Патрик О'Брайан - Военная фортуна

• Название: Военная фортуна
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Исторические приключения

«Цельно… увлекательно… захватывающе»

Джон Бэтлет и Айрис Мердок

---

— Детей, как понимаю, вы не видели, — повернул разговор Джек.

— Не видел, — кивнул Йорк. — Зато слышал. Они распевали «Старый сотый».[6]

— Храни их Господь, — снова воскликнул Джек и вскинул голову. — Со мной поплывет мой хирург. Он вам понравится — человек начитанный и образованный в исключительной степени, врач от Бога и личный мой друг. Но должен предупредить вас, Йорк: он богат…

На деле капитан Обри весьма имел очень смутные представления об имуществе своего хирурга, знал только, что у того имеется изрядный участок гористой местности в Каталонии с расположенным на ней полуразрушенным замком. Впрочем, Стивен изрядно поправил свои дела за время кампании по захвату Маврикия, а образ жизни вел спартанский — одна смена верхней одежды на пять лет, ну и пара сорочек, пожалуй, — и помимо книг не нес никаких явных расходов. Джек не был Макиавелли, но знал, что богатым дозволено больше, чем прочим смертным; что капитал обладает магическим ореолом, что человек даже совершенно не заинтересованный уважительно смотрит на оный и его обладателя. И даже корабельный хирург — фигура вполне заурядная — попадает совсем в другой разряд, стоит ему обзавестись кругленьким счетом в банке.

Короче говоря, когда простому врачу, живущему на одно жалованье, никто не даст права погрузить на чужой корабль экзотическую живность, скверно законсервированного гигантского кальмара и несколько тонн геологических образцов, естествоиспытатель-миллионер вполне может рассчитывать на сочувственное отношение. А Джек знал как ценит Стивен коллекцию, собранную за время их трудного вояжа.

— … он богат, и плавает со мной исключительно ради возможности заниматься натурфилософией. К тому же это первоклассный врач, и мы очень рады заполучить его. Однако за это плавание шансов у него выдалось хоть отбавляй, и он обратил «Леопард» в настоящий Ноев ковчег. Большинство зверей с острова Отчаяния высушено или заспиртовано, зато взятые с Новой Голландии еще бегают или ползают. Надеюсь, у вас на «Ля Флеш» не слишком многолюдно?

— Вовсе нет, — ответил Йорк. — Солдат с их припасами мы высадили на Цейлоне и теперь у нас полно места. Ну, применительно к двадцатипушечному ранговому кораблю, конечно.

— Значит, это двадцатипушечный ранговый корабль? — переспросил Стивен Мэтьюрин у Баббингтона.

Они стояли у поручней, любуясь «Ля Флеш», его необычайно прекрасными линиями, ровность которых не нарушалась полубаком или квартердеком — это был корабль с прямой палубой, — и сильно накрененными назад мачтами, что придавало корвету лихой вид. Корабль был заново покрашен: до батареи корпус был синим, немного темнее цвета идеальной морской волны, затем шла белая полоса с черным пунктиром крышек портов, выше опять использовался синий, но более светлого оттенка, окаймленный по носу и корме играющей на солнце позолотой. Готовясь к адмиральской инспекции «Ля Флеш» выскоблили и наярили, паруса были свернуты так, чтобы не было ни единой морщинки. Стоя на фоне расположенного примерно в миле справа по борту лесистого мыса Кампонг и низкого островка с редкими пальмами с другого борта, он казался чем-то невесомым, лишенным земной сущности, идеальным, принадлежащим иному измерению.

— Десять орудийных портов по этой стороне я вижу, — продолжил доктор. — И без сомнения с другой стороны имеются еще десять, что в сумме дает нам то самое количество пушек, которое заявлено. Но вот ранга я что-то не наблюдаю, если так, конечно, не называется вот тот странный шест сзади.

— Нет, сэр, — возразил Баббингтон. — Вы, полагаю, имеете в виду кормовой флагшток. Они у всех у нас есть. Дело в другом: «Ля Флеш» считается ранговым кораблем, потому что им командует пост-капитан. То есть это корабль шестого ранга, самого низшего, каким может командовать пост-капитан. Вы меня понимаете?

— Не совсем. Но само по себе судно обладает странно трогающей красотой. Но скажите, мистер Баббингтон: оно не слишком маленькое?

— Почему же? Полагаю, водоизмещение «Ля Флеш» составляет примерно четыреста пятьдесят тонн против тысячи тонн «Леопарда». Осмелюсь предположить, сэр, вас заботит ваша коллекция?

— Вот именно. Но быть может, на нем не слишком много людей, и местечко все-таки удастся выкроить. Из чучел морских слонов можно вытащить набивку и сложить их.

— Экипаж должен составлять сто пятьдесят пять человек, включая юнг. Ну, прибавьте еще и нас, пассажиров.

— Ах, дружище, — грустно промолвил Стивен и собирался уже высказать предположение, что мичманов с «Леопарда» правильнее было бы оставить наслаждаться ярким солнцем и свежим воздухом Ост-Индии, чем заставлять гнить от чахотки на переполненных палубах, но внезапно остался без собеседника. Капитан Йорк покидал корабль, и Баббингтон поспешил исполнять установленный ритуал. Спустившись в гичку, Йорк крикнул:

— Так значит, с отливом? С отливом мы мигом отойдем от берега, а мне не хочется терять ни минуты муссона.

— С отливом, — подтвердил Джек, посмотрев на часы. Потом повернулся к Стивену и сказал. — Капитан Йорк чрезвычайно любезно согласился очистить для тебя весь форпик, и нам необходимо в течение часа переправить твои сокровища. Мистер Баббингтон выделит партию матросов для переноски, а ты сам следи за укладкой. Шлюпки с «Ля Флеш» придут едва я сдам командование. Нельзя терять ни секунды.

Стивен привык к выбивающей из колеи стремительности, нечеловеческой срочности флотской жизни — вопль «Не терять ни мгновения!» отдавался у него в ушах с первого дня на службе, — но никак не ожидал, что от него потребуют переместить плоды многомесячного кропотливого труда с корабля на корабль за какие-нибудь пятьдесят три минуты. Одни минералы весили несколько тонн. Стивен раскрыл было рот, чтобы заявить протест, но понял его бессмысленность, поэтому вернул челюсть на место и растерянно оглянулся.

— Пойдемте, сэр, — заявил юный Форшоу своим чистым пронзительным голоском, ведя доктора к люку. — Я знаю только где хранятся морские слоны. Ступайте осторожнее, сэр, и держитесь обеими руками.

Форшоу частенько заботился о Мэтьюрине, в котором видел человека хорошего, но абсолютно неприспособленного к жизни. Но, вопреки помощи молодого джентльмена, равно как и первого лейтенанта, рвению грузчиков и доброжелательности большинства «леопардцев», поспешивших на выручку, едва собственные их пожитки благополучно переехали — дело нетрудное, поскольку почти все нижние чины способны оказались унести у себя на спине, оставшееся же заняло всего лишь несколько мешков, а офицерам хватало одного сундучка на двоих — так вот, вопреки этому доктор провел несколько самых адских часов своей жизни. Его мучили жара, спешка, духота, но более всего — крайнее волнение. Он даже не заметил прибытия адмиральского назначенца, принявшего командование кораблем, разжалованным в одночасье в шлюпы — поскольку «Леопард» теперь оказался под началом у лейтенанта. Матросы с радостными возгласами подтягивали к стеньге бесконечного гигантского кальмара, скабрезными смешками и жестами приветствовали появление самца — в наглядном понимании этого слова — морского льва, играючи перекидывали с рук на руки банки с заспиртованными животными — незаменимыми образцами невообразимой редкости. А на борту «Ля Флеш» все было еще хуже, стократ хуже. Здесь люди его не знали, а первый лейтенант, в отличие от Баббингтона, молодого человека, который с периода подросткового созревания был верным другом Стивена, оказался мрачным седым служакой. Его явно не вдохновлял мутный желто-зеленый след, отставленный гигантским кальмаром на марселе, гроте и прилегающем такелаже, или вомбат, натворивший делов на квартердеке. К тому же случилось то, чего доктор больше всего опасался — во мраке форпика моряки прикладывались к спирту двойной очистки, в котором хранились образцы, и постепенно веселость их росла, в то время как сноровистость падала.

В какой-то момент Форшоу потянул Стивена за рукав и сказал, что наступила пора прощения, они уходят в море, домой. Мэтьюрин выбрался из темноты на залитую светом палубу и посмотрел туда, где справа по борту стоял старый потрепанный корабль, едва не ставший их гробом. Он уже отдалялся, «Ля Флеш» ставил марсели, а поредевшая команда «Леопарда» провожала корвет нестройным криком: «Ура! Ура! Передавайте всем привет в Портсмутской гавани!». Стивен махал париком — шляпы давно уже след простыл — и смотрел на свой старый корабль, пока из-за поворота тот не скрылся за кормой. Потом он спустился вниз. Ситуация там усугубилась: аромат стоял как на Джин-Роу вперемежку с Биллинсгейтом (большинство образцов составляли рыбы),[7] голоса стали громче, а поведение развязнее. Двое юнг устроили игру, перетягивая вместо каната тюленью шкуру. Властно возвысив голос — и отпустив пару душевных тумаков — Стивен спас шкуру, а также корзину с яйцами альбатроса, которая едва не свалилась, когда «Ля Флеш», поднявший уже брамсели, накренился под дыханием муссона. Но стоило ему подхватить одну корзину или чучело пингвина или синеглазого баклана, как что-то другое уже оказывалось в опасности, и все по вине легкомыслия или чрезмерного усердия матросов. А тут еще корабль покинул спокойные воды рейда и стал кланяться на волнах, идущих с левого борта, отчего форпик и все в нем находящееся пришли в состояние непрерывного движения. Охваченный ужасом Стивен не сразу расслышал обращенные к нему слова помощника штурмана: «Наилучшие пожелания от капитана, сэр. Он просит оказать любезность составить ему компанию за обедом».