Алексей Волынец - Жданов

• Название: Жданов
• Автор: Алексей Волынец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03633-8

Андрей Александрович Жданов по праву является самой загадочной политической фигурой эпохи Сталина. С 1948 года не появилось ни одного полноценного исследования его биографии на русском языке. Родившийся в семье православных богословов, он стал ведущим идеологом сталинизма. Во время индустриализации строил Горьковский автозавод и первые тяжёлые танки. В 1941 году создавал Ленинградское народное ополчение и ледовую Дорогу жизни, но некоторые и ныне считают его виновником ужасов блокады. Он публично критиковал Ахматову, Зощенко, Трумэна и Тито. Учил писателей соцреализму, философов философии и композиторов музыке. Дружил со Сталиным и враждовал с Маленковым и Берией. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают вопросы у историков. Члены сталинского политбюро считали его «мягкотелым», но и ныне он остаётся пугающим жупелом для части российской интеллигенции и всех националистов Прибалтики и Финляндии. «Ждановщину» разоблачали западные советологи во время холодной войны, Горбачёв в годы перестройки, и она до сих пор разоблачается в либеральной публицистике.

Так кто же такой А. А. Жданов? Данная книга впервые в современной России на основе массы архивных документов пытается всесторонне рассказать об этой непростой личности.

---

Как руководитель Ленинграда с его крупнейшей в стране военно-морской базой и судостроительной промышленностью, Жданов вынужден был вникать и в новые для него вопросы морского флота. Напомним, что в середине 1930-х годов Ленинградская область включает и Кольский полуостров с Мурманском, так что в сферу интересов нашего героя попадает не только Балтийский флот, но и недавно созданная Северная флотилия.

Впервые с вопросами военного судостроения Жданов познакомился ещё в Нижегородском крае — в 1930 году завод «Красное Сормово» начал строительство первых советских подводных лодок. Тогда это был один из начальных шагов на пути возрождения отечественных морских сил, пребывавших после Гражданской войны в весьма плачевном состоянии. К середине 1930-х годов результаты индустриализации уже позволяли строить планы возрождения большого флота. Именно в это время наш герой, в силу стечения указанных выше обстоятельств, становится в ЦК партии главным куратором вопросов судостроения и всей военно-морской политики.

30 декабря 1937 года из Наркомата обороны выделяется и создаётся самостоятельный Народный комиссариат Военно-морского флота СССР. В марте 1938 года образован Главный военный совет ВМФ, куда вошли командующие флотами Лев Галлер, Иван Исаков, Николай Кузнецов, Гордей Левченко и другие флотоводцы. Единственным «гражданским» среди этих будущих адмиралов был секретарь ЦК Андрей Жданов.

В Наркомате ВМФ, как и в иных сферах государственного строительства, для выполнения насущных задач Ждановым будет применяться всё тот же приём — решительное выдвижение наверх молодых, перспективных специалистов. Их, уже получивших необходимые технические знания, но ещё не имеющих нужного политического и жизненного опыта, бросали на решение сложнейших проблем. Те, кто справлялся, обретали стремительную и блестящую карьеру, неудачников ждал столь же быстрый крах… Именно так молодой советский флот получил и самого молодого наркома.

В декабре 1938 года в Москве прошло заседание Главного военного совета ВМФ с участием командующих всех флотов. На заседании совета Жданов впервые озвучил перед флотоводцами решение партии и правительства о создании большого морского и океанского флота. 19 декабря 1938 года заключительное заседание совета прошло в Андреевском зале Большого Кремлёвского дворца. Помимо флотского начальства и Жданова на нём присутствовали Сталин, Молотов и Ворошилов. На следующий день, 20 декабря в Грановитой палате Кремля состоялся торжественный правительственный приём в честь военных моряков.

У флота к тому времени фактически не было руководителя — новый нарком, бывший чекист Фриновский оказался явно не на своём месте, текущие дела наркомата вёл его первый заместитель Пётр Смирнов, недоучившийся студент Петербургского политеха, в октябре 1917-го ставший комиссаром сводного отряда балтийских моряков. Он подписывал свои распоряжения псевдонимом революционных лет — Смирнов-Светловский — и почти открыто претендовал на первый пост в ВМФ.

Но среди командующих флотами высшему руководству СССР приглянулся самый молодой — 34-летний флагман 1-го ранга Николай Герасимович Кузнецов. Сын архангельского крестьянина, он пятнадцатилетним подростком в конце Гражданской войны попал на флот. В 1920-е годы с отличием окончил Военно-морское училище в Петрограде. В начале 1930-х Кузнецов успешно командовал крейсером на Чёрном море, а в 1936—1937 годах участвовал в боевых действиях испанской гражданской войны в качестве главного военно-морского советника республиканского правительства. С января 1938 года Кузнецов командовал Тихоокеанским флотом, отличившись стремлением противодействовать развернувшимся на флоте репрессиям — по этому поводу он обращался даже в ЦК партии.

Уже в конце февраля 1939 года командующий Тихоокеанским флотом снова прибыл в Москву, на этот раз как участник XVIII съезда ВКП(б). Здесь Кузнецов, весьма неожиданно для себя, был избран в состав ЦК.

Кузнецов вспоминал: «Меня вызвали на экстренное заседание Главного военного совета ВМФ. Повестку дня не сообщили.

Заседание открыл П.И. Смирнов-Светловский и сразу же предоставил слово А.А. Жданову.

— Предлагаю обсудить, соответствует ли своей должности первый заместитель наркома Смирнов-Светловский, — объявил неожиданно Жданов.

Смирнов, сидевший на председательском месте, помрачнел и опустил голову. Прений не получилось. Опять слово взял А.А. Жданов:

— В Центральном Комитете есть мнение, что руководство наркоматом следует обновить. Предлагается вместо Смирнова-Светловского первым заместителем наркома назначить товарища Кузнецова.

Жданов посмотрел в мою сторону. Повернулись ко мне и другие члены Совета. Несколько голосов не очень уверенно поддержали предложение.

В тот же день мне был вручён красный пакет с постановлением о назначении на новую должность»{282}.

Через два дня, 26 марта 1939 года, так и не успевший сдать дела Кузнецову, бывший первый замнаркома ВМФ Смирнов-Светловский был арестован. Его обвинят в провалах подготовки флота и через год расстреляют.

Новый замнаркома пребывал в понятной растерянности. «Итак, я стал первым заместителем народного комиссара Военно-морского флота, — вспоминал он позднее, — а самого наркома всё ещё не было. Говорили, будто Фриновский отдыхает на даче. Между тем в кабинете на огромном столе лежала гора бумаг, требовавших решения. Я поехал к А.А. Жданову посоветоваться, как быть.

— Решайте сами, а по наиболее крупным или сомнительным вопросам звоните мне, — сказал он. — Поможем».

Темпы работ были стремительны, и долго сидеть в кабинете молодому начальнику не дали. Ещё через два дня, как вспоминает Кузнецов, «Жданов сообщил, что ему и мне предложено срочно выехать во Владивосток и Хабаровск для подготовки некоторых вопросов. Я принялся было объяснять, что в Москве скопилась куча нерешённых дел, но он прервал меня:

— Бумаги могут подождать. Советую вам и не заикаться о них у товарища Сталина».

В последний день марта 1939 года на Дальний Восток отправилась представительная делегация — этот регион, граничащий с Японией, первоклассной военной державой тех лет, вызывал у руководства СССР обоснованную тревогу. Локальные военные конфликты в районах Хасана и Халхин-Гола 1938—1939 годов кажутся незначительными лишь на фоне размаха сражений Второй мировой — в действительности же они были вполне серьёзной, хотя и необъявленной, советско-японской войной. Не случайно в 1938 году все армейские части в Забайкалье и на Дальнем Востоке были объединены в Дальневосточный фронт.

Поезд из Москвы во Владивосток шёл тогда ровно девять суток. Вместе со Ждановым и Кузнецовым ехали командующий Дальневосточным фронтом комбриг Григорий Штерн и секретарь Приморского крайкома ВКП(б) Николай Пегов. Во всей этой высокопоставленной компании больших руководителей только Жданов недавно перевалил сорокалетний рубеж. Он же был самым старшим не только по возрасту. Кузнецов вспоминал: «В пути мы часто собирались вместе, говорили о делах, а то и шутили, вспоминали дни, проведённые в Москве. Особенно много мне приходилось беседовать со Ждановым. Андрей Александрович живо интересовался людьми нашего флота, руководителями наркомата. Это было естественно: ведь в ЦК флотскими делами занимался он.

Столь же охотно он отвечал на все мои вопросы, подробно рассказывал о внешней политике нашего государства, причём многое я услышал от него впервые. В ту пору начинался новый этап международных отношений. Гитлер спешил со своими агрессивными планами.

Словом, тучи на европейском политическом горизонте быстро сгущались.

— Неужели это может перерасти в большую войну? — спрашивали мы Жданова.

— Совместными усилиями миролюбивых стран мы должны предупредить такой роковой оборот событий, — отвечал Андрей Александрович.

К этой теме возвращались не раз… Большая судостроительная программа требовала длительного времени. Успеем? Этот вопрос сильно беспокоил меня, и я спросил Жданова:

— Как будет с нашей программой, если события начнут быстро принимать опасный оборот?

— Программа будет выполняться, — ответил он.

Не знаю, был ли он действительно убеждён в этом или сказал так, чтобы не вселять сомнений в нового работника наркомата».

Во Владивосток прибыли 8 апреля 1939 года. Жданов выступил с речью на собрании местного партийного актива — государственные руководители столь высокого ранга не часто попадали на противоположный край России. Он посетил предприятия города, строящиеся корабли, армейские и флотские части.

10 апреля Жданов на эскадренном миноносце «Войков» участвовал в учебном походе. В 1936 году этот эсминец Краснознамённого Балтийского флота убыл из Ленинграда во Владивосток — за три месяца он по Беломорско-Балтийскому каналу и сложнейшему Северному морскому пути прибыл на Дальний Восток для усиления Тихоокеанского флота. Это сейчас Беломорканал, одно из крупнейших и самых сложных гидросооружений с важным экономическим и стратегическим значением, ассоциируется исключительно со строившими его заключёнными. При этом никто не помнит, что по количеству жертв Беломор вполне равен каналу Панамскому. Забыты подвиг и значение Северного морского пути. Между тем в конце 1930-х годов наш герой был прямо причастен к созданию самого настоящего культа «полярников» — многомесячную ледовую одиссею экспедиции Ивана Папанина в 1937—1938 годах благодаря Жданову с замиранием сердца переживала вся наша страна. С 1939 года Папанин и участники его экспедиции работали в Ленинграде руководителями Главсевморпути и Арктического института. Радист папанинской экспедиции Эрнст Кренкель вспоминал, как на правительственном приёме в Кремле в честь возвращения папанинцев с Ледовитого океана, Жданов, выпив с ним и Будённым немало рюмок, рассказывал о своём юношеском увлечении метеорологией…