Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

• Название: Рыжая птица удачи
• Автор: Татьяна Иванова
• Жанр: Научная Фантастика

Неудачно проведенная военная операция становится поворотным пунктом в судьбе космодесантников, капитана ВКС Павла Лазарева и его друга Дмитрия Гордеева. Это событие меняет их жизнь и оказывается лишь кончиком клубка проблем и опасностей, распутать который ребятам может оказаться не по силам.

Фантастическая составляющая в этом романе фон для основных событий — истории ребят, их подруг, друзей и врагов. В романе раскрываются вечные ценности — дружба, любовь, преданность, верность. На фоне приключений героев ставятся вопросы неоднозначности совершаемых поступков и взглядов на жизнь. Правда у каждого своя, и только истина всегда одна.

---

— Ты хотела меня о чём-то попросить? — встревоженно спросил он. — У тебя что-то случилось?

Она несколько секунд смотрела ему в лицо, потом сделала шаг в сторону, села на траву и подняла голову. Ревнёв вздохнул и сел рядом.

— У меня — случилось, — сказала она странным голосом, который он никогда не слышал от своей дочери. — У тебя тоже. Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет.

Он — не знал. Ничего не знал. И сейчас никак не мог поверить в то, что сказанное этим взрослым серьёзным голосом его маленькой девочки — правда. Но она не могла так сочинять. Аристов, Карина, двое ребят с Земли, непонятный парень, пострадавший в этой «охоте» — нельзя было приплести столько народа только для того, чтобы… Для чего? Ника уверена в том, что весь этот кошмар существует в реальности. Да что там «уверена» — есть свидетели, есть документы. Господи, неужели всё это время его Орест, человек, которому он верил, как самому себе, за его спиной… ладно, не стоит себе льстить, — не за спиной, а под носом, — проворачивал такое, а он ничего не знал и не замечал?

Эти изумление и неверие, бурлившие в голове Ревнёва, принадлежали просто человеку, другу, брату. А тот, кем он был раньше, холодный и расчётливый бизнесмен Андрей Ревнёв, в это же самое время жёстко говорил: «Да, дорогой, это реально. Ты так обрадовался Оресту, что вообще перестал следить за тем, что он делает, почти сразу после его возвращения. Ты прекрасно понимаешь, что и как можно скрыть, имея ту степень доверия, которую имеет всё это время Кледнер, имея его мозги. И то, что ты доверял ему, как себе, говорит только об одном — лопух ты, а не бизнесмен».

И вдруг он понял, почему последние недели Ника не подходила к нему. Он не обращал на это особенного внимания, потому что ему самому было нужно одиночество. Но она ведь действительно замкнулась в себе. И только сейчас ему стало понятно, зачем она вызвала его на эту уединённую прогулку, почему её голос звучит так странно, почему она смотрит таким насторожённым взглядом. И только сейчас стали ясны эти её слова «Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет».

— Ника! — он оборвал свои мысли на полуслове, схватил дочь за руку, увидел, как расширились её глаза. — Ника, милая, ты думаешь, что я стою во главе этого всего? Ты думаешь, что это могла быть моя идея?

Она моргнула. Выражение её лица медленно менялось. Из строгого, закрытого и тревожного оно становилось растерянным и несчастным.

— Я не знаю, — слабо сказала она, и новая перемена её голоса заставила сердце Ревнёва сжаться.

Она была совсем одна с этой тяжестью, с этими сомнениями и с этими подозрениями. Бедная маленькая девочка!

Он не смог удержаться, обхватил её, прижал к себе, беспорядочно проводя рукой по её волосам.

— Девочка моя, прости! Я ничего не замечал, я и не думал, что тебе так тяжело, я понятия не имел, что здесь происходит. Ты мне веришь, Ника?

Это были всего лишь слова. Он не мог сейчас, здесь, сию секунду представить доказательства того, что он не замешан в этих убийствах. Он мог только надеяться, что его дочь ему поверит, как верила всегда.

— Я поклянусь, чем хочешь. Жизнью моей, памятью мамы, чем хочешь! Я ничего не знал, Ника!

И вдруг напряжённое тело дочери в его объятиях начало расслабляться. Она не ничего сказала, не попыталась освободиться — обняла его в ответ обеими руками так, как давно уже не обнимала, словно боялась потерять.

Они просидели так почти полчаса. Первой опомнилась Ника.

— Папа, — глухо сказала она в его плечо, — мне нужна твоя помощь.

— Что ты, милая, это дело я возьму на себя, у меня есть друзья, они мне помогут…

— Мне нужна твоя помощь, — повторила она и отстранилась.

— Все, что захочешь, — твёрдо сказал он.

Она помолчала, словно собираясь с духом. Только что, готовясь рассказывать ему о страшных преступлениях, подозревая его в том, что он и есть главный преступник, она не колебалась. А сейчас?

— Папа, на Земле я встретила человека, которого полюбила, — наконец, решительно сказала Ника.

Да. Теперь понятно, почему она так тянула с этими словами. Это всё-таки случилось.

— Так. И что дальше? — он постарался сказать это как можно мягче.

— Он очень хороший человек, папа. Я вас познакомлю, и ты сам всё поймёшь. Но… помнишь, я только что сказала о раненом в этом сафари парне?

— Ну?

— Это он.

— Восхитительно, — только и смог произнести Ревнёв. Мало того, что она собирается их знакомить, говоря об этом парне так, будто он уже её чуть ли не муж, так он ещё оказывается связанным с этой бандой.

— Папа, он ни в чём не виноват. Он никого не убивал, не совершал преступлений. Он просто подписал контракт с «Дианой». Контракт Жертвы.

Ну да. Просто подписал.

— Им с другом очень были нужны деньги. А брать их у меня он не стал. Он не хотел, чтобы наша с ним жизнь начиналась с его долгов тебе.

Ревнёв с усилием закрыл рот, открытый для родительской тирады в духе «и зачем тебе нужен человек с такими проблемами?».

— Его ранили там, папа. Ему было очень плохо, он потерял зрение, и я не знаю, насколько это серьёзно. Я нашла его совсем недавно, сделала всё, что могла, сейчас прилетел Володя, он тоже поможет, но ему нужна не только медицинская помощь, — голос Ники начал вздрагивать. — Его могут убить, если обнаружат, что он выжил после сафари. Люди… люди Ореста. Его должны были убить ещё там. Мы думали, что он погиб, они тоже думают, что он мёртв. Если он открыто появится на улице или его найдут там, где мы его прячем сейчас — его убьют. Папа, нам нужна твоя помощь. Здесь только ты сможешь защитить его.

Ясно. Ладно, остальное выясним потом. Сейчас главное, чтобы она успокоилась. Ника и правда влюблена в этого парня.

Значит, она считала его погибшим. Вот почему она была такая замороженная, когда прилетела домой. Ты бы хоть поинтересовался, что происходит с твоей дочерью! А то все: «устала, год тяжёлый»… Счастье ещё, что парень на самом деле выжил.

— Так, где он сейчас? Мы перевезём его в дом под охраной моих людей.

— Только тех, которых нанимал ты сам. Ни одного человека Ореста не должно быть рядом!

— Да, конечно. Мы вызовем врачей с Земли, разберёмся с его зрением, и всё будет в порядке. А я займусь Орестом. Не волнуйся, всё будет хорошо.

Господи, почему только они не поговорили раньше?! Зачем было терпеть, изматывать себя самыми чёрными сомнениями? Отец ни в чём не замешан — теперь Ника была в этом уверена. А может она всегда верила в это, ей только нужно было увидеть его глаза, услышать его голос, вложить свою руку в его широкую чуть шероховатую ладонь.

Отец никогда не стал бы осквернять Каджеро — это их дом. Тут жили мама, Инга и Лиза. Тут росла Ника.

Оресту он не простит именно это — осквернение их дома, их планеты. Орест умудрился и затронуть Нику, и «Артемиду» запятнать. Отец не простит, нет.

О ночном разговоре на балконе Ника умолчала. Это здесь ни при чём, нечего добавлять отцу неприятных новостей. Всё же одно дело компания, другое — личная жизнь его дочери. Не стоит сейчас мешать одно с другим.

А Пашка теперь может спокойно лечиться. Ему незачем знать обо всех этих событиях, о Кире с Тони, о сбежавшей Карине. Ему нужно восстанавливать силы, а всё остальное потом.

Ника почувствовала что, несмотря на все трудности — Пашкины глаза, предательство Ореста, тёмную паутину преступлений, окутавших Каджеро — у них всё будет хорошо. Теперь действительно всё будет хорошо.

* * *

Феникс жив. Одна эта короткая ослепительная мысль разбудила целое море эмоций. Там, где до сих пор жила только ненависть, теперь бушевали неверие, облегчение, счастье, безудержная радость, от которой хотелось взлететь. И ужас. Потому что в глубине души Дмитрия всегда жила надежда на ошибку. Он знал, что стрелял в Пашку. Знал это так же чётко, как собственное имя. Он чуть не умер сам, осознав это. Последние несколько недель он провёл в аду, куда сам себя загнал, и даже там не смог искупить свою вину ни перед другом, ни перед собой. И всё равно, где-то глубоко, далеко, забитый в самый недоступный уголок, тлел крохотный огонёк надежды на то, что этот выстрел — неправда. Что это был не Пашка. Что он виновен в убийстве, но не в предательстве.

Надежды больше не оставалось. Он стрелял в своего друга, это реальность. Но Феникс выжил. Остальное сейчас ерунда. Он жив, и… и дальше Дмитрий не думал. Они должны встретиться. И пусть это будет их последний разговор, но он будет.

Снова лайнер несёт его на Каджеро. Только сейчас, впервые за их с планетой знакомство, там его ждёт единственная опасность: что Павел убьёт его при встрече за всё хорошее. Но эту опасность он был готов встретить с радостью.

От космопорта до Солнечного он дорогу помнил. Впрочем, автопилот местного такси помнил эту дорогу ещё лучше. Сидя на заднем сиденье машины, Дмитрий бездумно смотрел в окно. Неловко повернувшись, он почувствовал, как что-то колет его в бок. Сунул руку в карман куртки и тут сообразил, что так и не уничтожил кристалл с этой чёртовой записью. Выкинуть в окно? Нельзя. Мало ли, что джунгли — не дай бог, попадёт кому-нибудь в руки. Нет, пусть лежит в кармане. Потом можно будет его стереть. Жаль, что флеш-кристаллы не разобьёшь своими силами.