Ричард Бах - Ничто не случайно

• Название: Ничто не случайно
• Автор: Ричард Бах
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Значит, придется мне разгрузить мой самолет.

- Да, Пол, это значит, что тебе придется разгрузить твой самолет.

Как только он взялся за это дело, с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую к бензоколонке аэропорта, скатился красный пикап. На его борту красными буквами было написано: ОБСЛУЖИВАНИЕ, ЭЛ СИНКЛЕР. И, судя по имени, нашитом на его кармашке, за рулем сидел сам Эл.

- Ничего себе у вас самолеты, - обратился к нам Эл, хлопая пустотелой стальной дверцей с пустотелым стальным звуком.

- Само собой, - сказал я. - Старички.

- Еще бы. Я думаю, вам нужно горючее?

- Немного погодя, пожалуй. Мы просто пролетали мимо, и по дороге мы устраиваем развлекательные полеты. Как по-вашему, неплохо было бы подхватить здесь парочку пассажиров? Посмотрели бы люди на свой город с воздуха. - Шансы пятьдесят на пятьдесят. Он мог и разрешить нам остаться, и вышвырнуть с поля вон.

- Конечно, это было бы здорово! Я рад, что вы тут появились. Собственно, аэропорт только выиграет оттого, что люди смогут вылетать отсюда. Они уже почти забыли, что у нас в городке есть аэропорт. - Эл заглянул через обтянутый кожей ободок в старую кабину. - Вы говорите, развлекательные полеты. А Райо для вас достаточно большой город? Население 776 человек. - Он произнес это как Рай-о.

- 776 - это в самый раз, - сказал я. - Мы сейчас взлетим, покажем кое-что из воздушной акробатики, потом сядем, заправимся. Стью, выставь-ка объявления там, на дороге.

Ни слова не говоря, паренек кивнул, подхватил объявления (красными буквами по белому полотну: ЛЕТИ $3 ЛЕТИ) и молча, размашистым шагом пошел к шоссе, отрабатывая свое содержание.

Как нам было известно, для бродячего пилота единственным средством выжить было катание пассажиров. Многих пассажиров. А единственный способ заполучить пассажиров - это, прежде всего, привлечь их внимание.

Нам сразу надо было дать понять, что на летном поле начинают твориться странные, невероятные и удивительные вещи, нечто такое, чего не было уже лет сорок и что, возможно, уже никогда не повторится. Если бы нам удалось заронить искру приключения в сердца жителей городка, которых мы еще даже не видели, тогда мы позволили бы себе лишний бак горючего и, может, даже по гамбургеру.

Наши моторы снова ожили, пробудив оглушительное эхо в жестяных стенах ангара и пригнув траву двумя шумными механическими ураганами.

Шлемы застегнуты, очки опущены, ручки газа вперед на полную мощность, два стареньких самолета покатили, подпрыгнули и поднялись из зелени в глубокую прозрачную синеву, так же жадно охотясь за пассажирами, как волки за оленями.

Пока мы забирались повыше над окраиной городка, я присматривался к толпе на бейсбольном поле.

Еще пару лет назад все это было бы мне безразлично. Пару лет назад моя кабина сплошь из стекла и стали была напичкана электроникой, а мой истребитель с изменяющейся геометрией крыла, сжигая 500 галлонов топлива в час, мог обгонять звук. Тогда не было нужды в пассажирах, а если бы даже они были, то три доллара не возместили бы стоимости ни полета, ни взлета, ни даже запуска двигателя. Они не возместили бы даже расходов на вспомогательную силовую установку, подающую электроэнергию на старте. Чтобы воспользоваться истребителем-бомбардировщиком для развлекательных полетов, нам бы понадобились двухмильные взлетно-посадочные полосы, целый корпус механиков и объявление, гласящее "ЛЕТИ $12000 ЛЕТИ". Но сейчас этот самый трехдолларовый пассажир составлял основу нашего существования; горючее, масло, питание, мелкий ремонт, заработок. А в данный момент мы и вовсе летели без пассажиров.

В 3 000 футов над кукурузными полями мы начали наш Презирающий Смерть Показ Воздушной Акробатики. Белое крыло Пола резко ушло вверх, я успел скользнуть взглядом по днищу его самолета в подтеках масла и грязи, и он тут же резко ушел в пике. Секунду спустя его гладко зализанный нос снова начал задираться вверх и вверх, пока его самолет не устремился прямо к полуденному солнцу, с ревом проносясь мимо моего биплана, затем начал заваливаться на спину, перевернувшись брюхом вверх, потом снова нырнул носом вниз, чтобы закончить фигуру. Если бы у него на борту была дымовая шашка, он оставил бы в небе след в виде вертикальной петли.

Далеко внизу, в толпе, я представил себе, что увидел одно-два лица, глядящих в небо. Если бы мы могли покатать хоть половину людей, собравшихся на матч, - подумал я, - да по три доллара с каждого...

Мы с бипланом ушли в разворот с крутым снижением влево, набирая скорость, пока ветер не завизжал в расчалках. Черно-зеленая земля заняла все пространство перед нашим носом, ветер молотил по моему кожаному шлему и заставлял очки вибрировать перед глазами. Теперь быстренько ручку управления на себя, и земля ушла, а все пространство перед нами заняло синее небо. На вертикали, глядя на кончики крыльев, я видел, как земля медленно поворачивалась за мою спину. Прижавшись шлемом к подголовнику, я наблюдал, как поля, крошечные дома и автомобили перемещались сзади вверх, пока все они не оказались прямо у меня над головой.

Дома, автомашины, церковные шпили, море зеленой листвы, - все в до мелочей подробном разноцветье, - все это я видел над бипланом. Пока мы летели вверх брюхом, ветер совсем стих, и мы не спеша плыли в воздухе. Покатали бы мы. скажем, сотню человек. Это принесло бы триста долларов, по сотне на каждого. Минус топливо и масло, разумеется. Но может, мы и не покатаем так много народу. Это получился бы каждый восьмой житель городка.

Мир медленно становился вертикально перед носом биплана, а затем вернулся под днище, и ветер снова завизжал в расчалках.

Недалеко от меня самолет Пола замер в небе носом вверх, вся его машина, словно грузик отвеса, держалась на длинной ниточке, спускающейся с небес. Тут он резко оборвал эту ниточку, сделал левый разворот и так же резко рванул вниз.

Все это не было таким уж вызовом смерти, как гласили наши объявления; собственно говоря, самолет не может сделать ничего смертельно опасного, пока он находится на своем месте, то есть в небе. Неприятности начинаются тогда, когда самолет связывается с землей.

Из мертвой петли в бочку, потом в штопорную бочку, - самолеты кувыркались над окраиной городка, постепенно теряя высоту, с каждой минутой приближаясь на сотню футов к этому многоцветью земли.

Наконец моноплан со свистом устремился на меня, словно шустрая ракета, и мы затеяли Настоящий Воздушный Бой Времен Великой Войны, с ревом проносясь в крутых спиралях, бочках, пике, горках, замедляя полет и уходя в срыв. Все это время белая дымовая шашка, закрепленная на подкосе крыла, дожидалась своего часа. Несколько минут мы еще продолжали эту круговерть, смазывая очертания мира, перебрасывая черноту, зелень и ревущий ветер из ладони в ладонь, а дома городка выныривали то с одной стороны, то с другой.

Получили бы мы, скажем, чистыми двести долларов, думал я. Сколько бы пришлось тогда на каждого? Сколько будет двести разделить на три? Я скользнул под моноплан, сделал левый разворот и наблюдал, как Пол пристраивается в хвост биплана. Так сколько же, черт побери, будет двести разделить натри? Я следил за ним, оглядываясь через плечо, поднимаясь и падая, а он изо всех сил старался удержаться за мной на крутой спирали. Ну, если бы это было 210 долларов, тогда было бы каждому по семьдесят. Семьдесят долларов каждому, не считая топлива и масла. Скажем, каждому по 60.

В бешеном ураганном реве пике на повышенном режиме я коснулся кнопки, прикрученной изолентой к ручке газа. Широкий шлейф белого дыма вырвался из левого крыла, и я поволок след смертельной спирали назад, к аэропорту, едва не касаясь верхушек деревьев. Насколько могли судить присутствующие на матче, этот старичок биплан только что был сбит и упал, охваченный пламенем.

Если это срабатывало с пятью самолетами, пусть даже такое короткое время, оно должно все лето срабатывать и с двумя. Нам, собственно, и не нужно по шестьдесят на брата. Все, что нам действительно нужно, - это топливо, масло да по доллару в день на питание. Так мы могли бы продержаться все лето.

Холодное красное топливо уже лилось в бак биплана, когда приземлился Пол. Он заглушил мотор, катясь вниз по склону, и последнюю сотню футов проехал с замершим пропеллером. За шумом льющегося в бак из патрубка топлива я слышал, как его колеса шуршат по гравию, окаймлявшему заправку и служебное помещение.

Он помедлил секунду в кабине, потом не спеша выбрался из самолета.

- Слушай, ты из меня все потроха вытряс этими своими разворотами. Не делай больше таких крутых разворотов, а? У меня ведь нет такого летного опыта за плечами, как у тебя.

- Да я лишь старался, чтобы все выглядело по-настоящему, Пол. Ты же не хотел бы, чтобы все смотрелось слишком легко, верно? Как только ты скажешь, мы можем привязать шашку к твоему самолету.

С шоссе к нам свернул велосипед, - два велосипеда, несущихся во весь дух. Они юзом затормозили, размазав траву задними колесами. Мальчишкам было лет по одиннадцать-двенадцать, и после своего сумбурного появления они не произнесли ни слова. Они просто стояли, во все глаза глядя на самолеты и на нас, и опять на самолеты.