Цянь Чжуншу - Осажденная крепость

• Название: Осажденная крепость
• Автор: Цянь Чжуншу
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-00707-2

Роман о бездуховной жизни «образованного» общества в гоминьдановском Китае 30-х годов нашего века, о неуверенности людей в завтрашнем дне, о скудности, мелочности их существования, об их одиночестве и разобщенности.

Рассказы писателя — тонкая сатира на китайскую интеллигенцию тех лет.

---

— Проклятье! Значит, и доцентское звание ничего не гарантирует?

— Нет. Но есть обходный маневр, в просторечии именуемый «сменить кормушку», то есть податься в другой университет. Если наше заведение не захочет вас отпускать, оно будет вынуждено дать вам профессорское звание, которое вам обещали в другом месте. Если вам будут присылать официальные или частные приглашения из других вузов, вы отклоняйте их, но делайте это так, чтобы начальство всякий раз знало о вашем поступке. Тогда можно рассчитывать на скорое прибавление жалованья. После весенних вакаций я попрошу приятелей из Хуаянского университета прислать вам через меня приглашение. Я сначала покажу его Гао Сунняню и добавлю несколько слов от себя. Вот увидите, жалованье вам будет увеличено без всяких хлопот с вашей стороны.

Самый никчемный человек и тот начал бы стараться, почувствовав такую заботу о своей персоне. Фан стал тщательнее готовиться к занятиям, а в свободное время предавался мечтам о том, как он станет знаменитым профессором. Для того чтобы обычный профессор стал «знаменитым», он должен сначала издать свои лекции как научные труды, а затем эти труды использовать для лекций. Как начинающий парикмахер тренируется на головах бедняков и недотеп, согласившихся воспользоваться его услугами, так и будущие научные творения должны быть обкатаны в студенческой аудитории. Если лекции не вызвали больших неприятностей, их можно печатать, а уж потом утверждать в качестве обязательного учебного пособия. Вот и придут к Фану и слава и деньги, о которых ему так приятно думалось… Несколько раз за это время он сталкивался с Сунь, но как следует поговорить не удавалось, и он лишь узнал, что у девушки, как она выразилась, «ничего не прибавилось и не убавилось».

Синьмэй часто захаживал в дом Ванов. «Не боишься, что Чухоу приревнует тебя?» — острил Фан, но приятель отвечал с независимым видом:

— Он не так мелочен, как ты. К тому же я почти никогда не застаю его дома, он все время ходит сражаться в мацзян. Кстати, Ли Мэйтин перестал шуметь по этому поводу — видно, ему повезло в игре.

Начались весенние каникулы. В один из теплых вечеров Гао Суннянь, возвращаясь из городка после сытного и пьяного ужина, не захотел идти в свою холостяцкую квартиру, а решил продлить удовольствие и заглянуть в дом Ванов. Часы показывали всего девять, но на площадке перед главным корпусом не было ни души — студенты разъехались по домам или на экскурсии, а те, кому предстояла переэкзаменовка, сидели по своим комнатам и готовились. Со всех сторон доносилось кваканье — это полевые лягушки пробовали свои голоса. Гао отметил, как рано наступает весна в этих краях, затем вспомнил, как он в прошлом году лакомился лягушачьими лапками в остром соусе.

На его стук в дверь никто не отозвался. А! Как это он забыл — теперь у Ванов новая служанка, возможно, она уходит по вечерам домой. Все же он дернул за ручку звонка, который вел в ее комнату — им пользовались хозяева, если возвращались слишком поздно. На сей раз появилась, шаркая туфлями, сонная служанка. Увидев ректора, она подавила зевоту и сообщила, что хозяин ушел в гости. Сердце у Гао радостно забилось. Служанка повела было его в гостиную, но потом остановилась и почесала в голове: так оно и есть, хозяйка тоже ушла. Разбудила ее перед уходом и наказала запереть дверь… Гао вскипел от досады — опять отправились играть в мацзян! Надо будет как следует предостеречь этих игроков, а то узнают студенты — хлопот не оберешься.

Он проследил, чтобы служанка вновь заперла дверь, и быстрыми шагами направился к заведующему отделением математики. Его появление смутило игроков: они поспешно убрали фишки, а хозяйка дома поднесла ректору чай и сладости, запасенные на ночь для любителей мацзяна. Гао извинился за вторжение, но не предложил продолжить игру, а лишь спросил:

— Где же госпожа Ван?

— Дома, — ответил муж.

— Я только что заходил к вам, и служанка сказала, что госпожа тоже ушла.

— Этого не может быть! — заявил Ван, уверяя не столько ректора, сколько самого себя, но в голосе его послышалась тревога.

Хотя Чжао Синьмэй и отнекивался, в душе он понимал правоту Фана: он не должен был навлекать на себя подозрения. Ему и вправду очень нравилась госпожа Ван — красивая и рассудительная, она одна здесь казалась ему родственной по духу. Но он, считая себя джентльменом, полагал, что не должен давать повода для пересудов.

В дни каникул он чувствовал себя особенно одиноким. После ужина он зашел было к Ванам, но на стук ему не открыли, и он решил уже уходить. Вдруг дверь распахнулась — на пороге стояла госпожа Ван.

— Я так и подумала, что в это время постучать можете только вы.

— А почему вы сами открываете дверь?

— Одна служанка ушла домой, другая с наступлением темноты засыпает, как курица. Проще открыть самой, чем идти будить ее.

— Такая хорошая погода! Я вышел прогуляться и проходил мимо вашего дома. И вот захотелось навестить вас… с господином Ваном.

— Чухоу отправился играть, — усмехнулась хозяйка, — вернется не раньше одиннадцати. А мне, между прочим, тоже хочется погулять. Пойдемте вместе. Но сначала вы дерните вон тот звонок, разбудите служанку, а я велю ей запереть дверь. Как вы думаете, мне не будет холодно в этом платье?

Стоя в тени, Чжао слышал, как она наказывала служанке:

— Я вернусь вместе с хозяином, ты уж постарайся спать не слишком крепко.

Во время прогулки госпожа Ван расспрашивала Чжао о его семье, почему он до сих пор не женат, была ли у него возлюбленная («только не обманывайте — я же знаю, что была»). Чжао начал было в общих чертах рассказывать о своих отношениях с Су Вэньвань, но пристрастные расспросы спутницы вынудили его выложить все подробности. За беседой они не заметили, как снова оказались у дома Ванов.

— Ой, я так вас заслушалась, что обо всем забыла. К тому же я немного устала. Спасибо, господин Чжао, за компанию и приятную беседу…

— Которая, наверное, вам надоела. Рассказы, подобные моему, интересны только самим влюбленным, постороннему же слуху они кажутся весьма банальными. Утверждаю по собственному опыту.

— Нет, я слушала с большим интересом, но я могла бы дать вам один совет.

Чжао выразил готовность выслушать его, но госпожа Ван сказала, что уже передумала и что ей пора домой. Чжао преградил ей дорогу. Тогда его спутница отшвырнула ногой камушек и сказала:

— Запомните: никогда не следует расхваливать одну женщину перед другой (от неожиданности Чжао поперхнулся, в глазах у него помутнело). И уж вовсе не подобает такой вспыльчивой и острой на язык, как я, выслушивать, что ваша подруга была мягкой и нежной…

— Вы меня неправильно поняли, я вовсе не сравнивал вас. Сказать по правде, мне кажется, между вами есть нечто общее…

Госпожа Ван отвела его руку, преграждавшую ей путь, и воскликнула:

— Неправда! Неправда! У меня нет ничего общего ни с кем.

Но тут совсем близко раздались голоса, и собеседники отпрянули друг от друга.

Тяжело дышавший Ван Чухоу еле поспевал за более молодым Гао Суннянем. Они молчали всю дорогу. Приближаясь к дому Ванов, ректор различил во тьме две фигуры, совсем близко одна к другой, и устремился к ним. Ван услышал, что голосу его жены вторит чей-то мужской, и глаза его застлала красная пелена. Синьмэй хотел было уйти, но тут на его плечо грубо опустилась чья-то рука, послышалось учащенное дыхание госпожи Ван. Обернувшись, он увидел на расстоянии какого-нибудь вершка от собственного лица оскалившуюся физиономию Гао Сунняня. Охваченный испугом и стыдом, он сбросил руку ректора со своего плеча. А тот, разглядев, кто стоит перед ним, закричал:

— Какое безобразие! Как вы посмели!

Ван Чухоу крепко ухватился за жену и, задыхаясь, интеллигентно бранил Синьмэя:

— Так вот оно что! Чжао Синьмэй, вы — бессовестная личность! Вы — недостойный тип! Вы — соблазнитель замужней женщины, и не смейте отпираться — я сам видел, как вы обнимались…

Здесь голос окончательно изменил ему. Синьмэй хотел было возразить, но сдержал себя. В это время госпожа Ван вырвалась из рук мужа и воскликнула необычно высоким голосом, стараясь скрыть свою дрожь:

— Может быть, поговорим в комнате? У меня ноги устали от долгого стояния!

С этими словами она дернула звонок. Все оторопели от неожиданности и покорно поплелись за ней внутрь дома. Синьмэй, правда, тут же опомнился и попытался скрыться, но Гао Суннянь остановил его:

— Нет уж, извольте остаться, пока все и до конца не будет выяснено.

Войдя в гостиную, госпожа Ван опустилась в самое удобное кресло и велела служанке принести чаю. Мужчины остались на ногах. Ван, вздыхая, бегал из конца в конец комнаты, Чжао растерянно стоял с опущенной головой, а Гао, заложив руки за спину, делал вид, что рассматривает картины на стене. Когда служанка принесла чай, хозяйка грубо отослала ее спать, отпила глоток и медленно сказала: