Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига: Пoлярис, 1995. — 415 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-190-1

Среди коллег-писателей и читателей Пол Андерсон давно приобрел репутацию «творца миров». Оба романа, открывающие его собрание, дают читателю прекрасную возможность оценить эту сторону творчества писателя. Продуманные автором до мельчайших подробностей климат и география, история и обычаи инопланетян, их язык и верования, особенности биологии и отношений с людьми создают особую атмосферу достоверности.

В романе «Зима над миром» действие происходит на Земле, изуродованной ядерной войной, охваченной новым ледниковым периодом. Варварская империя, раскинувшаяся на месте Флориды, стремится захватить богатые северные земли, но нелегко подчинить народ, в чьих генах заложена свобода…

Во втором — «Огненная пора» — красный гигант приближается к планете Иштар, выжигая ее своими лучами; орды дикарей устремляются к экватору из полярных областей планеты, и земные поселенцы вынуждены бороться за выживание среди враждующих племен аборигенов.

---

Во главе шести легионеров он вошел по коридору в главный зал. Он был сложен из кирпича и застелен неолоном из Примаверы, а по стенам выложен деревянными панелями разных оттенков и структур. В светильниках билось и пело пламя. Между ними висели картины, охотничьи трофеи, щиты предков. Еще выше висели знамена, побывавшие в битвах и походах. В дальнем конце комнаты, наполовину скрытом беспокойными тенями, был маленький алтарь Ее и Его. Ему служили немногие — большинство членов семьи были триадистами, но среди прислуги практиковались самые разнообразные культы. Но хотя бы только ради традиции следовало содержать алтарь. Комната была почти без мебели длинный стол, матрасы, несколько кресел для гостей из Примаверы. В воздухе витал запах тел и дыма очага. Закрытые по случаю бури окна смягчали её шум.

В зале было примерно шестнадцать мужчин и женщин. Они разговаривали, читали, просто бездельничали, иногда некоторые пели хором. В комнате они казались карликами. Большинство обитателей холла были на работе или в своих квартирах. Жена вышла навстречу Ларреке.

Мероа была крупной женщиной — примерно одного роста со своим коренастым мужем. У неё были фамильные черты Якуленов, большие серые глаза, изящный нос, заостренный подбородок. Ее сухощавое телосложение выдавало возраст, и округлости горба и ляжек, за которые когда-то любой парень был готов луну с неба достать, опали. Но её объятие не было формальным приветствием родственников — так молодая девка обнимает солдата.

За два с половиной столетия он все ещё не привык к тому чуду, что она согласилась за него выйти. Его к ней тянуло, и им было приятно друг с другом. Однако она отвергла два его более ранних предложения (последовавших за совсем иным предложением, на которое у неё хватило ума не обидеться считалось, что легионер должен пытаться соблазнить любую привлекательную женщину). Он никогда не осмеливался вообразить, что она найдет в нем больше, чем просто умение рассказывать истории о его пятидесятилетних приключениях до вступления в легион.

Ее «да» он считал своим единственным богатством. Он поклялся:

— Я не охотник за приданым. Поверь мне. Я почти хотел бы, чтобы ты была бедна.

Она широко раскрыла свои бесподобные глаза и придвинулась к нему так близко, что листья их грив зашелестели.

— О чем ты говоришь? Я не богата.

— Но твой род — Якулены — у них же самое большое ранчо в здешних краях…

— Чиу-чью! Понятно. — Она засмеялась. — Глупый, ты забыл, что ты не у себя в Хаэлене. Ранчо — это не тот обрубок, которым владеет одно хозяйство. Оно принадлежит семье — земля и воды. Но члены семьи работают для себя.

— Иэй, я и забыл. Я обо всем забыл, кроме тебя. — Он взял себя в руки и продолжал: — Мой срок в легионе продлится ещё три года, а на следующий год мы должны принять пост далеко за морем. Но я вернусь — и клянусь Громоносцем, — он ещё не принял религию Триады и более по привычке, нежели из-за веры, клялся богами своей родины, — я составлю для нас состояние!

Она оторвалась от него:

— Что за глупости? Ты что, думаешь оставить меня здесь? Нет, ты запишешься ещё на один срок, а я поеду с тобой проследить за этим.

Вот тогда и вышло солнце из-за края мира.

Сейчас она прошептала ему в ухо приглашение, продиктованное страстным желанием, и добавила:

— Только нам придется немного подождать. И все равно тебе здесь придется пробыть на несколько дней дольше, чем ты рассчитывал.

— Почему?

Он решил, что она объяснит, когда захочет. Они разомкнули объятия, и он должным образом обменялся приветствиями с остальными. Потом он опустился на матрас рядом с Мероа с зажженной трубкой и кружкой горячего сидра со специями в руках. Рядом лежали несколько старейших членов семьи. Остальной народ собрался вокруг воинов в центре комнаты, потому что у них были свежие новости из Сехалы — и не такие горькие, как услышанные от Ларреки. Он по своей рации рассказал все, конечно, Мероа, а от неё узнали остальные.

(Между собой они уже все решили: когда он вернется в Валеннен, она останется здесь. Такое случалось и раньше: они и прежде подчинялись разумным соображениям, например, когда риск был слишком велик или были трудности с транспортом, или из-за маленького ребенка. В этот раз она протестовала:

«Дети уже выросли. И если варвары тебя победят, я хочу, чтобы они знали, что им придется иметь дело со мной». Он ответил: «Я не могу быть в двух местах одновременно. Плохие годы надвигаются и на Южный Бероннен, и на ранчо нужен кто-то, хорошо знающий военное дело, которому ты научилась. Для блага семьи, во имя общего будущего, надо правильно распределить силы. Это приказ, солдат».)

— Что за человек у нас в гостях? — спросил он.

— Джилл Конуэй, — сказала Мероа. — Она очень взволнована, и они с Рафиком ушли. Их наверняка скоро пригонит домой бурей.

— Гр-м. — Ларрека приказал себе не волноваться. Его младший сын может справиться ещё и не с такой бурей, что бушует вокруг. Но вот Джилл…

Но они умирали, умирали, эти бедные звездные странники. Если уж ты привыкал к кому-нибудь из них, то следовало привыкать к целым поколениям и родам, а не к отдельным представителям. Вот как у него с Конуэями. Однако в Джилл есть что-то такое особенное, может быть, потому что он помнил, как она топала по двору, ещё не научившись ходить, и смеялась от радости, стоило ему её позвать. Великий Хаос! Почему бы ей не размножиться и не подарить ему ещё одну девочку, которой он был бы дядюшкой?

Мероа хмыкнула и потрепала его по руке:

— Брось переживать. Твой щенок уже взрослый. Она и в худшую погоду не пропадет. — И деловым тоном добавила: — Это из-за неё ты здесь не только переночуешь, но и на несколько дней задержишься.

Ларрека затянулся дымом трубки и ждал продолжения.

— Она узнала о голосовании против тебя и позвонила мне, когда ты вышел из Сехалы. Она просто кровью обливается или дух жизни выпускает из-за тебя — я не настолько хорошо знаю людей — и очень хотела бы тебе помочь. Похоже, что новый босс, или кто он там есть в Примавере, не позволил ей отвезти тебя на север. Когда-нибудь ты мне объяснишь, почему, во имя разрушения, они слушаются подобных созданий. Но так или иначе, у меня возникла идея. Ты знаешь эти сублимированные рационы, которые люди берут с собой в поле — та еда, которая им нужна и которая не растет на естественной почве. Я спросила, может ли она сделать такую вещь для тебя. То есть мясо. Ты сможешь запастись фуражом на весь путь, но для того, чтобы быстро двигаться и иметь Силы, нужно мясо. Если вместо охоты можно будет просто распустить порошок в миске воды… Понимаешь?

— Еще как понимаю! — Ларрека хлопнул её по крупу так, что это было почти как гром. — Почему я сам об этом не подумал?

— Ты об этом думал когда-то раньше, но никогда не было необходимости, — сказал кто-то из его зятьев. — А последнее время у тебя было много другого, о чем думать.

Едва ли Ларрека слышал. Он думал о Мероа. «Клянусь Тремя, у меня настоящая жена солдата, если вообще такие бывают». Те шестьдесят четыре женщины, с которыми он иногда имел дело в её отсутствие, как бы и не существовали. (Это всегда было случайно, больше по привычке, чем по необходимости. Младшие офицеры легиона редко бывали женаты. Мероа только мурлыкала, когда он иногда рассказывал ей о таких случаях, прибавляя, насколько она лучше.) Слов он не нашел, но, взглянув ей в глаза, отсалютовал хвостом.

— Джилл собрала аппарат — она его выпросила у кого-то из друзей и привезла сюда, — продолжала Мероа. — Сделать на нем достаточный запас провизии займет два или три дня — так она сказала. Тебе это сбережет больше времени, чем ты на это потратишь.

«А тем временем ты будешь со мной», — говорил её взгляд.

Это было то, что люди могли бы понять, но никогда до конца: что значит, когда уходит кто-то, бывший частью тебя самого две сотни лет. Ларрека и Мероа скажут друг другу «прощай», и, хотя благословенное радио сможет их связать, когда он придет в Порт-Руа, нет никакой уверенности, что им ещё придется друг друга коснуться.

Ну что ж. Она — жена солдата, а он — солдат.

(На самом деле все было не так просто. Легионы делали все что могли для облегчения скорби. Они не допускали вступления близких родственников в один и тот же легион, кроме того, они держали полки и роты как можно дальше друг от друга, что, как заметил Хэншоу, было бы невозможно для его расы. Они не поощряли браки и согласно древним стандартам мужественности поощряли промискуитет. Но даже обозные женщины время от времени удалялись от легиона. Каждую октаду легион менял дислокацию, и две последовательные дислокации находились как можно дальше друг от друга. И даже при всем при этом у них были тщательно разработанные ритуалы, обычаи, амулеты и все, чтобы помочь воину прийти в себя после того, как погибал его многолетний брат по оружию… Ларрека отогнал ненужные мысли. У них с Мероа была Триада и их работа. Выжившие выживут. В последние годы ему казалось, что его работа полезнее ему, чем Триада.)