Сьюзен Бауэр - История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима

• Название: История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима
• Автор: Сьюзен Бауэр
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-057026-3, 978-5-271-37483-8

История Древнего мира — от самых ранних, научно документированных событий и до падения Римской империи.

В этой книге Сьюзен Бауэр выдвигает и доказывает интереснейшую теорию взаимодействия и взаимопроникновения культур самых разных западных и восточных цивилизаций.

Не просто сухие факты, но подробный и яркий рассказ о внешней и внутренней политике государств древности, об их литературе, религии и мифологии, повседневной жизни и системе управления.

Результатом становится потрясающая мозаика событий, свидетельств и документов, в которой в равной степени важен каждый элемент.

---

Глава девятая

Первая гражданская война

В Египте, между 3100 и 2686 годами до н. э. Первая династия фараонов становится богами, Вторая переживает гражданскую войну, а Третья правит воссоединенным Египтом

Воюющие города Месопотамии не имели государственной идентичности — каждый представлял из себя отдельное царство. В начале третьего тысячелетия в мире наличествовало единственное полноценное государство, которое тянулось от южных берегов Средиземного моря вверх по реке до города Иераконполис. Египет был подобен веревке с навязанными на нее узлами: длиной более четырехсот миль, но местами столь узок, что египтянин мог стоять в пустыне, отмечавшей восточную границу, и видеть сразу за Нилом пустыню, простирающуюся за западной границей.

Столица страны, белый город Мемфис, лежал чуть южнее Дельты, на границе между древними Нижним и Верхним царствами. Равнина в этом месте была настолько сырой, что, по словам Геродота, первым по важности делом для Нармера стало строительство дамбы, чтобы сдерживать воду. Даже через двести пятьдесят лет, добавляет Геродот, «за этим изгибом Нила внимательно следят… они усиливают дамбу каждый год, потому что если река решит прорвать свои берега и вырваться здесь у Мемфис окажется под угрозой полного затопления».‹40›

Объединение Нармером страны и основание им Мемфиса, единой столицы, знаменовало конец додинастического Египта. Трон Нармера был унаследован его сыном, а за ним — еще шестью царями, которых Мането относит к так называемой Первой династии Египта; это формальное определение разделяют и современные историки.[41]

Про самих этих восьмерых царей, управляющих на протяжении шестисот лет объединенным Египтом, мало что известно. Но мы видим рост централизации государства: создание царского двора, сбор налогов и возникновение экономики, позволявшей Египту такую роскошь, как содержание горожан, которые не производили пищу; священников, занятых целый день принесением жертв за царя; опытных кузнецов, изготовлявших ювелирные изделия для женщин и знатных людей; писцов, которые служили все более растущему числу чиновников.‹41›

Третий царь династии, Джер, послал египетских солдат в первую официальную экспедицию за границы царства Нармера. На скале в 250 милях южнее Иераконполиса, возле второго порога, высечена сцена, которая показывает Джера и его армию торжествующими над пленными; вероятнее всего, это были люди из Нижней Нубии, которые вскоре уйдут на другие земли из-за плохого климата и вторжений египтян. Египетские войска прошли также на северо-восток вдоль берега Средиземного моря, достигнув местности, которую позднее станут называться Палестиной.

Ден, стоящий по хронологии двумя царями позже, снова обратил свои взоры за границы Египта. Он повел своих людей на Синайский полуостров — треугольник земли между двумя северными заливами Красного моря. Тут Ден, согласно вырезанной на его гробнице сцене, покорил местных вождей и оставил надпись: «Впервые Восток разбит наголову».

Эти завоевания теоретически проводились в интересах всего Египта — и северного, и южного. Но после смерти правители Первой династии возвращались в Верхний Египет. Их хоронили в родной земле: в Абидосе, далеко-далеко на юге от Мемфиса.

У египтян не было обычных кладбищ. Простых египтян могли похоронить на краю пустыни, в песке, развернув лицом на восток. Но знатных египтян погребали в особом месте для захоронения — на высоком пустынном плато Саккара западнее Мемфиса.[42] Царей же, захороненных в Абидосе, погребали в подземных помещениях из кирпича или камня, окруженных огромным количеством подарков. Похороны сопровождались масштабными человеческими жертвоприношениями: почти две сотни мертвых слуг отправились в царство мертвых вместе с Деном, а Джер был похоронен в компании трехсот придворных и слуг.

Эти цари могли не быть уверены в полной лояльности севера — но и в смерти они держали в руках бразды пугающей власти. Человек, способный сделать смерть другого частью ритуала собственных похорон, ушел далеко вперед от той ненадежной власти, которой обладали древние шумерские правители.

Нелегко выяснить точно, почему символом этой власти стали человеческие жертвоприношения. К тому времени, когда стали уходить на вечный покой фараоны Пятой и Шестой династий, египтяне всего лишь вырезали для мертвых на стенах гробниц сцены их загробной жизни: выход из черных как смоль погребальных камер пирамид на небо, пересечение вод, которые отделяют мир живых от мира мертвых, богов, приветствующих попоиптяне еще даже не начинали бальзамировать своих умерших. Царские тела заворачивали в ковры, иногда пропитанные смолой, но это не помогало сохранять их.

Однако мы можем предположить, что в посмертии египетские цари должны были проходить сквозь небо и направляться к солнцу. В захоронениях Абидоса найдены целые флоты деревянных лодок — уложенных вереницами длиной по нелнение в их царстве. Но до этих картин со времен захоронений с жертвоприношениями в Абидосе прошла как минимум половина тысячелетия. Когда хоронили царей Первой династии, несколько сот футов, в длинных углублениях, закрытых глиняными кирпичами. В изображениях Первой династии солнце-бог показан проплывающим по небу в лодке.‹42› По-видимому, фараон и души захороненных слуг использовали свои лодки для подобного перемещения. Правда, один из могильных комплексов в Абидосе содержит не лодки, а стадо принесенных в жертву ослов — очевидно, этот царь предполагал, что ему может понадобиться отправиться куда-нибудь по суше верхом.

Считалось, что цари приобретали другую жизнь на другой стороне горизонта. Но чем они могли заниматься там?

Возможно, фараон продолжал выполнять свою роль правителя и в загробном мире, но у нас нет доказательств этого предположения, происходящих из Египта — а вот Гильгамеш после смерти присоединился к богам подземного мира, чтобы помогать им править. Если египтяне верили, что древние фараоны продолжают исполнять в загробном мире свои царские функции, жертвенные захоронения приобретают смысл. В конце концов, если власть царя длится только до смерти, ему следует подчиняться только при его жизни — но нет причин следовать за ним в смерти. Если же он все еще ждет тебя по другую сторону мира, его власть становится всеобъемлющей. Путешествие в страну мертвых — это просто переход с одной стадии лояльности на следующую.

Испытывая напряжение между севером и югом, цари Первой династии нуждались в такой власти, чтобы удерживать единство страны. Теологические подпорки власти царей отразила «Мемфисская теология», высеченная на так называемом «Камне Ша-бака», теперь хранящемся в Британском музее. Сам камень датируется гораздо более поздним периодом египетской истории — но повествование, которое он несет, многими египтологами считается относящимся к самым древним египетским династиям.

Есть много более поздних вариантов этого предания, но суть у всех одна. Бог Осирис правил всей землей, но его брат Сет позавидовал данной Осирису власти и задумал убить его. Сет топит Осириса в Ниле. Жена (и сестра) Осириса, богиня Изида, ищет супруга-брата. Когда она находит его утонувшее тело, она наклоняется над ним и наполовину воскрешает его. Осирис оживает, но не полностью — достаточно, чтобы оплодотворить ее, но недостаточно, чтобы остаться на земле. Он становится царем загробного мира. Изида рождает сына — это Гор, который становится царем всех живущих на земле после того, как его отец спускается в свое новое царство.

Расширение Египта

Как царя живых, бога Гора ассоциировали с солнцем, звездами и луной: другими словами, он был, как предполагает египтолог Рудольф Антее, «тем божественным телом, которое проявлялось явно днем ли, ночью ли… постоянным правителем неба, который, в отличие от солнца, не исчезает в ночное время».‹43› Сила Гора ни прибывала, ни убывала.

Древние фараоны Египта объявлялись земным, телесным воплощением Гора; они несли ту силу, которая не «исчезала в ночное время» — то есть с их смертью. Тем не менее все цари умирают. Поэтому египетская теология приняла неизбежное. Когда фараон умирал, он больше не считался воплощением Гора, но становился олицетворением Осириса, который был одновременно и царем загробного мира, и отцом Гора, царя всего живого.[43] Теперь земной сын мертвого фараона брал на себя роль воплощения Гора. Это весьма практическое использование существующей теологической системы обеспечивало изящное осуществление законного наследования правителей. Новый царь был не просто сыном прежнего царя, но становился в некотором смысле воплощением своего отца. Фараоны могли умирать, но реальная власть не уменьшалась ни на йоту. Царь Египта не был в первую очередь личностью — ни Нармер, ни Ден, ни Джер. Он был носителем Власти.