Алексей Волынец - Жданов

• Название: Жданов
• Автор: Алексей Волынец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03633-8

Андрей Александрович Жданов по праву является самой загадочной политической фигурой эпохи Сталина. С 1948 года не появилось ни одного полноценного исследования его биографии на русском языке. Родившийся в семье православных богословов, он стал ведущим идеологом сталинизма. Во время индустриализации строил Горьковский автозавод и первые тяжёлые танки. В 1941 году создавал Ленинградское народное ополчение и ледовую Дорогу жизни, но некоторые и ныне считают его виновником ужасов блокады. Он публично критиковал Ахматову, Зощенко, Трумэна и Тито. Учил писателей соцреализму, философов философии и композиторов музыке. Дружил со Сталиным и враждовал с Маленковым и Берией. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают вопросы у историков. Члены сталинского политбюро считали его «мягкотелым», но и ныне он остаётся пугающим жупелом для части российской интеллигенции и всех националистов Прибалтики и Финляндии. «Ждановщину» разоблачали западные советологи во время холодной войны, Горбачёв в годы перестройки, и она до сих пор разоблачается в либеральной публицистике.

Так кто же такой А. А. Жданов? Данная книга впервые в современной России на основе массы архивных документов пытается всесторонне рассказать об этой непростой личности.

---

Направлявшаяся в Шклярска-Порембу советская делегация насчитывала 20 человек, включая сотрудников Отдела внешней политики ЦК, владеющих польским и французским языками, а также шифровальщика и радиста с двумя рациями. Заметим, что у Отдела внешней политики ЦК, органа, по сути, совмещавшего функции и дипломатического учреждения, и спецслужбы, специалисты и средства шифрованной связи были своими. На возможные расходы Министерство финансов СССР выделило делегации более 200 тысяч польских злотых (в современных ценах — свыше 100 тысяч долларов).

Вылет из Москвы представителей ВКП(б) осуществлялся инкогнито, без оформления заграничных документов и виз. На аэродроме в Легнице соблюдались аналогичные меры секретности.

Накануне вылета в Польшу Жданов несколько дней провёл со Сталиным на его даче в Сочи — в том году стареющий вождь СССР с августа по октябрь находился в затяжном отпуске. Впрочем, менялось лишь место руководящей работы — кремлёвский кабинет и дача в Волынском на одну из правительственных дач в районе Сочи. Жданов с лета 1947 года готовил к совещанию европейских компартий развёрнутый доклад «О международном положении», который должен был стать директивным документом, определяющим положение СССР и международного коммунистического движения в послевоенном мире. По мере появления отдельных разделов доклада с ними знакомились члены узкой группы политбюро, дававшие свои замечания и предложения — архивы позволяют установить как минимум троих соредакторов ждановского текста — Молотов, Берия и конечно же Сталин.

Изначально на совещании предполагалось подвергнуть критике компартии Франции, Италии и Чехословакии за ошибки «справа» и компартию Югославии за ошибки «слева», но в итоге приняли решение ограничиться только критикой французов и итальянцев.

Все компартии, участвовавшие в совещании, представляли делегации из двух человек, включающие либо руководителей, либо вторых лиц. От ВКП(б) в Шклярска-Порембу прибыли Андрей Жданов и Георгий Маленков. Как мы помним, ещё полгода назад наш герой вполне серьёзно собирался вывести Георгия Максимилиановича из членов ЦК. Светлана Аллилуева, которая вскоре станет женой Юрия Жданова, вспоминала: «В доме у Ждановых Маленкова называли только презрительной кличкой "Маланья" из-за его круглого, женоподобного лица»{617}. Судя по воспоминаниям сына Маленкова, его отец тоже не питал дружеских чувств к Андрею Жданову.

Отношения между ними, конечно, не стоит сводить только к банальной драке за власть — многое разъединяло, но не меньше и связывало в единую упряжку. Они не были друзьями, но волей судьбы и убеждений были товарищами.

Руководитель уровня Жданова или Маленкова — это уже не отдельный человек, за каждым из ближайших соратников Сталина стояли даже не сотни, а тысячи людей на разных уровнях государственной машины. За Ждановым шла одна из таких крупнейших и наиболее влиятельных в стране группировок. После войны сопоставимыми с ней по влиянию были конкурирующие группировки Маленкова и Берии.

Дав возможность Жданову и его людям «развернуться» и одновременно сохранив влияние «опального» Маленкова, Сталин явно выстраивал свою систему «сдержек и противовесов», характерную для власти всех времён и народов.

Но в отношениях Жданова и Сталина был ещё один важный и тонкий момент. По словам Юрия Жданова, как-то после войны наедине с ним Андрей Александрович обронил фразу: «Я не хочу пережить Сталина»{618}. Пожалуй, наш герой был единственным среди сталинского окружения, кто мог произнести такие слова. Жданов являлся безусловным лидером, но при этом не был обуреваем той безудержной жаждой власти, что характерна для всех стремящихся в первые вожди — он искренне болел за близкое ему дело, которому посвятил всю жизнь, был опытным и авторитарным руководителем, но к верховной власти изо всех сил явно не рвался. Оттого и не хотел пережить Сталина, понимая, что будет после смерти вождя и какая борьба развернётся за вакантный трон.

Кстати, наверняка поэтому чрезвычайно жадный до власти Сталин так ценил и приближал Жданова — знал его несомненные способности, его безусловную преданность общему делу и в то же время видел отсутствующую у Жданова всепоглощающую жажду власти. То есть наш герой получался идеальным вторым лицом, безупречным замом. Поэтому властелин мог, не опасаясь, приближать его к себе и искренне дружить, тем более что человеческие симпатии и вкусы у Сталина и Жданова явно совпадали — их дружба, хотя и была обременена тяжким грузом гигантской власти, но, несомненно, была естественной и искренней…

Направление в Шклярска-Порембу и Жданова, и Маленкова свидетельствовало о том значении, которое придавалось этой встрече коммунистов. Одновременно два наиболее влиятельных после Сталина человека в ВКП(б) должны были, контролируя друг друга, предоставить вождю СССР объективную информацию о ходе совещания и настроениях высших представителей крупнейших компартий Европы.

Жданов и Маленков летели одним самолётом вместе с ближайшими помощниками — А.Н. Кузнецовым, многолетним секретарём Жданова, и Д.Н. Сухановым, столь же бессменным секретарём Маленкова. В следующем десятилетии, когда Хрущёв свергнет Маленкова, Суханов будет арестован и получит десять лет лишения свободы. Пока же личные помощники соратников-соперников из политбюро получили статус официальных гостей мероприятия в Шклярска-Порембе.

Жданов и Маленков прибыли на совещание 21 сентября 1947 года, остальные делегации с соблюдением всех мер секретности доставили в Легницу советскими военными самолётами на сутки раньше.

Первое послевоенное совещание компартий открылось вечером 22 сентября. Примечательно, что во всех внутренних документах и протоколах совещания список участников начинается именно со Жданова Первые три дня заняли подробные доклады делегатов, по сути, отчёты о положении и деятельности их партий в послевоенный период. Лишь на третий день случилось неожиданное — Жданов прервал докладчика.

Выступал Луиджи Лонго, представитель итальянской компартии (ИКП). За плечами 47-летнего Лонго были и работа в Коминтерне, и бои в Испании, где он был одним из руководителей интербригад, тюрьмы Муссолини и руководство «гарибальдийскими бригадами» — итальянскими партизанами в годы Второй мировой войны. В 1947 году Лонго стал депутатом итальянского парламента и одним из лидеров крупнейшей компартии Западной Европы.

Ситуация в итальянской компартии была уникальной. При фашистах, в нелегальном положении, в ней насчитывалось всего пять-шесть тысяч глубоко законспирированных членов. К концу Второй мировой войны в партии состояло уже свыше 1,5 миллиона человек, а накануне осени 1947 года — 2 миллиона 700 тысяч. Крупнее в Европе была только ВКП(б), а равной по численности — компартия Китая, чьё население в десять раз превышало число всех итальянцев в мире.

ИКП участвует в формировании первых послевоенных правительств Италии, но в мае 1947 года итальянский премьер-министр, христианский демократ Альчиде Де Гаспери, опираясь на поддержку США и предоставленные американцами огромные кредиты, формирует новое правительство уже без участия итальянских коммунистов. Для СССР и международного коммунистического движения это был удар не меньший, чем потеря французскими коммунистами постов в правительстве Франции.

ИКП не смогла решительно отреагировать на новую ситуацию. «Мы добиваемся свержения правительства Де Гаспери, — заявил Луиджи Лонго 24 сентября 1947 года в Шклярска-Порембе. — Мы предлагаем следующее решение вопроса. Необходимо создать правительство с участием всех левых партий»{619}.

Тут Жданов не выдержал такой беззубости огромной партии, где среди почти трёх миллионов членов было свыше двухсот тысяч партизан с опытом подполья и вооружённой борьбы. «И христианских демократов? — вклинился он в выступление Лонго. — Они же вас выгнали из правительства. Они же враги. Они совершили государственный переворот… Вы хотите быть парламентариями больше, чем сами парламентарии. Они первые нарушили парламентские правила, устраняя из правительства вас, сильнейшую партию. Нам не понятны эти комбинации. Разрешите задать вопрос. Если реакция наступает, то ЦК партии отступает. Реакция, выгнав коммунистов из правительства, добилась успеха. Это не есть шаг назад. Это — государственный переворот. Что думает делать партия? Перейдёт ли партия от обороны к наступлению? Есть ли у партии план наступления, до какого места партия думает обороняться и с какого места партия перейдёт в наступление? Или, может быть, под флагом избегания "авантюр" вы дадите запретить кампанию? Как долго партия намерена отступать? Все эти вопросы не могут не волновать рабочий класс всего мира»{620}.

Лонго попытался ответить общими словами, но в итоге вынужден был признать: «ЦК нашей партии рассматривал вопрос об исключении коммунистов из правительства и констатировал, что партия проявила слабость при переходе в оппозицию. Наша оппозиция была больше словесной и выражалась в организации собраний и митингов. Только в последнее время партия переходит к действиям».