Севостьянов Г.Н. - Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936

• Название: Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936
• Автор: Севостьянов Г.Н.
• Издательство: Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2002. - 537 с.
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-02-008785-8

Ин-т всеобщей истории. - М.: Наука, 2002. - 537 с.

В работе всесторонне рассматриваются политические, дипломатические, торгово-экономические отношения и научно-культурные связи между СССР и США на широком фоне развития международных событий, особенно в Европе и на Дальнем Востоке. Проанализированы стратегические цели двух государств, совпадения и расхождения их интересов. Детально изложены переговоры послов обеих стран с их руководством по кардинальным вопросам дипломатии. Книга написана на основе уникальных архивных документов правительственного уровня.

Для историков и широкого круга читателей.

УДК 94

ББК 63.3(0)61

ISBN 5-02-008785-8

---

В феврале 1934 г. Литвинов в письме Трояновскому отмечал перемены в тактике дипломатии Берлина и Токио. Между ними, указывал он, наблюдалось сближение, переключение на пацифистскую фразеологию, но их цели оставались без изменения. Польша ориентировалась на Германию, она отказалась от подписания декларации о независимости стран Прибалтики. Это осложнило положение Советского Союза63. Литвинов констатировал охлаждение отношений с Польшей. Причина — заключение польско-германского соглашения и отказ Польши от подписания декларации о независимости Прибалтики64. Итак, возможность японо-советской войны обсуждалась во многих столицах. Политики и дипломаты делали прогнозы. Во многом они совпадали, хотя и были, естественно, расхождения в предсказаниях. Большинство считало, что Япония не предпримет наступления весною 1934 г. И они не заблуждались, несмотря на противоположные утверждения прессы. Многочисленные статьи в газетах преследовали цель — подготовить общественное мнение к экстремальной ситуации и обеспечить в парламенте мнение об увеличении военных ассигнований для армии. В действительности японское правительство в начале года отказалось от намечавшегося вторжения на территорию СССР. Верховное командование вооруженных сил Японии не спешило начать войну против СССР. Главной причиной был тот факт, что к концу 1933 г. в правительственных и военных кругах Токио начался процесс переосмысления характера изменения соотношения военных сил на Дальнем Востоке в пользу Советского Союза. Некоторые все больше склонялись к мысли, что Япония не готова к немедленной войне, которая может принять затяжной характер. К тому же ее последствия непредсказуемы. Начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Нисио признал быстрое укрепление обороноспособности советских вооруженных сил на Дальнем Востоке. Генерал-майор Комацубара в беседе с советником полпредства Н.Я. Райвидом констатировал незаконченность процесса укрепления японской обороны в Маньчжурии. К тому же нельзя было не учитывать, что к январю 1934 г. советские дальневосточные границы, как уже отмечалось, прикрывали значительные силы. По численности и качеству боевой техники дальневосточная армия превосходила Квантунскую армию65. В Маньчжурии же находились три японские пехотные дивизии, 4 отдельные охранные бригады, 2 отдельные кавалерийские бригады, 2 полка тяжелой артиллерии, 5 авиационных полков. Общая их численность — 120—140 тыс. человек. Кроме того, маньчжурские войска составляли 110— 120 тыс. человек66. Японская армия отставала в деле оснащения новейшей военной техникой и нуждалась в модернизации. Советское полпредство в Токио отмечало: "В настоящее время можно сказать, что руководящие японские круги признают огромный перевес Красной Армии над японской армией в отношении авиации, танкового и артиллерийского вооружения"67. Именно это сдерживало Японию от активных и немедленных военных действий против СССР. Определенное значение имели и перемены в высшем эшелоне власти Японии. В январе 1934 г. военный министр Садао Араки был наконец-то освобожден. Министр был солдат "с ног до головы". До 1917 г. служил помощником военного атташе в России, говорил немного по-русски, знал многих царских генералов. При встрече 7 октября 1932 г. с полпредом Трояновским Араки сказал: "Я говорю грубо, по-солдатски, но воинственных намерений у меня нет. Я хочу, чтобы с Японией считались"68. Его любимый девиз: "Победа или смерть". Со временем в дворцовых кругах к нему стали относиться настороженно, так как он проявлял чрезмерную политическую активность, делал много воинственных заявлений, вызывавших беспокойство у населения. Несколько ранее один из сторонников войны, начальник штаба Квантунской армии генерал Койсо был заменен умеренным генералом Нисио. Эти перемены в целом означали ослабление влияния экстремистов в армии. С уходом генерала Араки в отставку уменьшилась антисоветская кампания в прессе. Газеты не так часто теперь писали о неизбежности войны. В печати нередко высказывались мысли о необходимости считаться с ростом боеспособности Красной Армии, превосходством советской авиации, бронетанковых средств, кавалерийских частей. Раздавались призывы к более тщательной подготовке японской армии. Новый военный министр генерал Тэцудзиро Хаяси не разделял взглядов сторонников немедленного начала войны. Он был знаком с влиятельными силами оппозиции в высших правительственных сферах, а также и среди военных. Выступая в парламенте, генерал заявил о перевооруже нии армии. СССР, по его признанию, сосредоточил основное внимание на модернизации вооруженных сил. Его назначение было обусловлено стремлением успокоить общественность страны, ослабить нараставшее недовольство среди населения, не одобрявшее требования экстремистов. Положительную роль сыграло назначение министром иностранных дел Коки Хирота. Он придерживался либеральных взглядов. Раньше был послом в Москве. При вступлении в должность министра Хирота заявил о готовности решать внешнеполитические споры мирным путем, без применения силы. Проявляя осторожность и гибкость, в своих выступлениях и заявлениях он подчеркивал миролюбие Японии и выдвинул идею о демилитаризации советско-маньчжурской границы. Таким образом, во внешней политике и дипломатии Японии одержали верх сторонники овладения прежде всего Маньчжурией и расширения контроля над Северным Китаем. Это и обусловило обострение отношений вокруг Китая. В такой обстановке в Токио решили предпринять дипломатическую акцию, которая бы выявила степень заинтересованности держав в Китае, их готовность защищать свои позиции в нем. 17 апреля 1934 г. начальник информационного бюро министерства иностранных дел Хидядзи Амо на пресс-конференции неожиданно для корреспондентов сделал неофициальное заявление о японской политике в Китае, уведомив о том, что Япония полна решимости выполнить свою миссию в деле поддержания мира и порядка в Восточной Азии. Вопреки договору девяти держав от 1922 г. Япония объявляла себя арбитром в китайских делах, предупреждая заинтересованные державы, чтобы они воздержались от активности в Китае, учитывая особое положение и миссию Страны Восходящего Солнца в Китае. Токио был против финансирования западными государствами правительства Китая, снабжения его самолетами и военными материалами69. Иначе говоря, Япония бросила дерзкий вызов участникам договора девяти держав, выступив за односторонний его пересмотр. Е.В. Саблин писал В.А. Маклакову: «Лозунг японцев "Азия для азиатов" неприемлем ни Америке, ни Англии»70. Заявление Амо привлекло внимание Вашингтона. Государственный секретарь Хэлл встретился с японским послом и спросил: как рассматривать только что сделанное заявление. Посол уклонился от ответа. 26 апреля английский и американский послы в Токио нанесли визит министру иностранных дел и спросили: как понимать заявление Амо? Министр ответил, что оно не было санкционировано: Япония уважает принцип "открытых дверей" в Китае и равных возможностей, как и действующие договоры, но она не намерена оставаться безразличной к действиям государств, нарушающих порядок в Восточной Азии71. Хирота, вероятнее всего, лукавил: он знал заранее о заявлении Амо, которое было сделано скорее всего под давлением милитаристских кругов. В целом же это был пробный шаг дипломатии Токио, вполне понятный для послов. Но в тиши своих кабинетов послы спокойно обсуждали ситуацию, пытаясь определить, что выгодно и невыгодно для их стран. Возможно, считали они, пока следует подождать и лучше ничего не предпринимать.

Заявление Амо вызвало много шума в печати72. Оно показало истинные намерения Токио в отношении установления контроля над всем Китаем. Об этом раньше полпред Трояновский предупреждал президента США. И ничего не было неожиданного. Америка и Англия, писал Трояновский Литвинову, обеспокоены, но вряд ли они предпримут что-либо 3. Г.Н. Севостьянов конкретное. Скорее англичане ограничатся пустяковыми объяснениями, а американцы, вероятно, заявлением в духе Генри Стимсона, усилением строительства флота и сближением с Советским Союзом, так как только он представляет реальную силу на Дальнем Востоке и в состоянии сдерживать японцев73. В госдепартаменте решили узнать мнение Москвы и Лондона.

Достоин внимания тот факт, что накануне выступления Амо, 16 апреля, Буллит получил телеграмму из Вашингтона от Хэлла об оценке послом Д. Грю положения на Дальнем Востоке. Ознакомившись с депешей и признав ее важной и ценной, Буллит писал Хэллу: оценка Грю ясна, к ней мало что можно добавить. Действительно, решение о войне или мире определяется на Дальнем Востоке в Токио, а не в Москве. Только нарушение Японией советской границы может втянуть СССР в войну74. Анализируя советско-японские отношения, посол отмечал, что его встречи и беседы с лидерами Советского Союза привели его к заключению, что все они уверены в неизбежности нападения на него Японии. Ее целью является оккупация не только приморских провинций, но также и территории восточнее о. Байкал и р. Лена. Однако Карл Радек, Н.И. Бухарин и другие сотрудники Коминтерна верят в рост коммунистического и рабочего движения в Японии, возлагают надежды также на интеллигенцию университетов. "Я, — отмечал Буллит, — не могу, конечно, верить в ценность этих заявлений"