излагались кое-какие сведения по истории и географии разных стран — захотелось путешествовать. Собирал насекомых с возрастающей страстью. К химии охладел: без лаборатории она скучна. Эразм приохотил его к литературе: Шекспир, Байрон, Вальтер Скотт. В последние школьные годы с дядей Джосом в Мэре начал охотиться на птиц, сестры сердились, но он был мужчина и почитал дядю. Оказался прирожденным снайпером, полюбил охоту фанатично, спал с ружьем под кроватью. «Но мне кажется, что я полусознательно стыдился своей страсти, так как старался убедить себя в том, что охота — своего рода умственное занятие: ведь она требует столько сноровки для того, чтобы судить, где больше всего найдешь дичи, и чтобы как следует натаскать собак». Собаки были у его отца, хотя тот и не охотился. Чарли их обожал и обладал почти сверхъестественным умением привязывать их к себе. Когда он видел собаку, делом чести было добиться, чтобы она полюбила его сильнее, чем хозяина. Это называлось «красть собак». Хозяева собак обижались.

Отец в тот период считал его лоботрясом. Однажды сказал (так помнилось самому Чарли): «Ты ни о чем не думаешь, кроме охоты, собак и ловли крыс; ты опозоришь себя и всю нашу семью!» Тиранство или нормальное беспокойство? Роберт Дарвин детей баловал, не скрывал, что они будут обеспечены, но считал, что быть «джентльменом» мужчине не пристало и надо работать. Лучше всего врачом: доходно и благородно. Осенью 1822-го Эразм уехал изучать медицину в кембриджский Колледж Христа, предполагалось, что потом брат к нему присоединится. Летом 1824-го шестнадцатилетнему Чарлзу разрешили путешествие без старших — по Уэльсу с одноклассниками. А в 1825-м отец забрал его из школы, хотя оставалось учиться два года: Эразм перевелся в Эдинбургский университет, и Чарли лучше ехать к нему, чем валять дурака. Летом Роберт брал сына к пациентам, потом поручил делать визиты самостоятельно: руками не трогать, просто выслушать жалобы, записать и передать. Сыну вроде бы нравилось, отец был счастлив.

22 октября братья прибыли в Эдинбург. Сняли квартиру, чересчур шикарную для студентов, вообще жили широко: ружья, лошади, дорогие сигары, Чарлз в письмах отцу доказывал, что покупки дешевы и на квартире даже удалось сэкономить, сообщал, что хозяйка — «чистоплотная и благородная старушка», что по утрам они с братом ездят верхом, ходили в театр на знаменитую актрису, были в церкви и проповедь — «о радость! — длилась всего 20 минут» и вообще он в восторге. Увы, скоро все пошло прахом.

Эдинбург, куда ехали изучать медицину со всей Европы, был космополитичным, инакомыслие не преследовалось, эволюционные идеи французов свободно обсуждались; полно иностранцев, даже свободным негром, имеющим профессию, никого не удивишь. Студентам, в отличие от Англии, предоставлялась полная свобода. Никого не волновало, посещает ли студент лекции, сдает ли экзамены, ходит ли в церковь, где, как и с кем живет. Многие превращались в гуляк, но те, кто смог заставить себя учиться, становились классными специалистами. Чарлзу, похоже, светил первый вариант. Лекций он не признавал: все есть в книгах. Взял в библиотеке «Оптику» Ньютона, «Зоологию» Флеминга. Регулярно платил за один предмет — «Внутренние болезни», но и его прогуливал. Интересовала его только химия. Остальные занятия были «дрянь», преподаватели «тупые». В письмах сестрам (старшая, Марианна, вышла замуж и жила отдельно) он называл занятия профессора анатомии Монро, считавшегося блестящим лектором, «нудными и бестолковыми», профессора фармакологии Дункана — «тошнотворной скучищей». Сестры в ответ передавали слова отца: ругается за «непростительное поведение». Тиран? Но как реагировать, если дитя прогуливает, профессию получать не хочет и преподавателей зовет тупицами?

Сюзанна — Чарлзу, 26 марта 1826 года: «Я должна передать тебе от папы кое-что, что, боюсь, тебе не понравится: он не одобряет твое решение выбирать, какие лекции посещать, а какие нет; он считает, что ты пока не можешь знать, что тебе пригодится в будущем; если будешь продолжать в том же духе, папа сочтет твое обучение бесполезным; он был очень расстроен, узнав, что ты собираешься бросить учебу и приехать на каникулы раньше окончания семестра, и я надеюсь, ты этого не сделаешь… Щенок стал такой толстый, что едва ходит. На прошлой неделе мы испугались, что он отравился краской, потому что в доме были маляры, но все обошлось… Зря ты ходишь по театрам, ведь ты из-за этого не высыпаешься, лучше бы ты занялся образованием…» Чарлз — Каролине, 3 апреля: «Понимаю, как неблагодарен я был к вам всем за вашу доброту и сколько хлопот вам доставлял, будучи ребенком… Очень вас люблю… Читаю по твоему указанию Библию… Пожалуйста, попроси у папы еще 10 фунтов!»

Отец пытался заинтересовать сына, попросил знакомого водить его на заседания Королевского общества, но там мальчишке понравилось только выступление Диккенса. Окончательное отвращение к медицине вызвала практика в больнице. Операции делались без наркоза, больные страшно кричали, два раза он выдержал, на третий, когда оперировали ребенка, позорно бежал. Зато нашел новое увлечение — делать чучела птиц. Преподавал это искусство Джон Эдмонстон, беглый раб из Гвианы, привезенный в Шотландию путешественником Уотертоуном, «очень эрудированный человек». Деньги на уроки отец дал, как давал на лошадей, сигары и галстуки. Финансовых рычагов он никогда не использовал.